Читать книгу "Взять живым мёртвого - Андрей Белянин"

Я бросил взгляд в окно и едва не поперхнулся чаем. В плотном кольце туч вдруг сверкнула тусклая луна, а из темноты на нас смотрели десятки таких же красных глаз. Наученные печальным опытом, на этот раз нападающие двигались молча, слаженно, без предупреждающего воя.

– Митеньку не буди, – сразу остановила Баба-яга. – После моей настойки он до утра спать будет, хоть наголо его брей, хоть серьгу в нос засовывай, а хоть и морковку в… в ухо!

– У вас ружьё какое-нибудь есть?

– Ох, сокол ясный, я ж тихая старушка, в лесу жила, никого не трогала, незарегистрированного оружия не держала, проблем с законом не имела, окромя настоек на спирту да мазей скипидарных без лицензии…

– Бабуля-а!

– Да вижу, вижу я, ужо вплотную подошли, охальники, – буркнула Яга, сдвигая половик и с хрустом приподнимая доску с пола. – Но тока ежели про мой арсенал хоть кому сболтнёшь, сама тебя кривым зубом покусаю!

При колеблющемся свете одной маленькой свечи были извлечены из тайника две медвежьи рогатины, три шамаханские сабли, два меча (один длинный, с мальтийским крестом, другой покороче и пошире, вроде как у викингов), лук, колчан со стрелами, кольчужная рубашка очень тонкого плетения и два шикарных кремнёвых пистолета в серебре.

Я таких красивых даже у Кнута Гамсуновича не видел, честное слово!

– Стрелять-то умеешь, поди?

– Из лука не очень.

– Тады пистолеты бери, два раза пальнёшь, дак хватай рогатину и тычь ею в брюхо каждого, кто оборзеет. Ишь моду взяли милицию провоцировать! Хулиганьё немецкое, смотри у меня, я как наеду, спуску не жди, не беси бабушку-у!

Воодушевляющую речь нашей грозной пенсионерки прервал радостный вой неизвестных европейских тварей, и целая толпа (стая?) жутких полулюдей-полуволков с оскаленными собачьими мордами бросилась на нашу маленькую избушку.

– Дверь у нас крепкая. Окно держи, участковый!

Я сам распахнул створки маленькой рамы, не дожидаясь, пока нам вышибут стёкла, и принял из бабкиных рук два длинных пистолета.

– Пали меж глаз! Серебром заряжено, не подведи-и…

– Кто с мечом к нам придёт, того мордой об стенку! – громко выкрикнул я чьи-то давно знакомые слова и недолго думая направил ствол в первую же оскалившуюся пасть.

На миг ноздри резанул запах сто лет не чищенных зубов, но грохнул выстрел, избушку заволокло порохом. А тому, кто к нам лез, разнесло звериную башку.

– Попал?

– Думаю, да, – кашляя, признал я. – У него через дыру в черепе лунный свет было видно.

– Тогда прибереги заряд, Никитушка, дай и мне на старости лет поразвлечься. – Бабка профессионально вложила стрелу, и тетива тонко тренькнула. Ответом послужил чей-то прощальный хрип.

– Не знал, что умеете стрелять из лука.

– Настропалилась, когда с амазонками римские когорты по полям за Дунаем гоняли! Ох и оторвами мы с девчонками были-и! Несёмся верхами, волосы распущены, юбки с разрезами, груди почитай вообще ничем не… прости господи дуру юную, грешную!.. не прикрыты. Легионеры на наши прелести рты раззявят, а мы с седла – дзынь, дзынь, дзынь! Я ить тогда первый раз залетела…

– Чего?!!

– Не отвлекай, участковый, не до тебя.

Ещё одна таинственная страница долгой и насыщенной приключениями жизни нашей бабушки так и осталась нераскрытой. Нас просто хотели съесть, а потому отвлекали.

– Кажись, на крышу ктой-то лезет.

Я метнулся к печке, отодвигая заслонку.

– Вы правы. Наверное, хочет бросить нам гранату через трубу.

– Какую ещё такую гранату, фрукт, что ль, азербайджанский? – грозно оскалилась Яга. – У меня там горшок с кашею пшённою на завтрак, ещё горячий, поди. Убери от греха!

Я, конечно, кивнул, сунулся за большим горшком в печь, но лишь зря обжёг себе пальцы. И только, подумав, взялся за ухват, как в этот момент что-то (или кто-то?!) действительно сиганул вниз по трубе, с разбегу попав большой грязной лапой в кашу! Вою было-о…

– Не ори, уши закладывает.

– Это не я.

– А кто тады?

– Не знаю, он вылетел обратно, не представившись. Кстати, и ваш горшок с кашей тоже забрал.

– Чтоб ему ею же подавиться, супостату!

Я подумал про себя, что этому несчастному сейчас явно не до того, и бабка радостно вскрикнула:

– Ты глянь, Никитушка, какая картина расчудесная! Волчара тощий на передних лапах бежит, как скоморох на ярмарке! А на задней левой у него… да это ж мой горшок. Стой, ворюга! Стой, пристрелю же на месте смертельным оружием!

В такой ярости милую Бабуленьку-ягуленьку мне ещё никогда видеть не доводилось. Она мигом натянула тетиву, и стрела бывшей амазонки нашла цель на ладонь ниже поясницы! Оборотень взвыл фальцетом…

Меж тем в лесу заметно посветлело, серебряный диск луны стал розовым, кажется, рассвет близко. Нужно продержаться ещё каких-то полчаса, а с восходом солнца морок потеряет силу и твари разбегутся. Они это тоже знали и, тоскливо воя, начали отступать.

Однако один самый храбрый или самый глупый красноглазый зверь всё-таки сумел рыбкой прыгнуть к нам в окно, но мы с Ягой, как два революционных матроса, героически, плечом к плечу приняли его на штыки! В нашем случае на медвежьи рогатины.

От сдвоенного удара в грудь тварь опрокинулась на спину и сдохла, скребя когтями сосновые доски пола.

– Что ж, участковый, – сипло выдохнула Яга, – могёшь теперь в одиночку на медведя ходить. Уважаю!

Я постарался не выпускать из рук рогатины, чтоб не было видно, как дрожат пальцы.

И тут на собакоголового гуманоида, покрытого рыжими клоками свалявшейся шерсти, упал первый луч рассветного солнышка. Тело трансформировалось у нас на глазах, словно в американских фильмах ужасов. Теперь перед нами лежал тощий грязный мужчина, совершенно голый, лет пятидесяти, с заметной лысиной и гладко выбритым лицом. Встреть я такого на улице, то наверняка бы принял за добропорядочного гражданина Средней Германии.

Если есть преступные рожи, у которых все пороки на лице написаны, то вот этот тип не вызвал бы подозрений даже у самого упёртого ветерана-чекиста на пенсии. Да что там, он бы и мимо бабушек у подъезда прошёл под улыбки и доброжелательный шепоток – от ить сразу видно, хороший человек.

– Оборотень, – прикинув на глаз, определила наша бабка-экспертиза. – Волчак, волкодлак, волчун по-нашему. По-ихнему вроде как вервольф будет. Днём мужик как мужик, крест носит, в церковь ходит, пиво пьёт, работой занят, детей растит, а наступит ночь… Всё, туши свет, запирай все двери! Своих же, не думая, загрызёт, оттого и в лес бежит на закате. Одёжу под пенёк спрячет, голышом останется, три раза через пень перекувыркнётся, и всё, вот те человек-волк! Оттого и сила двойная в ём, дикая да страшная.