Читать книгу "Карибы: Ресторанчик под пальмами - Роберт Бланчард"

Меня же терзал вопрос совсем другого рода: «А как насчет тех туристов, которые приезжают на Ангилью, чтобы скрыться от толп народа и всех этих круизных лайнеров?» Споры становились все жарче. Весь остров обсуждал плюсы и минусы, которые сулили грядущие перемены. У каждого имелось свое мнение. Когда наступил судьбоносный день, мы вместе с толпой местных жителей устроились на скале, нависавшей над сонной бухтой Сенди-Граунд. Половину бухты занимал чудовищных размеров белый корабль.

— Вот это громадина, — прошептала я Бобу. — Словно нашествие готовится.

— Мэл, — ответил муж, — нельзя отказывать местным жителям в праве развивать экономику. Ты только подумай, сколько смогут заработать одни только таксисты.

— Но я волнуюсь о туристах, которые приезжают сюда в поисках спокойствия и уединения. Теперь они станут отдыхать где-нибудь еще, и Ангилья превратится во второй Сан-Мартин.

До меня доносились обрывки разговоров людей, взирающих на гигантский лайнер. Некоторые смотрели на него с восхищением, некоторые с тревогой. Мы с Бобом решили сесть в машину и отправиться в Сенди-Граунд, чтобы все увидеть своими глазами. На пляже были расставлены транспаранты: «WILL-KOMMEN AUF ANGUILLA»[6].

И где же тысяча двести туристов? Почему они еще не на пляже? Почему таксисты по-прежнему слоняются без дела? На берег с круизного лайнера сошла лишь горстка пассажиров. Они разглядывали выставленные на продажу футболки. А в остальном абсолютно ничего примечательного не происходило.

Через несколько недель восторги по поводу немецкого круизного лайнера постепенно улеглись. Мы с Бобом понимали, что многие местные жители чувствуют себя обманутыми. Никто уже и не думал учить немецкий язык. Мы с мужем втайне ликовали. Через некоторое время лайнер и вовсе перестал к нам заходить, и мы поняли, что Ангилья, по крайней мере еще некоторое время, будет оставаться тихим укромным уголком.

Мы выработали свой распорядок дня, который находился в полном согласии с местными представлениями о нормальном ритме жизни. Где-то четыре часа уходили на подготовительные работы на кухне. Там нам помогал Маркес, который вечно немного опаздывал. Маркес не имел ни малейшего представления о том, что такое время, не имелось у него также и цели в жизни, и каких-либо амбиций. Сперва мы пытались заставить парня приходить вовремя, но потом махнули рукой. Поскольку любое приспособление, любой механизм, к которому он прикасался, тут же выходили из строя, его обязанности ограничивались чисткой и нарезкой картошки и моркови, а также мытьем кастрюль и сковородок. Иногда Маркес опаздывал настолько, что приходил в тот момент, когда мы уже заканчивали. Мы не дожидались, когда парень наконец справится со своими обязанностями, а просто оставляли его одного с наказом запереть кухню, когда он со всем покончит.

После этого Боб подвозил меня до дома, где я заказывала продукты, разбирала счета и накладные. Нам постоянно звонили из Лондона, Нью-Йорка и Дюссельдорфа: совершенно незнакомые мне люди хотели забронировать столики в ресторане. Они узнавали о нас либо от друзей, вернувшихся домой из отпусков, либо из статей про наш ресторан, которые стали появляться в различных изданиях.

Тем временем Боб отправлялся в Вэлли на поиски какого-нибудь крайне важного отсутствующего ингредиента. Иногда я просила его отыскать помидоры, в другой раз — сливки. Если недавно приходил корабль, выполнить задание было довольно просто: заехал в пару мест — и дело в шляпе. Однако чаще всего Бобу ничего не оставалось, кроме как срочно отправляться на Сан-Мартин.

Обедали мы в одном из местных ресторанчиков. Когда мы сидели в пляжном баре в «Кэп Джулука», держа в руках бутерброд с рыбой, жареным луком и острым местным соусом, или лакомились в закусочной «У дядюшки Эрни» жареной курицей, нас не оставляло ощущение, что мы находимся в отпуске. И это было здорово, несмотря на краткость этого отпуска — длился он всего несколько часов. Именно такое заведение, как закусочная «У дядюшки Эрни», мы изначально и собирались открыть, когда решили перебраться на Ангилью: два гриля, три столика, зонтики, жареная кура, ребрышки или рыба с картошкой за пять баксов — Эрни подавал только обеды, а к ужину уже закрывался. Существование его было простым и беззаботным. Часто я задумывалась о том, как у нас сложилась бы жизнь, если бы арендная плата оказалась не столь высокой и мы смогли бы замутить бизнес попроще. Наверное, мы бы умерли со скуки.

Дневной сон стал неотъемлемой частью нашего распорядка. Стоило не поспать, и по вечерам мы отчаянно зевали. Примерно с двух до четырех мы дремали, а потом срабатывал будильник, напоминавший нам о том, что надо еще подтвердить заявки на бронь, скопившиеся на автоответчике. К пяти вечера мы возвращались в ресторан и готовились к вечернему наплыву посетителей.

Каждую субботу родители Роксаны из желания чуть-чуть подработать ставили у шоссе палатку и кормили обедом проезжающих. Мать Роксаны по имени Ви и несколько ее друзей из церковного прихода накануне два дня готовили суп из бычьих ног, соленую рыбу, тушеных моллюсков, маисовые лепешки и голубцы с бататом. А отец, его звали Бернард, отвечал за столы, стулья, гриль и холодильники.

В плане еды я не консерватор и всегда готова отведать что-нибудь новенькое, однако, признаюсь, Гаррилин и малышка Роксана довольно долго меня уговаривали, прежде чем я рискнула попробовать суп из бычьих ног. Прежде я корчила рожи и говорила, что воображение рисует мне огромных быков, у которых копыта размером с футбольный мяч. Гаррилин и Роксана в ответ только хохотали. Наконец я согласилась заглянуть к ним в субботу в палатку, чтобы попробовать голубцы с бататом. Роксана погладила себя по животику и сказала:

— Мэл, тебе они очень понравятся. Их здесь все на Ангилье очень любят.

— Мэл, ты эти листья уже видела, — призналась Гаррилин, поставив голубцы на стол.

Я никак не могла понять, что она имеет в виду.

— Видишь, бататы завернуты в листья эфедры. Бернард с Роксаной рвут их у вашего ресторана. Это ваши листья.

— Отлично, — кивнула я, — эфедры у нас навалом.

Пусть рвут сколько хотят. — Я посмотрела на зеленые сверточки. Они были больше, нежели я ожидала — сантиметров пятнадцать в длину и где-то семь в диаметре. — Какие здоровые, — покачала я головой. — Нам каждой по одному? А мы справимся?

— Да, голубцы не маленькие. Каждый весит по четыреста граммов. Но они очень вкусные, тебе понравится.

— Расскажи, как вы их делаете, — попросила я.

— Берем два-три листа, в зависимости от размера, а потом заворачиваем в них начинку. Сама знаешь, батат не шибко похож на вашу картошку. Мы его варим, а потом смешиваем со специей, маслом и мускатным орехом. Если батат не очень сладкий, мы добавляем чуток сахара.