Читать книгу "Следующий! Откровения терапевта о больных и не очень пациентах - Бенджамин Дэниелс"

Гэри

Манера общения Гэри всегда казалась мне несколько навязчивой. Он работал торговым агентом и всегда слишком крепко пожимал руку, а зрительный контакт поддерживал чуть дольше, чем нужно. Я боялся, что в один прекрасный день он примется уговаривать меня купить фотокопировальный аппарат. В этот раз он вел себя немного скромнее, чем обычно.

– Мне нужна ваша помощь, доктор Дэниелс. На рождественской вечеринке я приударил за одной из коллег. Мы всего лишь слегка позабавились по пьяной лавочке, но теперь она заявляет, что у нее хламидии. Если честно, доктор, то я просто в ужасе. Если жена узнает, то уйдет от меня. Она и так дала мне последний шанс. А у нас двое детей.

– Что ж, лучше всего с этими вопросами справляются врачи из кожно-венерологических диспансеров. Я могу дать вам номер телефона.

– Я не собираюсь идти ни в какой диспансер. Если кто-то меня заметит, я труп. Я уже глянул в Интернете: мне просто нужен один антибиотик, азитромицин. Одной таблетки вполне хватит, и мы можем уладить это здесь и сейчас.

– Боюсь, это не лучший вариант. Вам не повредило бы сдать анализ. У вас были какие-нибудь симптомы? Жжение во время мочеиспускания? Выделения молочного цвета из пениса?

– Ничего такого у меня не было, но я не собираюсь рисковать и не позволю ничего засовывать в моего маленького бойца. Мне просто нужен рецепт на одну таблетку… ну, и еще на одну для жены.

– Так вы ей рассказали?

– Упаси боже! Она сразу меня бросит. А теперь скажите, этот азитромицин растворится в чае? Я подумывал раскрошить таблетку в соус для пасты, но потом забеспокоился, что термическая обработка может все испортить.

Я не могу содействовать тому, чтобы вы тайком подсыпали своей жене антибиотики. А что, если у нее начнется аллергическая реакция? На рецепте будет моя фамилия. И мне придется нести за это ответственность.

– Послушайте, я не могу потворствовать тому, чтобы вы тайком подсыпали своей жене антибиотики. А что, если у нее начнется аллергическая реакция? На рецепте будет моя фамилия. И мне придется нести за это ответственность.

– Доктор, ну пожалуйста, поддержите меня. Как мужчина мужчину. На кону мой брак. Почему бы вам не выписать мне двойную дозу? А что я сделаю с таблетками – это уже под мою ответственность. Я не против за все заплатить.

– Слушайте, мне все это очень не нравится. Я понимаю вашу непростую ситуацию, но не готов выписывать вам это лекарство, зная, что вы собираетесь тайком подсыпать его своей жене.

– Неужели вы хотите нести ответственность за разрушение моей семьи, доктор Дэниелс?

– Но ведь я-то никому не изменял.

– Вам платят не за то, чтобы вы меня осуждали. Смотрите, доктор, у меня есть идея. Почему бы вам не вызвать мою жену на гинекологическое обследование и заодно не взять быстренько у нее мазок, чтобы проверить на хламидии?

– Мы не можем просто так брать анализы у людей и давать им лекарство без их ведома. Нужно их согласие на это.

– Но хоть что-то вы же можете сделать! Если вы не выпишете мне эти антибиотики, то я закажу их в Интернете, а это еще более рискованно. Одному богу известно, какая в них может оказаться отрава.

– Могу предложить отличную идею. Почему бы вам самому не провериться? Всего-навсего обычный анализ мочи. Если результат окажется отрицательным, то вам не о чем беспокоиться.

– А если он будет положительным?

– Давайте решать проблемы по мере их поступления.

К счастью, результат анализа оказался отрицательным и Гэри больше не пытался уговорить меня подсыпать его жене лекарство.

Пляжное врачевание

В прошлом году мне посчастливилось немного поваляться на белом песчаном пляже, наблюдая, как кристально чистая голубая вода с плеском набегает на берег. Обстановка была абсолютно безмятежной, до тех пока в паре метров от меня женщина не упала замертво. В «Спасателях Малибу» я бы героически подбежал к ней и вернул ее к жизни всего через несколько секунд, потраченных на искусственное дыхание, и капельки пота блестели бы на моих накачанных загорелых бицепсах. Спасенная девушка оказалась бы двадцатидвухлетней блондинкой с большой силиконовой грудью и идеально ровными белоснежными зубами. Выплюнув немного морской воды, она посмотрела бы мне в глаза – идеальный макияж при этом ничуть не пострадал бы – и объявила бы, что будет любить меня до гроба.

К сожалению, это была не одна из серий «Спасателей Малибу». Женщина оказалась туристкой из Германии под восемьдесят, и была она мертвее некуда. Я подбежал к ней и приступил к непрямому массажу сердца, в то время как моя жена отважно принялась делать искусственное дыхание – впечатляющий поступок с учетом того, что немку вырвало, прежде чем она упала без сознания. Вокруг нас собрались зеваки, и кто-то вызвал «Скорую», но минут через пятнадцать стало очевидно, что женщина не очнется. Проблема заключалась в том, чтобы решить, как поступить дальше. «Скорая» ехала с другого края острова и могла добираться до пляжа еще целый час. Солнце не отражалось от моих массивных загорелых бицепсов по той простой причине, что у меня их нет. Вместо этого оно поджаривало мою бледную спину, и я уже чувствовал жжение.

Мне очень хотелось на этом закончить. Не из-за того, что я мог получить солнечный ожог, а потому, что женщина была мертва. В больнице я бы непременно сказал «хватит», и в тот же миг реанимационная бригада прекратила бы попытки вернуть человека к жизни. Я без проблем принимаю подобные решения там, где меня окружают другие врачи и медсестры, а также имеется всевозможное медицинское оборудование. На пляже ничего этого не было. У меня не было кардиомонитора, который подтвердил бы отсутствие электрической активности сердца. У меня не было устройства для измерения уровня глюкозы в крови, который подтвердил бы отсутствие у женщины диабета. Наконец, вокруг меня не было других врачей, которые согласились бы с правильностью моего решения. Все, что у меня при себе было, – это здравый смысл. Пройдет как минимум три четверти часа, прежде чем «Скорая» доберется до нас, а затем понадобится еще час, чтобы доставить женщину по ухабистой дороге в маленькую, плохо оснащенную больницу, в которой нет отделения реанимации и интенсивной терапии. Муж немки сказал, что в этом году она уже перенесла сердечный приступ, – не нужно быть гением диагностики, чтобы понять: по всей видимости, у нее случился повторный приступ после чересчур энергичного заплыва.

Я не стал прислушиваться к здравому смыслу, вместо этого мы продолжили проводить сердечно-легочную реанимацию. И не потому, что я надеялся вернуть женщину к жизни, – просто ее мужу необходимо было знать, что мы сделали все возможное. Беспокоил меня и юридический аспект. Если приступаешь к проведению реанимации, то решение о ее прекращении должно быть взвешенным. Все происходило не на территории Великобритании, и мне надо было обезопасить себя от потенциальных претензий.

Я решил не рисковать и продолжил бессмысленные действия.