Читать книгу "Лили и море - Катрин Пулэн"

Я побежала. Безумие погнало меня, чайки метались белыми группами, звуки порта, звонкие голоса людей, шум устанавливаемой мачты, верхушка которой качается в голубом-голубом небе, там, где парит орел, буйство цветов и дуновения ветра… На корабле уже никого не было. Палуба была пустынной и голой. Даже непромокаемые плащи, которые были развешаны под выступом верхней палубы, и те исчезли. За исключением моего. Плохонького непромокаемого плаща желто-оранжевого цвета, наподобие плаща Армии Спасения. Я застыла, стоя на палубе в ослепительном свете ламп, фиксирующем только голые крючки. Сезон закончен — они уехали. Я обмерла. Я устремилась в кабину. Пустые койки, лишь на полу валяется оставленный кем-то одинокий носок. И больше ничего. Да: мой спальный мешок, моя одежда были сложены на грязной подушке.

Они уехали. Мы даже не сказали друг другу «До свидания». В ошеломленном состоянии я упала на койку. Я чувствовала себя сиротой. Я хотела бы, чтобы корабль меня удочерил. Два месяца тому назад я шептала — «вечность» — вот оно начало приключения. И вот оно было окончено. Я ему отдала все свои силы. Я ему отдала бы свою жизнь. Я спала во время горячего сна мужчин. Я принадлежала им. Мое сердце принадлежало им.

В проеме двери появился Джои и сузил свои раскосые индейские глаза:

— Какого черта ты здесь делаешь в темноте?

В одной руке у него был «Будвайзер», в другой — сигарета. Он скорее всего достаточно уже выпил, так как у него был веселый взгляд, расширенные зрачки на смуглом лице.

— Все уже разъехались?

— Все уже свалили отсюда! Ты же не думала, что они собираются остаться до Рождества?.. Я закончил натирать до блеска кабину и печь. Теперь я ожидаю Гордона, чтобы узнать, когда начнем устанавливать оборудование, загружать цистерны с водой и газойлем, еду. Нечего сидеть в темноте, Лили, идем пить пиво на палубу, Гордона там еще нет. В любом случае было бы неплохо сделать небольшой перерыв.

Я встала и последовала за ним. По дороге Джои вытащил из холодильника ящик пива. Свет от палубы ослепил меня. Он мне протянул пачку сигарет.

— Бери. Бери всегда, не спрашивая.

— Спасибо, Джои. И когда начинается сезон?

— Сезон ловли лосося открыт, но рыбы мало. Позже за день можно будет ловить столько же, сколько сейчас за неделю. Мы оставим Кадьяк через неделю.

Он смотрит на меня ласково.

— Вот увидишь, этот сезон будет довольно легким для тебя, ничего общего с тем, что ты делала только что, платят твердую ставку за каждый день, и это в течение трех месяцев. Ты станешь богата к сентябрю и сможешь свалить отсюда.

Я шепчу низким голосом, почти со стоном:

— А если бы я сказала Гордону, что больше не хочу этого делать, то есть заниматься сезонной ловлей рыбы? Я полагаю, что у меня нет больше силы духа ни на что такое, все, чего я хочу — уехать отсюда на мыс Барроу. Он не захочет, чтобы я покинула судно?

Джои на меня смотрит с оцепенением.

— Но, Лили… Сейчас как раз сезон на этом судне, не отказываются и не сбегают от этого. Что ты, собственно, собираешься там делать?

— Я собираюсь увидеть край мира.

— Земля круглая, Лили. Здесь тоже конец чего-либо. Ты не увидишь там ничего, что хотела, тебе ведь уже об этом говорили. Опустошенная территория, несчастные люди, пьяные или находящиеся под действием наркотиков в течение года, или как те двое, что живут на социальные пособия или надбавку от нефти. Каждый мечтает оттуда переехать в другое место, живут там только эскимосы, которые потеряли все, особенно собственное достоинство, и которые будут делать небольшую работу для тебя. И как ты, собственно, хочешь попасть туда? Уж точно не с теми деньгами, что ты заработала здесь, тебе не хватит даже заплатить за самолет, чтобы полететь туда.

— Я поеду автостопом.

— Дорога закрыта сразу после Фэрбенкса[18]. Ты собираешься пожертвовать собственной шкурой, только чтобы увидеть кусок скалы, мерзлой в ближайшее время?

— Но ведь есть же трасса для грузовиков, снабжающих трубопровод.

— Ты совсем с ума сошла, ты устала, особенно сейчас, тебе нужно пиво и несколько дней отдыха. В течение двух месяцев ты работала днем и ночью почти без отдыха. Ты делала столько, сколько эти ребята в два раза больше и крупнее тебя не делали за всю свою жизнь. Я даю тебе твой выходной день. Он начинается прямо сейчас и длится до завтра. Я скажу Гордону, что это я послал тебя. Он поймет, он хороший босс, вот увидишь, он никогда не будет орать. И он знает свою работу.

— Да, — говорю я, — спасибо, Джои.

Мы пили пиво и курили сигареты. Гордон не приходил. Так что я покинула «Мятежный». Я шла по набережной, обогнула консервный завод «Вестерн Аляска», который распространяет свою вонь на весь город, — погода изменилась. После показался причал с автомобильным паромом. «Тагура Роуд». Я наблюдала, как люди поднимались верх по сходням. Я продолжала свой путь по «Тагура Роуд». Я уже подходила к верфи, когда кто-то окликнул меня. Я обернулась. На белой дороге я увидела два силуэта, стоящих в тени людей. Один сильно шатался из стороны в сторону, а другой был выше ростом, с ярко-красными волосами, пылающими на солнце, словно золотой шлем. Они подошли ко мне.

Я узнала Мэрфи. Другой уже пересекал площадь. Я ожидала. Солнце грело мою шею.

— Мы искали тебя, — сказал Мэрфи, отдышавшись.

— Искали меня?

— У нас кое-что есть для тебя…

Мэрфи протянул ко мне руку. Когда он разжал свои пухлые, как у новорожденного младенца пальцы, перепачканные пальмовым жиром, на его ладони оказалась небольшая деревянная шкатулка, украшенная красными и черными пластинками, а его спутник вытащил из кармана камею из фальшивого перламутра.

— О! Спасибо, — воскликнула я. — Но почему?

— Просто подарок, — сказал Мэрфи — и на его лице появилась добрая улыбка.

— Но почему?

— Потому что мы тебя очень любим, это все. Мы рады, что ты находишься здесь.

Они побрели дальше. Я осталась стоять одна на дороге, поглаживая полированное дерево, аккуратный драгоценный камень. Чувствуя, что проголодалась, я решила вернуться в город. На улицах уже можно было увидеть людей, рыболовный флот вернулся. Двери бара были распахнуты, как будто внутри не хватало воздуха. Крики, смех, дикие вопли, иногда звон колокольчика вырывался из этого темного притона. Я бы хотела войти в темную пещеру, в это логово диких животных, но не посмела этого сделать. Я очень быстро прошла мимо. Они уехали, не попрощавшись, не устроив веселую попойку, хотя обещали мне. Я хотела умереть, так мне было грустно. От голода я согласна была на попкорн и повернула за угол магазина спиртных напитков.

Мы столкнулись лицом к лицу. Джуд. Великий мореплаватель. Он снова утратил свое прекрасное неистовство мужчины, рыбака, он сутулил свои мощные плечи. Он шел неуверенным шагом, как будто он ступает по незнакомой земле и в неизвестном направлении, у него было лицо пунцового цвета, блуждающий и неуверенный взгляд. Лев морей снова стал медведем.