Читать книгу "Психоз - Роберт Альберт Блох"

Ф. Т. Я несколько заинтригован тем, как было снято это падение навзничь. Ведь на самом деле он не падал. Его ноги не попадают в кадр, но, когда смотришь эту сцену, создается впечатление, будто он спускается с лестницы спиной вперед, слегка касаясь ступеней носками ботинок, словно танцор.

А. X. Такого эффекта мы и добивались. Знаете, как это было сделано?

Ф. Т. Я понимаю, что вы хотели растянуть действие в этом эпизоде, но не представляю, как вам удалось этого достичь.

А. X. Мы разбили съемку на несколько этапов. Сперва я снял с тележки отдельный план лестницы, без актера. Потом мы зафиксировали его в специальном кресле перед рир-экраном, на который должно было проецироваться изображение ступеней. И затем, когда заработала камера, Арбогаст просто вскинул руки, хватаясь за воздух, как человек, потерявший равновесие.

Ф. Т. Результат поразительный. В более поздней сцене фильма вы вновь используете высокую точку съемки, изображая, как Перкинс тащит мать в подвал.

А. X. Я поднял камеру после того, как Перкинс поднялся по лестнице. Он входит в комнату, и мы не видим его, но слышим, как он говорит: «Мама, я должен забрать тебя вниз, в подвал. Они тут повсюду шныряют». И затем мы видим, как он несет ее в подвал. Мне хотелось снять это с верхней точки (я уже объяснял почему), и притом снять одним планом, без монтажа, чтобы публика не стала доискиваться, с какой это стати камера вдруг подпрыгнула к потолку. Поэтому я подвесил камеру на трос, перемещая ее вслед за Перкинсом, и, когда он скрылся в комнате, продолжил план-эпизод. Камера поднялась к самому верху двери, совершила плавный разворот и оказалась обращенной вниз, к ступенькам лестницы. Одновременно спором матери и сына я отвлекал внимание зрителей от этих уловок камеры. Таким образом, она вновь оказалась над Перкинсом к тому моменту, когда он потащил мать в подвал, а публика не обратила внимания на операторский трюк. Отменное удовольствие — водить зрителя за нос при помощи камеры.

Ф. Т. Убийство Джанет Ли тоже исполнено виртуозно.

А. X. Мы снимали эту сцену семь дней; было разработано семьдесят различных планов для сорока пяти секунд экранного времени.[91]Специально для этой сцены были изготовлены модель торса и нож, из лезвия которого, как предполагалось, польется кровь, но я не стал это использовать.[92]Я предпочел работать с живой обнаженной моделью, которая дублировала Джанет Ли.[93]Мы показали лишь руки, плечи и голову мисс Ли; остальное принадлежало дублерше. Разумеется, нож ни разу не коснулся ее тела; все это было смонтировано. Я использовал кое-где замедленную съемку, чтобы скрыть ее грудь.[94]Эти замедленные планы не были убыстрены впоследствии, поскольку в результате монтажа создавалось ощущение нормальной скорости действия.

Ф. Т. Сцена получилась крайне жестокой.

А. X. Самой жестокой в картине. В дальнейшем демонстрировать насилие столь откровенно уже не нужно — ужасающее воспоминание об этом первом убийстве распространяется и на тревожные эпизоды, следующие далее.

Ф. Т. Однако еще более гармонично, чем убийство, выстроена сцена, в которой Перкинс берется за швабру и тряпку, чтобы уничтожить следы преступления. Общая конструкция фильма являет собой своего рода эскалацию анормального. Постельная сцена, которой открывается картина, сменяется кражей, затем одно преступление следует за другим, и все это венчает психопатия. Каждый эпизод возводит нас на очередную ступень этой лестницы, не так ли?

А. X. Полагаю, так, но, на мой взгляд, героиня Джанет Ли — самая что ни на есть заурядная мещанка.

Ф. Т. Но именно она ведет нас по пути анормального, к Перкинсу и его чучелам птиц.

А. X. Я был до известной степени заинтригован ими: они ведь имеют символический смысл. Очевидно, что Перкинс увлекается таксидермией с тех пор, как набил опилками тело матери. Но, например, с совами связаны иные ассоциации. Совы принадлежат ночному миру; они наблюдатели, а это отсылает к мазохизму Перкинса. Он знает птиц и знает, что они все время следят за ним. Он видит в их знающих глазах отражение собственной вины.

Ф. Т. Можете ли вы согласиться с утверждением, что «Психоз» — экспериментальный фильм?

А. X. Возможно. Но прежде всего я удовлетворен тем, что фильм оказал воздействие на зрителей, и, на мой взгляд, очень важное. Меня никогда не заботит тема фильма, как не заботит и игра актеров; но я проявляю исключительное внимание к процессу съемки, операторской работе, звуковой дорожке и всем техническим элементам, которые заставляют публику вскрикивать. И в «Психозе» этот эффект достигнут наиболее полно. Зрители были захвачены не идеей, не великой актерской игрой и не романом, по которому поставлен фильм. Их увлекло само кино.

Ф. Т. Да, это правда.

А. X. Вот почему я испытываю гордость от сознания того, что «Психоз» больше, чем любая другая моя картина, принадлежит кинематографистам, вам и мне. Чтобы оценить этот фильм по достоинству, нужно рассуждать в терминах, которые мы используем в нашей беседе. Скажут же иначе: «Ужасный фильм. Тема чудовищная, персонажи невзрачные, характеры не прописаны вовсе». Я и сам все это знаю — но я знаю также, что сама композиция картины и то, каким образом рассказана история, вызвали эмоциональный отклик у зрителей всего мира.