Читать книгу "Только сияй - Елена Филон"

Что изменилось за последние четыре месяца?.. Вся моя жизнь.

Что изменилось за последние две недели?.. Полное отсутствие Шейна в моей жизни.

С последней нашей ссоры я его больше не видела. Менеджер Кан не давал однозначных ответов ни на один из моих вопросов. Я пыталась с этим смириться. Пыталась убедить себя в том, что мне нет дела до того, что сейчас происходит с Шейном. Но лишь давилась этим враньём.

По официальной версии, его отпустили домой на две недели из-за внезапной смерти отца – на этот раз небылиц выдумывать не стали. Сердце не выдержало, даже по новостям транслировали: известный бизнесмен Уильям Бенсон скончался на открытии ресторана в Шанхае. Умер ещё до приезда «Скорой» – инфаркт миокарда, вызвавший внезапную остановку сердца.

Я видела маму Шейна по телевизору. Всю в слезах. Камеры бессовестно снимали женщину, только что потерявшую мужа… Она красивая, даже в заплаканном виде. И кажется такой молодой. У Шейна её глаза – почти чёрные, глубокие и бездонные.

Разумеется, пресса тут же напала и на агентство с вопросами! Шейн опять оказался в центре внимания, только на этот раз не вследствие какого-то там поцелуя на стадионе. Бунта фанатов не было – они поддерживали его. Я не могла поверить глазам, когда к зданию Victory Records принесли несколько венков, зажгли свечи… и всё для того, чтобы поддержать Шейна. Посочувствовать его утрате. Девочки днями напролёт дежурили у входа в отель, надеясь увидеть Шейна и выразить соболезнования… Но Шейна не было в городе, так что слова соболезнования говорили мне – «его девушке».

В то утро, когда мне на голову обрушилась новость о смерти его отца, я до обеда просидела на плиточном полу в ванной комнате, прожигая пустым взглядом стену и без остановки прокручивая в голове наш с Шейном последний разговор.

Как же плохо ему тогда было… Сколько боли было в глазах… Его отец умер в тот же день, когда состоялся мой дебют, а Шейн отказался лететь к семье. Это было его добровольное желание – так меня Кан заверил. А Джаред подтвердил. Потому что всё, что связывало Шейна и его родителей за последние годы, – это деньги. И я знала это. Родители были разочарованы в том, что оба сына отказались от наследства ресторанного бизнеса и выбрали свой путь в жизни. Вот же глупые люди… Как можно отказаться от собственных детей?..

Шейн был обижен. Ранен.

И всё это время одинок. Он уверял самого себя в том, что ни отец, ни мать ему не нужны, но только враньё всё это… Если бы кто-нибудь из них видел его глаза в ту ночь, никто бы и подумать не смел, что Шейн ненавидел своих родителей. Сожаление, боль, отчаяние, страх…

Я никогда не забуду то, что видела.

И все эти две недели меня мучали кошмары. Я просыпалась в холодном поту с именем Шейна, застывшим на губах. Не думайте… я держу своё слово – между нами больше никогда не будет огня. Я отдаю всю себя Калебу, провожу с ним свободное время, разговариваю о серьёзных вещах и просто ни о чём. Однажды он вытащил меня в кинотеатр на ночной сеанс, то ещё было приключение. С ним надёжно. С ним комфортно. С ним тепло. Но ничего не могу поделать с внезапным сквозняком в сердце в те моменты, когда остаюсь одна. Потому что не могу не переживать за него. За Шейна. Проклинаю себя, но не могу не переживать…

Чувствую себя законченной дрянью, и пусть кто угодно меня осуждает, хуже, чем я осуждаю саму себя, уже не будет. Потому что прекрасно понимаю, что измена бывает не только физической, и от этого ещё хуже. Дело в том, что Калеб знает о моих чувствах к Шейну.

О чувствах к Шейну… Я окончательно сошла с ума.

Несколько раз Калеб вытягивал меня из ночных кошмаров, в то время, когда я звала Шейна. Просто прижимал к себе, гладил по взмокшим волосами, и так я засыпала – на его груди.

Я не заслуживаю любви Калеба. И никогда не заслужу.

В последние дни я его избегаю – Николь права. Всё потому, что на днях состоялся разговор с мистером Туром, в котором он предложил мне задержаться в США, заняться написанием новых песен совместно с композиторами и отправиться в промотур при поддержке его лейбла, чтобы закрепить свои позиции в Америке. Они с Соком пришли к единогласному решению, что в Азию пока отправляться рано. Вот так неожиданность – Сок позволит мне какое-то время существовать без его контроля. Почти без его контроля. Завтра из Сеула прилетает мой новый личный менеджер – доверенное лицо директора Сока, так что я так или иначе останусь под колпаком.

А FB по окончании промотура в США возвращаются в Сеул, где их ожидает всё та же сумасшедшая работа и безумные графики, как и в Лос-Анджелесе. FB нужны всем и везде, на то они и звёзды мирового уровня.

Улетают через несколько недель. Улетели бы раньше, но из-за отсутствия Шейна пришлось перенести парочку концертов в крупных городах, и когда группа будет в полном составе, парням придётся навёрстывать упущенное, ибо Сок так просто ни с кого не слезет. И не важно, какая и у кого личная трагедия случилась – билеты распроданы, деньги заплачены, значит, надо работать.

Так что теперь мне предстояло принять решение, потому что на этот раз выбор остался за мной: улететь в Корею через несколько недель вместе с FB и продвигать свою песню там или остаться в США и закрепить свои позиции.

Больше склоняюсь ко второму варианту.

Значит, надо сказать об этом Калебу, а решимости не хватает. И не потому, что страшно сообщать о том, что планирую остаться в США, – не хватает решимости сказать, что нам нужно расстаться.

Потому что я не могу больше…

Меня разрывает. Я медленно умираю изнутри. Обманываю себя, обманываю Калеба…

Я сгораю от стыда и угрызений совести! Ещё никогда… ни разу в жизни не чувствовала себя настолько дерьмово! А значит, надо заканчивать…

«Важно не допустить того, чего уже нельзя будет исправить, верно, Шейн? Так ты говорил? Теперь понимаю, что ты имел в виду. Понимаю, что важно, а с чем лучше попрощаться, пока никому не стало слишком больно. Пока на сердце не осталось шрамов».

Ведь ещё не поздно.

Выбор? Не было никакого выбора. С самого начала. Были я и музыка. Я и моя мечта. И если бы я вспоминала об этом почаще, то не возникло бы никакого треугольника, никакой любви и никакой ненависти.

Мой выбор – музыка. Путь к вершине. Так будет лучше для всех.

«Но ты ошибся, Шейн, я никогда не закрою своё сердце, как это сделал ты. Пока в нём живёт музыка, оно никогда не очерствеет».

Минуты оказалось недостаточно. Смотрела в окно своего номера уже гораздо дольше. Люди спешили по субботним делам, выгуливали собак, пили кофе, нежась в лучах утреннего солнца. А у меня на душе тучи. И Николь убьёт меня, если заявлюсь к ней в таком виде.

Глубоко вздохнула и ещё раз взглянула на себя в зеркало. Совсем лица нет. Надо натянуть улыбку. Не получается. Ладно, до Сан-Диего ещё два часа езды, придётся тренироваться.

Зазвонил мобильный.