Читать книгу "Морская крепость - Андрэ Нортон"

— Ты думаешь, я готовлю для вас какую-то западню? Я говорю правду. Мне не нужен Рейвенфилд. Сама мысль о владении им, когда он добыт таким образом, внушает мне отвращение, какими бы справедливыми ни были наши действия. А что касается остального… Ничего не предпринимать, наблюдая, как народ, которому можно помочь, уходит в небытие, было бы страшным злом, делом самой Тьмы. Я считаю, у меня вообще нет выбора!

— Я верю в это, Уна из Морской крепости, — очень тихо сказал капитан. — Но что скажут твои люди и жители Рейвенфилда? Разве ты не опасаешься причинить им беспокойство?

— Я уже как-то сказала тебе, что сама жизнь — это риск. В данном случае я не верю, что вы или ваши потомки нарушили бы данные клятвы. Я не сделала бы такого предложения простым наемникам, Тарлах, или лорду и командиру другого народа. Твои фальконеры с честью доказали, что им можно делать такое предложение.

И с самого начала ставлю одно условие: к моим людям, женщинам и мужчинам, воинам и ремесленникам, жителям Морской крепости и Рейвенфилда, нужно относиться с уважением. Я не хочу, чтобы они испытывали обиду и оскорбления.

Она немного помолчала, потом продолжила:

— По той причине, что мы можем работать вместе достаточно успешно, я предпочту отдать Рейвенфилд лично тебе, а не просто твоему народу в целом или кому-то из ваших предводителей, и ты должен будешь подписать договор, который мы составим, и в будущем совместно решать все дела.

— Уна! Она замолчала, чтобы дать ему возможность прийти в себя. Если первая часть её предложения застала его врасплох, то последняя совершенно поразила и, может быть, вызвала даже нечто большее, чем просто изумление.

— Разрешено ли вам раздельное владение землей?

— Это не запрещено, — медленно проговорил он. — Такой вопрос у нас никогда не возникал. Но мы не сможем проследить за наследованием.

— Не думаю, чтобы такое положение дел сохранилось навсегда. — Она опустила глаза. — Просто я доверяю тебе больше, чем всем остальным, Тарлах, и… и не хочу общаться всю жизнь с мужчиной, который, как я знаю, меня презирает.

Она немного помолчала.

— У тебя будут трудности при переговорах со старшими офицерами фальконеров?

— Возможно. У всех есть гордость, но мы умеем прислушиваться к разумным доводам, что бы ни думали о нас другие. Если я сумею убедить их, что должен принять Рейвенфилд в качестве его лорда, они не будут возражать тому, что полезно. И по отношению к Морской крепости тоже, потому что с тобой они вряд ли захотят объединяться.

Он посмотрел на нее.

— Выгода для нас очевидна. Но что от этого получит Морская крепость?

— Не так много, — откровенно призналась она. — Мы получим постоянную защиту из лучших воинов нашего мира — со времен Древних, а может, и до них, — и запишем это в договоре.

Кроме того, мы будем торговать с вами, и ваше золото нам пригодится.

Она улыбнулась в ответ на его удивление.

— Ты сказал, что не встречал лошадей лучше наших. Ваши отряды — постоянный рынок для нас. Мы сможем наконец увеличить табун, а у вас будут лошади, каких не знали фальконеры с тех пор, как впервые приплыли из-за моря.

— Но ответ ещё не окончательный, — предупредил он, — даже если мне удастся получить поддержку своих товарищей и привезти сюда жителей хотя бы одной нашей деревни.

— Конечно, — согласилась она, — если ваши женщины по-прежнему будут вести жалкую жизнь. Ты ведь не думаешь, что я буду помогать удерживать их?

Он слегка улыбнулся.

— Конечно, нет, леди. Она вздохнула.

— Это даст вам время. Вы не можете больше жить порознь, пользоваться молчаливым терпением и покорностью своих женщин. Получив землю, вы сможете организовать жизнь, как в прошлом. У вас появится возможность посмотреть в лицо трудностям и попытаться разрешить их. И ты сам должен это сделать, Тарлах. Никто не даст за тебя ответ.

— И даже не подскажет, — мрачно предложил он. — Я очень опасаюсь, что многие решения дадутся нам нелегко.

После этого командир надолго замолчал.

— В твоих словах есть смысл, — произнес он наконец.

— Смысл в каждом слове.

Голос его звучал необычно, как будто слова вырывали у него под пыткой. Она увидела, что лицо его осунулось и побледнело.

— Ты чем-то рискуешь? — мягко спросила она. Он закрыл глаза.

— Если выскажу это предложение своим начальникам и они отвергнут его как женское коварство, в их глазах я превращусь в бешеного пса.

— Ты считаешь, что это возможно? Он покачал головой. — Вряд ли. Меня поддержит мой отряд. А если я удачно изложу дело, то и многие другие отряды. Но, конечно, будут и возражающие, те, кто всегда настаивал на строжайшей изоляции от других народов. Их среди нас много, и они никогда не согласятся с твоим предложением. — Голос его дрогнул, и он торопливо отвернулся к окну. — Среди них у меня много друзей, товарищей моей юности…

Уна положила руку ему на плечо.

— Тебе не обязательно в этом участвовать. Я могу сделать это предложение непосредственно твоим начальникам и иметь дело с тем, кого они назначат.

Тарлах повернулся к ней.

— Нет, леди. Пусть будет, что будет. Фальконеры не боятся брать на себя ответственность. И то, что иногда вместе с ней приходят опасности страшнее смерти или физического увечья, не имеет значения.

— В долине Морской крепости не привыкли подвергать опасностям других, когда можно предотвратить их самим.

Он печально улыбнулся.

— Бесполезно, леди. Ни один фальконер даже не задумается над предложением, сделанным женщиной, а я за поддержку такого предложения все равно встречу недовольство и требование наказания.

Он распрямился. Она и раньше не раз видела, как он это делает, принимая важное решение.

— Мне выполнять это дело, леди Морской крепости. Оно настолько важно для настоящего и будущего моего народа, что я даже подумать не могу о том, чтобы отказаться.

Женщина из долины опустила глаза, потом снова подняла их.

— Значит решено, — сказала Уна медленно и устало, как будто только что выдержала серьезную схватку. — Хотя, наверно, пройдет немало времени, прежде чем мы подпишем окончательный договор. — Может, и не так много. Ты помнишь о наших нуждах, и я позабочусь, чтобы не забыли о ваших.

Оба замолчали. Больше об этом говорить нечего, теперь каждому из них нужно подумать.

Тарлах не уходил. Он снова подошел к окну. Уна так много делает для них. Она дарит им не просто долину, она дает новую жизнь его суровому народу, а он ей взамен ничего… То, что он высоко ценит её предложение, понимает его значение и готов подвергнуться риску позора и изгнания от своих, для неё не оплата. Всего лишь долг воина перед своим народом.