Читать книгу "Школа для толстушек - Наталья Нестерова"

Костик и Ксюша сидели на поваленном дереве, и он рассказывал ей историю своего успешного бизнеса.

В Кирюшей Наветовым (тем самым, с узенькими очками, что Ксюше о наследстве объявил) Костя познакомился случайно. Кирилл работал в «Лесэкспорте», а Костя про лесозаготовки хорошо знал из своего тюремного прошлого. Наветов – слюнтяй и маменькин сынок, но в башке у него компьютер. В престижный вуз без блата поступил, за границей стажировался. Сам не из золотой молодежи, мама учительница, папа инженер. Начального капитала – пшик. А у Кости уже накопилось, на рэкете и охранных услугах заработал.

Они сошлись на полюбовных началах – Кирилл идеи выдает, Костик реализует. Их интересовали предприятия лесоперерабатывающего комплекса. Наветов банкротил, Костя на месте рты затыкал, чтобы не вякали. Мотался по всей стране: Коми, Архангельская область, Красноярский край, Байкал, Усть-Илим… Не сказать, что у Кости руки по локоть в крови, но всякое бывало. В некоторых леспромхозах, как Наветов говорил, можно было «Сталкер» без декораций снимать, а на золоте сидели.

Сколотили они компанию. Два целлюлозно-бумажных комбината, несколько перерабатывающих и пять десятков леспромхозов – сила. Хозяин – Костик, его и начальный капитал в деле. Тут подоспело время холдинг организовывать, и как яичко ко Христову дню – постановление правительства об увеличении объема производства в отрасли минимум в три раза. То есть бери кредиты – не хочу. И стал Костик дружку своему и заместителю мешать. В бизнесе и менеджменте Костик ни бельмеса, а формально все ему принадлежит. Наветов, лиса, строил из себя квалифицированного управляющего, который без задних мыслей и смотрит на кутежи начальства с понимающей улыбкой. Ведь как Костик жил? Один раз, кажется в Неаполе, в пятизвездочной гостинице все в осадок выпали, когда Костик из своего номера бутерброд с черной икрой стал делать. Икру ему тазиками носили, он ее на стенки кидал.

Пока Костик гулял да бражничал, девок менял и машины спортивные бил, Наветов за спиной его сеть плел. Что он с акциями-облигациями проделал, Костик не знает, потому как не разбирается в их фигне. Но однажды, протрезвев, почувствовал, как зверь, унюхал угрозу. Хорошо – успел! Перехватил руку, что на него винтовку с оптическим прицелом навела. Стоило это Костику немалой наличной заначки. Но похороны провернули, не подкопаешься. Ксюша не была? Что ж, и в последний путь проводить не пришла? А! Не знал Наветов о законной жене. Промашку допустил. Сколько они Ксюше отвалили? Миллион? Это на булавки. И коттедж, где Ксюша с друзьями обитает сейчас, – из раннего творчества. Построил и бросил, когда увидел, как по-настоящему, с бассейнами да гектарами, надо жить. Хотел продать коттедж, да недосуг было.

Три месяца Костик среди бомжей прятался. Честно – со страху. И еще потому, что не знает, кому доверять можно, кого Наветов не перекупил или на свою сторону не переманил. Но не всю оставшуюся жизнь ему по подвалам и трубам канализационным сшиваться?

– Я, Ксюшенька, – лебезил Костик, – о тебе вспомнил. Ты ведь у меня самая родная. На старую квартиру поехал. Там соседка, Мария Гавриловна, ничуть не изменилась, такая же стерва. Узнала меня. Решила, что я скатился до низов. Правильно, пусть так думает. Рассказала, что у тебя собаки и на даче живешь. Тут я про коттедж вспомнил. Дай, думаю, рискну. И тут ты. Все, вот!

Ксюша вернулась домой и, когда все улеглись, тихо провела Костика в подземелье, закрыла на ключ. Зачем она это сделала? Ответа Ксюша не знала. Как и того, что будет делать с Костиком и собственной жизнью дальше.

Утром за завтраком Поля завела речь о меню свадебного ужина – пора продукты закупать.

– Свадьбы не будет, – тихо, но твердо сказала Ксюша.

– Что? Повтори! – потребовал Олег.

Кроме него, Ксюши и Поли, завтракали Ирина и Лева. Вася еще не выходил из комнаты, а Марк сослался на отсутствие аппетита. Ирина предложила ему отвар из гранатовых корочек. Невероятным усилием воли Марк не отправил стакан с мутной коричневой жидкостью ей в лицо.

Ксюша молчала. Поля расценила ее молчание по-своему.

– Ну, не свадьба на широкую ногу, а праздничный стол.

– Мы не пойдем в ЗАГС. – Ксюша не отрывала взгляд от тарелки.

– Приплыли, картина Репина, – хмыкнул Лева и заработал осуждающий взгляд мамы.

– Что ты имеешь в виду? – попросила уточнить Ира.

– Что сказала.

– Но почему? – одновременно спросили Ира и Поля.

– Потому!

Ксюша с шумом отодвинула стул, вскочила и выбежала из комнаты.

Следом поднялся Олег. Поля схватила его за руку. Она понимала, что нужно его утешить, но слов не находила:

– Ты не волнуйся! Это, может быть… может быть…

– Предменструальный синдром, – подсказал Лева. Он перед свиданием с Ланой изучил женскую физиологию, и некоторые аспекты запали ему в память.

– Сын! – строго воскликнула Ира.

Олег аккуратно освободился от Полиного захвата. Он поднялся в свою комнату. Ксюша лежала на кровати, уткнувшись в подушку, и безутешно рыдала. Он сел рядом и ласково погладил ее по спине.

– Часто с тобой такое бывает?

Несмотря на истерику, Ксюша уловила несуразность его вопроса. Подняла враз опухшее, красное лицо.

– Ты… ты… ты, – захлебывалась она и почему-то обвиняла Олега. – Ты дурак! Ты ничего не понимаешь! Мы не поженимся! О-о-о! Я погибла!

Дело не в синдроме, решил Олег. Он обнял Ксюшу, прижал к своей груди.

– Успокойся! Говорят, есть мужики, которые при виде женских слез готовы на все. Это не про меня. Знаешь, сколько слез я видел? Тихий океан. У меня единственное желание – развернуться и уйти. Я здесь только потому, что ты – это ты. Замолчи! Или я тебя задушу!

Двенадцать часов назад Ксюшу уже душили. Слишком часто у ее кавалеров возникают душегубские желания. Она стиснула зубы. Но вместо слез теперь ее одолевала икота. На все вопросы Олега она таращила глаза, не могла произнести ни слова, только громкие «ик-ик».

Олег подошел к двери, распахнул ее и громко крикнул в проем:

– Поля! Воды!

Но и после воды (Поля не знала, для какой надобности, и прибежала с кастрюлей) добиться от Ксюши внятных речей Олегу не удалось.

– Мы не поженимся. Ик! Мы не распишемся. Ик! Мы не можем. Ик! Я не могу. Ик-ик! – заикающимся дятлом твердила Ксюша.

Олег поймал себя на том, что невольно кивает в такт ее иканию. Он тряхнул головой и чертыхнулся.

– Дьявол! Да объясни ты толком!

Что Ксюша могла объяснить? Что не может выйти замуж за другого при живом муже? И разойтись с покойником тоже было немыслимо. Как говорится, полный ик!

Благодаря закалке, полученной в первом браке, у Олега выработался собственный подход к женским истерикам. Конечно, обнаружить накануне свадьбы, что невеста страдает припадками, неприятно, но он решил набраться терпения.