Читать книгу "Наш маленький Грааль - Анна и Сергей Литвиновы"

Макс задумался. А ведь Аська хоть и девчонка, хоть и домашняя хозяйка, а чертовски права! Очень верно сформулировала.

Значит, попросить чашу о чем-то уникальном. Особый удар, особый удар, что это может быть?.. Ну конечно же, подача! Как я раньше-то не додумался?! Единственный удар, выполнение которого зависит только от тебя… Есть стабильная и мощная подача – все, на шестьдесят процентов ты уже победил. Как Марат Сафин по этому поводу говорит? «Я с пяти лет тренировался подавать неберущиеся мячи – и уже тогда мечтал стать эйсовиком». Вот и пусть чаша сделает так, чтобы он, Макс, подавал сплошь эйсы… Нет, слово «эйс» дедова хрень, наверное, не поймет. Тогда так, сформулируем еще понятнее: «Милая чаша! Самая быстрая подача в теннисе – 239,8 километра в час, ее сделал Грег Руседски на турнире в Калифорнии очень давно, аж в 1998 году… Ты можешь организовать, чтобы я подавал еще быстрее? Скажем, со скоростью 250 километров в час?»

Вот все обалдеют, если это желание исполнится!. У Макса Шадурина, долгое время носившего позорное прозвище «Второподачник», вдруг обнаружились таланты, какие и Федереру не снились!

Тут уж к гадалке не ходи: о нем сразу заговорят, станут писать – не только в «Теннис плюс», но, может, и в самих «Молодежных вестях». Соперники начнут его опасаться, организаторы турниров станут выдавать wild card , спонсоры заинтересуются…

А дальше он все сделает сам.

– Спасибо тебе, Аська, – прочувственно произнес Макс. – Чумовая идейка! Тебе нужно не этому козлу Мишке пироги печь, а свой бизнес строить.

– Какой уж мне бизнес… – слабо улыбнулась сестра.

– А насчет цветов не заморачивайся. Я к тебе теперь каждый раз буду с букетами приходить.

– И думать не смей! – замахала руками она.

– Посмею, – улыбнулся Макс.

И засобирался домой. Нужно заказать желание прямо сегодня. И тогда, может быть, уже завтра он, как говорится, проснется знаменитым.

На следующий день.

Ася

Пандуса в их доме не предусмотрено, а Мишка, когда снимал здесь квартиру, на это даже внимания не обратил. Вот теперь и приходится в одной руке Никитку тащить, а это вместе с валенками и комбинезоном добрых десять килограммов. Ну а другой рукой волочь по ступенькам коляску. Иногда, конечно, на пути встречаются джентльмены – в основном среди немощных старичков, – но чаще таскаешь сама. Еще и консьержка ругает, что коляской всю дверь поцарапала… А Мишка – Ася ему однажды поплакалась – только плечами пожал: «Подумаешь, беда! Меня мама вообще с пятого этажа в коляске таскала, без всякого лифта».

«…И, видно, уронила по дороге», – мелькнуло у Аси.

Но она, конечно, промолчала.

…Сегодня у них с Никиткой прогулка не задалась. День был ветреный, хмурый, по асфальту стелились вихри поземки, проезжающие по двору машины, как назло, постоянно сигналили, и спать в таких условиях малыш не захотел. И тут уж, как соску в рот ни суй, не уговоришь. И веселить его, когда он не выспался, тоже без толку. Сидит в коляске, личико кислое, и ни собачки его не радуют, ни дяди-дворники с лопатами, ни мамины песенки, а между прочим, непросто на таком ветру-то орать… Кое-как побродили полчасика и отправились обратно домой. Рыцарей в подъезде опять не встретилось, коляску с ребенком пришлось волочь на себе, поэтому, когда они подходили к квартире, Ася выглядела распаренной, как после бани. Вот оно, женское, блин, счастье.

– Ф-фу, слава богу, дошли, – выдохнула она. Потянулась в карман дубленки за ключом. И в этот момент услышала строгий вопрос:

– Госпожа Шадурина?

– Гуляева, – автоматически поправила Ася. Она, как и положено верной жене, взяла фамилию мужа.

И только потом встревоженно обернулась.

К ней обращался мужчина, с виду вполне приличный. Но все равно: незнакомцы в подъезде – это всегда опасно. И как она не заметила, что на лестничной площадке кто-то стоит?! Это потому, что устала…

Ася тут же вернула ключи обратно в карман – как можно глубже – и спросила:

– А кто вы, собственно, такой?

– А разве не видно? – хохотнул собеседник.

И ткнул пальцем в огромную эмблему на своей куртке: какие-то коробки, чемоданы, поезд, самолет и два слова: «СЛУЖБА ДОСТАВКИ».

– Все равно не поняла, – покачала головой Ася. – Я ничего доставлять не просила.

– У-у! – радостно провозгласил Никитка.

Бесстрашно потянулся к незнакомому дяде и начал сосредоточенно терзать эмблему ладошками, если хоть где-то нитки ослабли, точно оторвет.

– Никитос, прекрати, – строго велела Ася.

– Да пусть, – беззаботно отмахнулся мужчина. – Оно казенное. – И протянул Асе какой-то бланк: – Распишитесь.

– За что?

– Сейчас принесу – увидите. У нас правило: по морозу заказ не тащить, сначала убедиться, что адресат дома.

– Не буду я расписываться непонятно за что! – совсем уж рассердилась Ася.

Эмблему службы доставки нарисовать несложно. Любой свидетель Иеговы такой может обзавестись. А также цыган и прочий сектант, из тех, что ходят по квартирам, опаивают людей дурманом и крадут сбережения с драгоценностями.

– Буду через три минуты, – тем временем предупредил мужик.

И пошагал к лифту. Ася же, дождавшись, пока двери за ним захлопнутся, ворвалась в квартиру, щелкнула замком и немедленно позвонила на мобильник Мишке:

– Извини, что отвлекаю. Ко мне тут курьер пришел… Ты что-нибудь заказывал?

– Господи, Ася! – раздраженно ответил муж. – Вечно ты с какими-то глупостями. Ничего я не заказывал. Еще вопросы будут?

– Да нет у меня к тебе вопросов! – обиженно пробурчала она, правда, только после того, как вернула трубку на рычаг.

А в дверь тем временем уже звонили.

Ася вместе с Никиткой выглянули в глазок.

– Дя-дя! – весело сообщил ребенок.

Он совсем не выглядел испуганным. А интуиция у Никитки, несмотря на юный возраст, исключительная. И вряд ли ему бы понравился сектант или иной лиходей.

Руководствуясь этой во многом иррациональной логикой Ася и распахнула дверь. И тут же недоуменно выдохнула:

– Ой!

Отступила на шаг назад. Изумленно захлопала глазами. А Никитка, все еще у нее на руках, издал восторженный клич.

…И было чем восторгаться. Потому что в этот раз мужчина пришел не один – его сопровождали еще двое, в таких же куртках с эмблемами службы доставки. Но только лиц курьеров практически не было видно, потому что каждый из них держал по огромному букету. Первый – сумасшедшее количество роз, красных, белых, розовых, числом явно больше ста. У второго в руках нежно сплелись светло-желтые лилии вперемешку с ирисами. А третий и вовсе сгибался под тяжестью массивной корзины, в которой в веселом художественном беспорядке золотились и ромашки, и петунии, и нарциссы, и бархатцы…