Читать книгу "Коричневые башмаки с набережной Вольтера - Клод Изнер"

Они понаблюдали за лодкой, которая курсировала между берегом и островками на озере, перевозя желающих за десять сантимов. Констан в замешательстве размышлял, хватит ли ему денег на то, чтобы оплатить два завтрака в кафе-ресторане на одном из островков. Сомнения разрешил уверенный голос Жермини – она твердой рукой повлекла спутника дальше по аллее:

– Кстати, по поводу животных. Знаете ли вы, что некогда Монмартрский холм был покрыт густым лесом, где обитали хищники, а друиды собирали священную омелу?

– Какая жалость, что в ту пору не было художников, способных запечатлеть для нас… – Констан не договорил – в этот момент он заметил под кустом круглый предмет и похолодел. Мозг мгновенно распознал, что это такое, но язык не поворачивался назвать то, что увидел глаз.

– По-моему, это… – начала Жермини, решительно направляясь к кусту. Она присела на корточки и внимательно осмотрела предмет. – Череп. Судя по прическе, мужской. В авоське. Определенно не доисторический. Могу с уверенностью сказать, что он принадлежал не питекантропу и не индейцу-хиваро.

– Вы совершенно правы, дорогая. Я тоже склоняюсь к мнению, что он отделен от тела в современную нам эпоху. Отсечение головы произошло несколько дней назад, и разложение тканей изменило лицо до неузнаваемости.

– Я бы добавила, что холодная погода приостановила разложение, иначе лицо сгнило бы до костей. Удивительно, к авоське привязаны воздушные шарики, и, кажется, там есть письмо.

– Осмелимся ли мы его прочитать?

– Дорогой, нам, естествоиспытателям, неведом страх.

Жермини достала из авоськи конверт, из конверта – лист бумаги, откашлялась и прочитала вслух:

Я покидаю навсегда набережные Сены и Париж, ибо дальнейшее пребывание в обществе, где не встретишь ни одного ангела, мне невыносимо.

Жорж Муазан

– Самоубийство?! – выпалил Констан. – Как же это он ухитрился?..

– Ну, он мог надеть на голову авоську и привязать воздушные шарики, а потом перерезал себе горло, и вся конструкция выпорхнула в открытое окно…

– Дорогая Жермини – вы позволите так вас называть? – должен заметить, что это объяснение не выдерживает критики. Что будем делать?

– Во-первых, известим полицию. Во-вторых, хорошенько подкрепимся – нашим шокированным желудкам просто необходима обильная пища. Расходы, разумеется, разделим поровну.

– Ваши здравомыслие и щедрость переполняют меня восхищением, – выдохнул Констан, окончательно убедившийся в том, что в данный момент он волею мадам де Липтэ и Божественного провидения следует за будущей матерью своих детей.

Из дома на пересечении улицы Ирландэ с улицей Эстрапад, где проживало семейство Фруэн, вот-вот должны были показаться дети. За час до этого Ангела, пыхтя и отдуваясь, выволокла из подъезда двухколесную тележку со своим рабочим материалом и покатила ее по направлению к набережным. Пневматические часы с маятником показывали восемь тридцать. Наконец из дома выскочила девочка-подросток с двумя соломенного цвета хвостиками, на руках у нее был упитанный карапуз, а за ней спешил мальчуган лет семи-восьми. Похоже, в этот день они собрались прогулять школу, потому что и не подумали присоединиться к толпе ребятишек с грифельными досками наперевес, направлявшейся к храму знаний.

Коричневые башмаки отфутболили яблочный огрызок. Надо было удостовериться, что молодежь не вернется домой в ближайшее время.

У поворота на улицу Ульм к детям пристал нищий с изможденным лицом и глазами навыкате.

– Ты чего вытаращилась на меня? – набросился он на девочку. – Глаза тебе мои не нравятся, пигалица? А я такими глазами зато все вижу!

– Эй, Фонсина, ты на него и правда не заглядывайся, а то втрескаешься еще! – захохотал мальчуган.

– Отстань от нас, оборвыш, не то жандармов позову! – крикнула девочка нищему. – Фелисьен, пошли отсюда, живо!

– Во-во, проваливайте, сопляки, пока я вам уши не надрал! – погрозил им в спины кулаком лупоглазый.

Коричневые башмаки уже навострились следовать за объектами наблюдения так, чтобы оставаться незамеченными. Они прибавили шаг. Троица решила послоняться по улице Сен-Жак и сейчас замерла в экстазе перед затейливым аппаратом, рядом с которым стояла деревянная табличка с надписью:

БАРОМЕТР ЛЮБВИ!

Узнайте, что вас ждет, а уж потом играйте свадьбу.

Всего пять сантимов!

Аппарат, установленный на треноге, походил на фотографический, только был снабжен обилием рычажков. Вокруг собралась толпа скептически настроенных зевак. Владелец аттракциона предлагал им засунуть голову под черную ткань – аппарат, дескать, проведет радиографический анализ мозга и выдаст прогноз на будущую семейную жизнь. Синяя вспышка будет означать «счастье», зеленая – «неопределенность», красная – «опасность». Какая-то разбитная кумушка согласилась пройти испытание. Фонсина с малышом на руках и Фелисьен протиснулись в первый ряд зрителей.

Коричневые башмаки немедленно устремились обратно на улицу Ирландэ. Шмыгнули под арку дома, выскочили во двор и приблизились к окну. Осталось самое трудное. По счастью, Ангела еще не заменила разбитое стекло. Вытащить из дыры смятые газеты, просунуть руку, открыть оконную задвижку и забраться внутрь – пара пустяков. Теперь найти укромное местечко в квартире. Вот это задачка. Кухонный шкаф? Чулан для веника и прочих причиндалов? Верхушка гардероба?

Нет, идеальное место должно быть самым банальным. Где пенсионеры прячут сбережения, а кокотки – драгоценности? Под матрасом! Матрас у Ангелы оказался толстенным – резак под ним никто и не почувствует.

Окно снова открылось, выпустив коричневые башмаки во двор, и захлопнулось. Газеты надежно заткнули дыру.

А теперь прочь отсюда, под арку!

Кэндзи боролся со скукой, разбирая коробки с доставленными новинками. Он с удовольствием вдыхал запах новой бумаги, типографской краски и думал: «На первый взгляд все книги похожи, но даже если есть что-то общее в сюжетах, манера изложения всегда рознится, каждое произведение являет собой уникальное и неповторимое сочетание слов». Одни названия уже звучали как приглашение в царство химер: «Песни Билитис» Пьера Луи, «Сирано де Бержерак» Эдмона Ростана, «Серьезный клиент» Жоржа Куртелина, «Вор» Жоржа Дарьена.

Закончив расставлять новинки на полках в зале и в витрине, японец без особого энтузиазма вернулся за письменный стол – он составлял весенний каталог. Окинув рассеянным взглядом помещение, отметил, что краска на стенах облупилась и надо бы сделать ремонт. Но за ремонт браться не хотелось. Кэндзи уже давно чувствовал приближение старости – по неведомо откуда взявшимся болям в суставах и катастрофическому отсутствию желания что-либо делать своими руками: отремонтировать лавку и апартаменты наверху, модернизировать системы освещения и отопления, оштукатурить фасад. Он погоревал немного, что нет у него на службе доброго гения, который мог бы проделать все это по мановению пальца, и что Виктор и Жозеф – они-то еще молоды! – едва ли озаботятся привести помещения в порядок во время их с Джиной будущей поездки в Венецию, если им не намекнуть. Но сейчас Виктор снова где-то пропадал, а Жозеф сбежал в подвал разбирать на складе книжки, и ему дела не было ни до внешнего вида «Эльзевира», ни до клиентов, которые вот-вот набегут.