Читать книгу "Последние записки красивых девушек - Линн Уэйнгартен"

Закрываю лэптоп и проскальзываю в промежуток между спящим Себастьяном и спинкой кушетки. Прижимаюсь щекой к его спине, обнимаю сзади, прижимаюсь к нему, как будто он сейчас улетит. И так засыпаю.

Глава 47

Делия

Каждый день умирают тысячи людей.

Одни знают, что им осталось мало – больные, старики или те, у кого опасная жизнь. Другие понятия не имеют.

Они просыпаются, и в голову им не приходит: этот день настал. Ведь он ничем не отличается от тысяч других, которые были до него, и от тысяч тех, которые, как они думают, будут после.

А после ни одного дня уже не будет.

Искры летят, запал подожжен, огонь сжирает фитиль. А потом – ба-бах!

Я не религиозна. И не духовный человек. Но в этом есть нечто пронзительное и красивое. Похоже, это что-то значит. Закрываю глаза и говорю «прощай» всем, кто знает, что этот день настает, и особенно тем, кто не знает.

Вот что мне надо сделать. Думала, будет страшно, но я просто взволнована.

И потом я чувствую ладонь Эшлинг на своей груди.

– Поцелуй, – бормочет она сонным голосом, чуть приоткрыв глаза. Эшлинг – это похмелье. Она прижимается ко мне. Закрываю глаза, представляю себе разное. Потом целую ее в губы, жестко.

– Потом, – говорю я. Придвигаюсь и шепчу ей в ухо. Напоминаю, что сейчас происходит, какой сегодня день, все, что мы должны сделать. И Эшлинг не возражает, поскольку половина из всего этого только наша с ней тайна. Она хочет еще больше тайн для нас двоих. «Тайны связывают навеки», – сказала она как-то, как будто я об этом не знаю.

Глава 48

Джун

Опять я одна, на этот раз в кровати. На прикроватном столике стакан с водой и пузырек с аспирином. Кто-то обо мне позаботился. Кто бы это мог быть? Себастьян?

Прошлая ночь.

Все стремительно возвращается, летит на меня, как грузовик под откос – пью вино, сижу у костра, огонь внутри, разговор с Делией, Себастьян поворачивается ко мне, наклоняется. Потом я одна. Ищу его. Лэптоп. То, что я увидела. Легла к нему. Его настоящее имя Тревор.

У остальных тоже есть настоящие имена.

Скоро Делия уже не будет Делией.

За мыслями приходят чувства, одно за другим. Этим утром чего я только не почувствовала. Боже праведный.

Встаю. Комната кружится. Опять сажусь. Дышу: вдох, выдох, вдох, выдох. На мне чья-то футболка. Большая, серая, до середины бедра.

Слышу, как хлопает дверь. Выхожу в холл, иду на кухню. У плиты стоит Себастьян и печет блины. Смотрю на него, прислонясь к косяку двери. Жар заливает щеки.

Он переводит взгляд на меня, и наши глаза встречаются.

– Прошлой ночью, – начинаю я, но не представляю, что говорить дальше. – Было… – Здорово? Клево? Странно, ужасно, удивительно, неловко, смешно.

– Думаю, было всего понемножку, – говорит парень. И как только он это произносит, понимаю, что лучше и не скажешь. – Послушай, – тихо говорит он. – Мне нужно тебе кое-что сказать. Вообще-то я не должен, но…

Открывается дверь, и входит сонный помятый Эван, в футболке с Суперменом и красно-голубых клетчатых пижамных брюках. Смотрит на меня, потом на Себастьяна, потом снова на меня.

– Вот как? И вы туда же? – ухмыляется он. – А где другая сладкая парочка?

Сладкая парочка. Фразочка Делии. Я улыбаюсь.

– С утра пораньше уехали по делам, – говорит Себастьян. Пожимает плечами и перекладывает последний блин со сковороды в стопку. Потом делит высоченную стопку пополам и протягивает одну половину Эвану, а другую мне.

– Почему себе ни одного не оставил? – спрашиваю я.

Себастьян качает головой.

– Может, попозже. Как ни странно, я совсем не голоден.

Потом мы с Эваном уплетаем блины, а Себастьян потягивает кофе. Смотрю в телефон, двадцать минут двенадцатого. Будь я в школе, сидела бы сейчас на биологии. Сидела бы на биологии, как в скафандре, сама по себе. А сейчас я наслаждаюсь жизнью. Ничто не имеет значения, кроме этого момента. Поднимаю глаза: Себастьян на меня смотрит. Улыбаюсь. Он улыбается в ответ.

К дому подъезжает машина.

Глава 49

Делия

Эшлинг паркует машину и поворачивается ко мне.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – говорит она. – Никаких сомнений?

Качаю головой и беру ее за руку.

– Никаких. Мы защищаем тех, кого любим.

– Защищаем, – говорит она, а потом кивает и улыбается. Вижу, она сдерживается, не дает себе просиять в полную силу, чтобы я не ужаснулась тому, как легко она все это переварила. А я ничуть не ужасаюсь, просто под впечатлением.

Сидим в машине какое-то время, вдох-выдох, вдох-выдох, дышим вместе, воздух в моих легких и в ее, в ее и в моих. Чувствую, как она его втягивает, словно хочет меня проглотить. Потом подносит мою ладонь к своим губам и целует.

– А ты точно не хочешь сначала сказать ей?

Любовь испаряется. В глубине души внезапно вспыхивает злость, как зажигалка высекает огонь. Она знает ответ. А спрашивает, потому что ревнует. Спрашивает, потому что хочет, чтобы я сказала; думает, Джуни откажется, вспылит и потом не придет. И Эшлинг получит меня целиком и полностью.

Поворачиваюсь к ней. «Только попробуй, – внушаю ей глазами. – Попробуй, и ты об этом пожалеешь». А вслух говорю:

– Уверена, детка. – И добавляю: – Я тебя люблю. – Потому что никогда не говорю такие слова и знаю: теперь она точно заткнется.

В ответ она расцветает такой ослепительной улыбкой, что смотреть больно. Меня тошнит.

– Боже, – лепечет Эшлинг. – А я тебя люблю.

Через десять минут дома я говорю Джун то, что намеревалась сказать, и она часто-часто моргает своими большими кроличьими глазами. Озадачена. Напугана. И это меня нервирует.

– Но зачем? Я думала, весь смысл сделанного нами в том, чтобы произошло, что должно произойти. Вильям отправится за решетку, как того и заслуживает.

– Проблема в том, что такие, как он, никогда не получают по заслугам. И у нас есть, – я делаю паузу, – у нас уже есть основания полагать, что это не сработает. Он выйдет сухим из воды.

– Откуда ты знаешь?

Качаю головой.

– Просто поверь мне. У нас есть… информация. Поэтому теперь мы должны дать ему понять, что следим за ним. И что с настоящего момента он должен проявить все свои навыки бойскаута, а то ему мало не покажется.

– То есть ты тоже поедешь к нему?