Читать книгу "Поцелуй смерти - Лорел Гамильтон"

– Перевернись, – сказал Мика.

– Как? – спросила я.

– На живот.

Нижняя часть тела у меня не очень действовала, и Натэниел помог мне перевернуться. Мика тогда коленями прижал мне бедра, что мне нравится, но я думаю, главное, что теперь он проникал глубже. Почти всю свою взрослую жизнь он провел с женщинами, которые ему твердили, что слишком много, слишком глубоко, ой, черт, больно! И тот факт, что мне это нравится, нравится до оргазма, позволял ему выбирать такие позиции, которые другие женщины, может быть, и пробовали, но им это было не в радость.

– Если будет слишком глубоко, скажи.

Он это говорил перед каждой новой позицией.

– Скажу, – ответила я, прижимаясь щекой к кровати. Подушки Натэниел сбросил, чтобы не мешались, когда Мика меня положил ничком.

Он нашел ритм, и в конце каждого его движения я чувствовала, как он прокатывается, будто гладит меня кончиком себя. Стучится у входа и гладит снаружи и вверх, и это конец каждого движения.

– Сильнее, – сказала я.

– Уверена? – спросил он.

– Да.

Он поверил на слово и задвигался быстрее, сильнее, но каждый толчок кончался вот этим ласковым перекатыванием всего тела, будто он поглаживал, массировал мне глубину. Глаза у него были закрыты, он весь сосредоточился на собственном теле, ощущал свой путь во мне. Но была еще одна причина – протянуть. Мужчины, как правило, визуалы, и когда он не видит, как входит в меня и выходит, он может чуть-чуть отодвинуть последний момент. Я смотрела на это сосредоточенное лицо, а тело мое качалось и елозило по кровати под его мощными толчками. Секундное предвестие – и меня охватил оргазм. Я вцепилась пальцами в простыню, крик вырвался у меня из глотки.

Голосом хриплым от напряжения Мика крикнул:

– Анита, ешь!

Я отстегнула метафизический поводок ardeur'а и стала питаться. Мика ощутил, когда я убрала щиты, выпустив голод на свободу, и отпустил себя, перестал сопротивляться и дал себе волю. Вбился в меня сильно, резко, ласково, и с последним наслаждением поглаживания он кончил, и я из-за ardeur’а это почувствовала. Почувствовала его в себе, потому что мое тело этим питалось, питалось ощущением его резких проникновений в самую глубину и, будь он мужчиной другой породы, это могло бы быть больно, а не так насладительно, и будь я женщиной другой породы, такое глубокое проникновение могло бы превратить наслаждение в его отсутствие, но мы – это мы, и мы любим, когда глубоко и жестко, и все ништяки любим, которые к этому прилагаются.

Он затрясся надо мной мелкой дрожью, я впитала его энергию, и он рухнул на меня. Мне был пищей пот на его груди, лихорадочный стук сердца, ощущаемый спиной, вес и ощущение его во мне, на мне, со мной – все это питало меня. Когда он достаточно перевел дыхание, то сказал:

– Каждый раз, когда я думаю, что ты ничего более восхитительного в постели сделать уже не можешь, каждый раз ошибаюсь.

Я хотела сказать что-нибудь значительное, дать ему понять, как он восхитителен, как потрясающ, но смогла ответить лишь:

– И ты, деточка.

Не так чтобы очень поэтично, но он отодвинул мне волосы, чтобы поцеловать в щеку и сказать:

– Анита, я люблю тебя.

– А я тебя еще больше.

– А я вас больше всех, – сказал Натэниел, устраиваясь рядом с нами поудобнее.

Я улыбнулась, и последние слова мы сказали вместе:

– А я вас люблю еще больше, чем больше всех.

И так оно и было.

Глава двадцать третья

Из глубокого сна без сновидений меня извлек телефон. В темной комнате светился тончайший лучик, свидетельствуя, что шторы затемнения мы закрыли не совсем правильно – иначе было бы темно, как в погребе. Мика шевельнулся рядом со мной, нашаривая на ночном столике мой телефон. Звонок был громкий и резкий – старомодный телефонный звонок. Натэниел недовольно зашевелился по другую сторону от меня, и его рука попыталась удержать Мику, хотя он и не проснулся.

Прозвучал голос Мики, почти не заспанный:

– Да?

Я лежала в темноте штор, вокруг меня свернулся Натэниел. Он притянул меня к себе еще сильнее, животом к моей спине, но в его теле было напряжение, по которому я поняла, что он не спит.

– Одну минуту, маршал Брайс, – сказал громко Мика, чтобы я поняла, кто говорит и о чем может идти речь.

Он перевернулся и протянул мне телефон. Полоска солнца пересекла его торс, будто хотела разрезать золотым лезвием. Я взяла телефон и поправила простыни на Мике, чтобы полоска света не касалась его кожи. Может быть, дело в многолетних романах с вампирами и знании того, что с ними делает солнце, но невыносимо было видеть, как полоса солнечного света его пересекает. Мика – оборотень, солнце ему не вредит, но… я как будто увидела дурной сон и не могу его припомнить, но все равно встревожена.

– Привет, Брайс, что стряслось? – спросила я, и голос прозвучал нормально. Успела проснуться.

– Пока вы с Зебровски махнули домой к семьям, я нашел след.

Я приподнялась на локте:

– Какой?

– Соседи видели тот же фургон между адресами, что и мы, но номер зарегистрирован на адрес, который наш вампирский наводчик нам не дал.

Я села. Рука Натэниела соскользнула по моей талии, лицом он уткнулся в мою голую спину, потыкался носом. Я изо всех сил старалась не обращать внимания.

– Где? – спросила я.

– Прямо рядом с тобой, вот почему я тебя и приглашаю на вечеринку. Иначе бы позвал СВАТ, а ты бы потом узнала. Можем тебя подобрать, проезжая мимо.

Натэниел нежно целовал меня в спину. Не так чтобы это совсем отвлекало меня от того, что говорил Брайс, но и не так чтобы помогало сосредоточиться. Я положила руку между Натэниелом и собой. Прищурилась на часы на тумбочке.

– Черт, Брайс, ведь до заката только два часа, а вампиров там может быть штук двадцать. Время будет сильно поджимать.

– Если будем действовать стволами, можем успеть.

– Это если они на виду, и нам не придется играть в квест «Найди вампира в его логове».

– Есть выбор? – спросил он.

– Нет. Дуйте туда. Опоздаете – войду без вас.

– Не помню, чтобы называл тебе адрес. Сказал только, что рядом с тобой.

Да, блин. Устала больше, чем сама осознаю.

– Диктуй адрес.

– Не-а. Капитан Сторр и Киркланд в один голос мне сказали, что ты тут же пустишься играть в «Одинокого рейнджера». И правы были.

Я молча выругалась.

– Так вы меня подберете или дадите мне адрес, когда будете ближе?

– Подберем. Это и правда по дороге.