Читать книгу "Железные волки. Небо славян - Александр Кудрявцев"

Под утро резко похолодало, зарядил мелкий дождь. Чтобы не утонуть в размокшей жиже, Браги предложил спать стоя. Поскальзываясь в грязи, они поднялись и, прижавшись щеками к мокрой земле, пытались дремать.

Дождь шел весь день, пленники утопали в грязи по колено.

– Однажды Тор путешествовал по стране великанов, – хрипло сказал Браги, – и поспорил с местным конунгом. Он сказал, что среди богов никто не может выпить столько, сколько вольется в его горло. Конунг великанов приказал поднести Тору длинный рог, до краев наполненный водой. Тот начал пить, но воды в роге так и не убавилось. Пил он пил, и лишь немногим стало меньше воды.

«Пьешь ты так себе, – сказал конунг, – что еще умеешь?»

«Могу поднять что угодно», – ответил тот.

«Тогда оторви от земли мою кошку», – рассмеялся великан. Тор захохотал в ответ, схватил кошку, но, как ни тужился, одну лишь лапу сумел поднять.

«И силач из тебя неважный. Может, какое еще умение покажешь?» – сказал конунг Утгарда.

«Положу на лопатки кого угодно!» – заявил Тор.

Конунг хлопнул в ладоши, и бороться с Тором вышла дряхлая старуха. Тор схватил старуху поперек туловища, но она устояла и с такой силой зажала его руки, что у него перехватило дыхание. Чем больше старался Тор, тем крепче становилась старуха. Потом она толкнула его, Тор упал на одно колено и был вынужден сдаться.

«Мое путешествие закончилось бесславно», – сказал Тор.

Конунг вновь рассмеялся и ответил:

«Рог, из которого ты пил, был соединен другим концом с мировым морем. Кто может осушить великое море? Кошка, которую ты не смог поднять, была Мировым Змеем, что опоясывает землю. Кто может поднять Йормунганда? Старуха, которой ты проиграл, – это старость. Кто может победить старость?»

Браги поднял к Ратмиру морщинистое лицо:

– Мое путешествие закончилось бесславно, сын.

Ратмир, спотыкаясь о намытые дождем глиняные кочки, подошел к нему вплотную:

– Ты лишь упал на одно колено. А когда упадешь на лопатки, я сам перегрызу тебе горло. Чтобы не видеть вместо своего отца хнычущего старика.

Какое-то время они молча сверлили друг друга взглядами. Наконец Браги выдавил усмешку:

– Я ошибался в тебе.

Ратмир усмехнулся в ответ:

– Значит, ошибался.

* * *

Под вечер лить перестало, однако вода из ямы уходила неохотно. Вымокшие до нитки Браги и Ратмир валились с ног от усталости, но прилечь было некуда.

Кода стемнело, решетка вновь отодвинулась.

– Теперь вы похожи не на псов, а на свиней! – рассмеялся Вислоусый. Он грузно спустился по лестнице, принял короб и разлил по мискам все ту же горячую пшенку.

– Тебя я буду звать Старый Кабан, а тебя – Грязный Поросенок! – объявил тюремщик, закончив с трапезой пленников. – Вот только, когда вас поведут на убой, сала с вас взять будет неоткуда!

Он хихикнул и вскарабкался по лестнице. Уже сверху крикнул:

– Да, забыл сказать, мои свинки. Селедка уговорила меня ниспослать вам великую милость. Иди сюда!

Бледная девушка появилась у края ямы с целой охапкой соломы, туго перевязанной пенькой.

– Все уши мне прожужжала девка с утра: дай да дай им соломки, а то подохнут, бедные, раньше времени! – хохотнул Вислоусый. – Спите на сухом и помните мою доброту!

Сноп соломы шмякнулся в лужу. Ратмир посмотрел девушке в глаза. На этот раз она не отвела взгляда.

Когда решетка стала на место, обессиленный Браги рухнул на сноп как подкошенный. Ратмир присел рядом.

– Ты чувствуешь? – прошептал он скальду.

Тот неохотно открыл глаза:

– Что?

– В соломе.

Браги осторожно перевернулся на спину, потрогав сухие стебли пальцами:

– Там что-то есть.

Ратмир запустил руки в сноп поглубже – и нащупал руками холодную кромку заточенной стали. Посмотрел на Браги. Тот едва заметно кивнул.

К рассвету они были свободны от веревок. Рукоять тяжелого клинка лежала рядом с подрагивавшей от нетерпения ладонью Ратмира.

Человек и меч ждали темноты.

* * *

– Как солома, свинки? – Вислоусый с кряхтеньем спустился по лестнице, брезгливо посмотрел на лежащих, вымазанных в засохшей грязи пленников. – Не слышу драпы в мою…

Ратмир сделал плавное движение правой рукой. Викинг осекся, булькнул кровью из разрубленного горла и осел в крепкие объятия легко вскочившего юноши. Тот осторожно уложил тело лицом в землю и повернулся к Браги.

– Идти сможешь? – прошептал Ратмир.

Отец кивнул, поднялся, попытался уцепиться в торчавшие из стены корни раненой рукой и сжал зубы от боли.

– Пальцы… не гнутся, – пробормотал скальд, рассматривая пробитые ладони, перемотанные грязными тряпками.

– Я помогу…

– Я сам, – Браги оттолкнул Ратмира, уперся запястьями в веревки и полез по лестнице вверх, где молча ждала большеглазая девушка.

– Теперь ты не только трус, но и мертвец, – не удержался скальд, оглядываясь на тело тюремщика.

Ратмир, сжимая окровавленный меч, взлетел за ним.

– Здравствуй, – тихо сказал он, глядя на девушку, неподвижно стоявшую у ямы. – Мы не забудем твой добрый поступок.

– Так же, как я не забуду твой, – прошептала она, сжала его руку в своих пальцах и неслышно ушла прочь, растворившись в темноте.

– Расскажу, когда все закончим, – шепнул Ратмир в ответ на вопросительный взгляд Браги. Тот кивнул, оглядываясь.

– Эй! – вдруг раздался приглушенный возглас.

Отец и сын замерли. Ратмир повел мечом, пытаясь понять, откуда кричали.

– Когда я выберусь отсюда, все ваши копья будут торчать из ваших же моржовых задниц! – продолжил голос.

Браги и Ратмир переглянулись.

Голос принялся живописать подробности жуткой расправы над родом Моржа, а также всех его прихлебателей, весьма удачно сочетая кровавые сцены убийства мужчин с красочными обстоятельствами насилия над женщинами. Все это рассказчик обещал сотворить собственным членом, так как рука у него всего одна, и марать о предателей он ее не намерен.

– Эйнар! – в один голос прошептали отец и сын. Ратмир осторожно подошел к решетке ямы, откуда продолжали доноситься изощренные проклятия.

– Эйнар! – негромко позвал юноша. – Эйнар, это я, Ратмир. Если ты меня услышал, не подавай вида.

Поток ругательств не прекратился, но внизу показался Однорукий, такой же грязный и уставший, как его соратники. Он увидел друга и, не прекращая браниться, мотнул головой, стряхивая со щеки слезу. Браги и Ратмир подвинули решетку и спустили лестницу.