Читать книгу "Бандитские звезды гаснут быстро - Сергей Зверев"

Антон еще раз ударил локтем назад, тут же врезал каблуком ботинка в голень ноги противника, а потом ужом закрутился в его объятиях. Все эти движения и удары принесли нужный результат. Садовник не ожидал такого бурного противодействия, не смог удержать Антона, и тот скользнул из его рук вниз.

Пытаясь первым делом вдохнуть полную грудь воздуха, Антон шарахнулся в сторону, чтобы оказаться подальше от цепких смертельных лап садовника, но разъяренный Шорохов, который понял, что жертва снова ускользает, успел подцепить ногу противника своей ступней. Изрядно помятый, Антон потерял равновесие, рухнул лицом вниз и понял, что в его ноги вцепились пальцы Шорохова. Антон не успел даже подняться на колени, как на нижнюю часть его туловища, как бетонная плита, навалился садовник.

Тут Антон увидел, что на расстоянии вытянутой руки лежит его нож, который он выронил, когда Карина кинулась к нему с неудержимыми объятиями. Антон чудом дотянулся до ножа и схватил его за рукоятку. Он чувствовал, как тяжеленный Шорохов наползал на него.

Бить пришлось вслепую, не глядя назад. Лезвие со скрипом вошло в человеческое тело. Шорохов вскрикнул и стиснул Антона еще сильнее. Тому пришлось ударить еще пару раз примерно в то же место. Хватка противника ослабла, и Антон наконец-то смог отпихнуть его от себя ногами.

Тяжело дыша, Антон отполз в сторону и прислонился спиной к дивану. С ножа капала кровь прямо ему на колени, а в метре от него стонал, зажимая плечо, садовник. Удары пришлись в район бицепса и трицепса его правой руки. Раны получились страшными, судя по количеству крови, вытекавшей из них.

– Ну ты и дурак, Шорохов, – прерывисто дыша, сказал Антон и отбросил нож. – Что же ты натворил, а? Тебе же срок светит теперь, дубина!

– Я тебя убью, – прошипел садовник уже без былой ненависти.

– Вот это уже неважно. Что моя жизнь, когда ты свою искалечил окончательно, столько боли принес другим, своей любимой женщине. Это ведь дело не вас двоих или не нас троих. Тут ведь такие люди замешаны, такие дела творятся! Ты, сам того не понимая своим ослиным умом, вляпался в аферы с государственным имуществом стоимостью в миллиарды. Понимаешь, в какой ты компании оказался?

Удивительно, но Шорохов промолчал. Он со стоном повернулся, попытался встать на колени и посмотрел на Карину. Антон сидел к женщине спиной и не видел, каким красноречивым взглядом она одарила своего садовника, теперь уже бывшего. Шорохов снова со стоном упал и ткнулся головой в грязный пол. Кажется, в этот раз он застонал не от физической боли.

Дыхание у Антона восстановилось.

Он не глядя протянул руку, нащупал ладонь Карины, похлопал по ней и сказал:

– Ну, теперь, кажется, все. Сейчас вызовем помощь и начнем этот серпентарий разбирать по косточкам.

В этот момент начал шевелиться Лобода. Он стонал, крутил головой, лапал руками пол вокруг себя, явно не понимая, где он и что с ним произошло. Наконец он приподнял голову, повозился и сел. Картина, которая предстала перед его глазами, видимо, была не очень утешительной.

Антон видел перед собой совершенно другого Лободу. Не того воспитанного и послушного человека, который появлялся в доме Веденского. Не самодовольного и самоуверенного негодяя, который недавно разговаривал тут со связанной женщиной. Теперь это был грязный, злобный хорек, готовый укусить за ногу, юркнуть в любую нору, совершить какую угодно гадость и подлость, лишь бы сбежать, спрятаться, укрыться от возмездия.

– Привет, гражданин юрист! – Антон улыбнулся. – Как вы оцениваете свое положение? Физическое, наверное, не очень. Я бить умею. А вот каков ваш теперешний юридический статус?

– Ты!.. – злобно проговорил Лобода и уставился на Шорохова: – Вставай, удави этого хмыря. Слюнтяй, собака! Да я…

Лобода пошарил вокруг себя глазами и увидел кусок стального прута длиной сантиметров сорок-пятьдесят. Их разделяло метра три, но Антон решил больше не рисковать. Злобные люди, находящиеся в состоянии крайнего возбуждения, способны на самые непредсказуемые, совершенно фантастические поступки.

Антон вытащил из-за спины пистолет и, не вставая с пола, предупредил:

– Одна попытка напасть на меня или сбежать, и я стреляю. Учти, Лобода, что на тебе столько статей висит, что я могу смело прикончить тебя.

Юрист оскалился и бросился на пол в надежде дотянуться до железки. Грохнул выстрел. Под крышей шумно взвились голуби. Пуля ударилась в бетонный пол прямо перед лицом Лободы и с истошным визгом ушла куда-то вверх. Юрист отшатнулся, скорчился в позе эмбриона и в отчаянии схватил себя за волосы.

– Что ж это такое, а? – недовольно сказал Антон, наконец-то поднимаясь на ноги. – Что же за день такой? Одни идиоты встречаются. Ну-ка, поднимайся, аферист! Вынимай из штанов ремень и перетягивай садовнику плечо, чтобы кровь остановить. Ну, живо!

Шорохов сидел, прислонившись спиной к стене, и морщился от боли. Антон положил Лободу лицом вниз, пинками заставил широко развести ноги, заложить руки за голову и сцепить пальцы в замок.

Быков выслушал доклад Антона по телефону, велел сидеть и не дергаться. Он пообещал согнать к месту событий всех, кто сейчас на колесах, и сказал, что приедет сам.

Карина сидела на диване, поджав под себя ноги, запахнув блузку, разорванную на груди, и раскачивалась вперед-назад, вперед-назад. Ее взгляд был направлен куда-то в пространство.

Антон попытался представить, о чем сейчас думает эта женщина, но не смог. Карина была как каменная.

«Может, расшевелить ее, поговорить с ней? – подумал он. – А если опять случится истерика? Укол бы ей или водки граммов двести одним махом».

– Вот все и позади, – тихо сказал Антон.

К его удивлению, Карина подняла глаза и посмотрела на Антона с благодарностью.

– В жизни, как я замечаю, все случается по сюжетам произведений, написанных уже давно, – продолжал он болтать, стараясь втянуть Карину в нормальную беседу. – Это лишний раз подтверждает, что великие писатели умели брать свои сюжеты в жизни, которая их окружала. У нас сейчас как в книжке «Собор Парижской Богоматери». Прекрасная девушка освобождена, Квазимодо повязан. Только в нашем случае он не звонарь, а садовник. Кстати, опера такая тоже есть.

– Ты любишь оперу? – спросила Карина.

– Не знаю, – Антон пожал плечами. – Наверное. Есть много фрагментов из различных опер, которые мне очень нравятся. Недавно вот опять слышал «Адажио» Альбинони…

– Это не из оперы, а отдельное произведение. – Карина как-то по-доброму усмехнулась: – А опер ты не знаешь! В «Соборе Парижской Богоматери» главную героиню, к твоему сведению, в последнем акте повесили. В «Кармен» главную героиню в финале зарезали ножом. Ну и как? Тебе опера все еще нравится?

– Да, дилетант я, – вынужден был согласиться Антон. – Но я хотел сказать, что Квазимодо был ужасен лицом, но прекрасен душой, а этот Шорохов гадок со всех сторон.