Читать книгу "О самом главном с доктором Мясниковым - Александр Мясников(врач-внук)"

Делать нечего: заказываю пиво и начинаю объяснять вернувшемуся спутнику про европейские реалии, которые лишают нас сосисок. «Александр, ты не умеешь разговаривать с людьми!» – сказал олигарх и махнул рукой официанту: «Сосидж хочу, ферштейн?». И сует ему бумажку в 500 евро!!! Мне аж плохо стало, а официант резво развернулся на каблуках и через 10 минут появился с тарелкой «сосидж» – сосисок.

«Вот урод ты все-таки» – добродушно проворчал ему мой спутник – «Что это – тонкие и красные…» Дает официанту еще 500 евро (о, как меня душила жаба на это смотреть!!!) и говорит: «Ладно, эти оставь, но чтобы сейчас принес белые и вот такой толщины!». Официант опять метнулся и вскоре все, что просили, дымилось на столе. Конец этой истории тоже замечательный. Мы встаем уходить, а немец к нам с бумажкой. «Это что?» – спрашивает мой спутник. «Как что?» – отвечает немец – «счет!»

2004

Семейные истории

* * *

Наверное, у любого из нас есть такие детские воспоминания, которые почему-то отпечатываются в памяти, как будто освещенные какой-то вспышкой. Есть такие и у меня. Обычно они не предназначены для посторонних ушей, но пока я писал для вас эту книгу, то успел к вам привыкнуть, поэтому хочу поделиться одним из них.

Я десятилетний мальчик. Дедушка-академик решил устроить званый ужин, я уж не помню, по какому поводу. У него была большая квартира на Новослободской – там на доме сейчас мемориальная доска. Позвал собратьев-академиков и других равных ему людей. Надо сказать, что квартира у дедушки была богатая и красивая, с картинами, антикварной мебелью. Он вообще был знатоком живописи и известным коллекционером.

Накрыт стол, хрусталь, столовое серебро… А вместе с дедушкой проживал его младший сын, мой дядя. Он очень любил всякие там ножи, кортики, разные военные аксессуары, послевоенное детство оставило след. Ведь это сейчас – «эхо войны», а тогда это были просто «бытовые» предметы…

Его комната была смежной со столовой, их разделяла большая стеклянная двухстворчатая дверь. И вот дядя решил сделать из меня часового, доверить пост: поставил меня около этой двери, нарядил в тельняшку, опоясал офицерским ремнем, повесил кортик.

Дома у нас долго лежала учебная граната-лимонка – такая, с рифленой поверхностью. Дал мне дядя в руку эту гранату и сказал: «Ты часовой. Вот ты охраняешь эту дверь. Если эта дверь открывается, ты бросаешь туда гранату. Только смотри, чтобы у двери стекла не разбить».

Я до сих пор помню, как я стоял и думал: «Интересно, если я брошу гранату, о каких стеклах вообще может идти речь?!». Я-то ведь не знал, что она учебная. Маленький еще был. Какая может быть еще граната, если не настоящая?

И вот я стоял до тех пор, пока дедушка вдруг не решил показать своим гостям внука. Открыл он двери и… Нет, вы же понимаете – у меня приказ!!! Дедушку, конечно, жалко, но ПРИКАЗ!!! И на праздничный стол полетела граната. Можете себе представить эффект!!! За 20 послевоенных лет люди еще не успели забыть, что такое лимонка!

Сколько лет прошло, но почему-то именно этот эпизод память решила бережно сохранить…

1963

* * *

Моя мама второй раз вышла замуж в 50 лет. После этого счастливо прожила в браке еще 20 лет. Потом муж умер. Он был очень интересный человек с необычной судьбой. Выходец из дворянской семьи, будучи подростком, присоединился к Добровольческой армии, затем бегство из Крыма вместе с белыми, был эвакуирован в Югославию, где многие российские государственные институты были сохранены тамошним правительством и существовали еще несколько лет. Там был такой островок эмиграции: армия, кадетские корпуса, учебные заведения.

Так вот, Иван Васильевич (под таким именем я его знал) стал офицером и активно боролся против советской власти в белогвардейской организации и дослужился до начальника контрразведки Народно-Трудового Союза. Работал в Париже, после оккупации Франции начал сотрудничать с абвером, хотя пример многих русских дворян, которые шли под расстрел, но не соглашались воевать на стороне немцев, жег ему душу (читайте его автобиографическую повесть «В омуте истины»).

В начале войны Иван Васильевич был заброшен в Россию, но сдался в контрразведку и продолжал работу, уже служа СССР. После долгих жизненных перипетий в 1948 году вернулся обратно в Россию и работал в Союзе писателей. Знал очень много языков, был членом Союза писателей и жил еще очень долго. Он всегда мне говорил: «Знаешь, у меня был сын, но я, к сожалению, расстался с его матерью. Она сказала, что он умер в младенчестве, и никого у меня больше и не было. Сестра у меня уехала перед самой войной в Америку, и я очень давно всех потерял».

Потом, когда я работал в Америке, Иван Васильевич попросил попытаться найти его родную сестру. Я дал объявление в русскоязычную газету, совершенно, впрочем, не надеясь на успех. При возвращении на родину Ивану Васильевичу сменили имя, фамилию, отчество. Ему дали полную легенду, под которой он, собственно, сейчас похоронен. В газете я указал его подлинное имя, которое он мне раскрыл уже в возрасте за 90 лет, и его московский телефон.

И вот представляете: спустя столько лет раздается в московской квартире звонок, и называют Ивана Васильевича подлинным именем: «Володя, это твоя сестра, как же так, я ведь тебе уже 50 лет за упокой свечки ставлю, а ты живой!!!».

Она начинает собираться в Москву к брату, которому уже за 90 лет. Сестра приезжает, они садятся за стол. Она рассказывает, что сын у него не умер в младенчестве, как уверяла его бывшая жена, когда он связался с контрразведкой, а что в подростковом возрасте сын был расстрелян немцами во Франции за участие в Сопротивлении, показала фотографии… И вот через 15 минут разговора Иван Васильевич, а на самом деле Владимир Дмитриевич, замолкает, закрывает глаза и умирает за столом. 50 лет жил, ничего не зная о семье, дождался, увидел на несколько минут и ушел… Думаю, ушел спокойным.

Человек, который столько прожил, столько испытал, он и смерть долго держал на расстоянии, пока не решил: вот теперь – пора… Он очень переживал последние перемены, крушение Империи, потому что много делал для ее восстановления. Он всегда верил и говорил: «Это все временно. Государство мы загубить не можем. Оно все равно поднимется. Это неизбежно». Так и будет!

1998

Приложения

Приложение 1 Список лекарств с недоказанной эффективностью

В море лекарств, которыми нас лечат, очень трудно разобраться даже врачу. Что же говорить о человеке, которому врач советует одно лекарство, телевизор – другое, а соседка – третье. В некоторых странах лекарства маркируют по уровню доказанности их эффективности: А – высокий уровень; В – обычный и так далее по убывающей. У нас пока этого нет. Поэтому я привожу очень короткий, далеко не полный список лекарств, эффективность которых в полной степени не подтверждена правильно проведенными клиническими испытаниями. Некоторые из них я уже упоминал в этой книге, поэтому не стал повторять, некоторые не столь распространены, и я не стал утяжелять ими список.