Читать книгу "Мужеедка - Джиджи Леванджи Грэйзер"

Именно так сказала бы Грэйви, если бы сохранила дар речи. Но ее нижняя челюсть отпала до пупка, да там и осталась. Кларисса припарковалась у дома (проехав через гигантскую зеленую-зеленую лужайку, словно вышедшую из тайных фантазий лесных эльфов; зеленее некуда; зеленую как… старые деньги), после чего с трудом выудила Грэйви из комы.

Вдвоем они выбрались из «мустанга» и направились ко входу. Кларисса начала считать ступеньки: раз, два, три — и прекратила, когда отказало дыхание.

Синнамон Мейсон, в переднике, с запотевшим бокалом мартини в руке, встретила Клариссу на лестнице с такой радостью и энтузиазмом, что та невольно испугалась: уж не ошиблась ли она… звонком на железных воротах?

— Прелестно! — воскликнула Синнамон. — Кларисса! Наконец-то!

Затем упала на Клариссу, моментально разжала объятия и затрясла руку Грэйви, едва не вывихнув той плечо.

— Заходите, ну заходите же! — И Синнамон павой вплыла в бесконечную прихожую.

Пожилой дворецкий с гладкой иссиня-черной кожей и зачесанными назад белоснежно-пенными волосами принял у Клариссы и Грэйви сумки и плащи.

Дворецкий. Еще один верный признак (теперь Кларисса не сомневалась, что доходы тут исчисляются в цифрах телефонного номера плюс код штата и города).

— Что? Глаза на лоб вылезли, мисс Утонченность? — шепнула она Грэйви.

Вслед за Синнамон они миновали бальный зал (бальный зал?!). Опознать в необъятном помещении с мраморным полом бальный зал удалось лишь с помощью Синнамон, походя бросившей:

— Здесь у нас бальный зал.

Таким тоном хозяева обычно сообщают, что «Здесь у нас туалет» или «Здесь у нас кладовка».

— Извините за беспорядок, — продолжала Синнамон, входя в гостиную, всю в шелке и бархате, полную благоухающих свежесрезанных роз. Клариссе подумалось, что в таком месте она бы умерла счастливой, даже если бы сама смерть оказалась ужасной, — к примеру, убийство или самоубийство… или — страшно представить! — от голода.

Повертев головой в поисках «беспорядка», Кларисса обнаружила два журнала на кофейном столике.

— Джо Третий вечно забывает прибрать за собой, — посетовала хозяйка дома.

Грэйви скосила глаза на Клариссу.

— Папа Аарона, — пояснила та.

Грэйви кивнула. С лица ее не сходил животный ужас. Надо же, до чего тяжко некоторые переносят вид настоящего богатства, подумала Кларисса.

— Садитесь, прошу вас, — предложила Синнамон. — Проголодались за дорогу?

Она звякнула серебряным колокольчиком на ножке, и на зов тут же явились две горничные в нарядных передничках, с закусками на серебряных подносах. Кларисса всерьез заподозрила, что это не живые люди, а киношные спецэффекты.

— Выпьете чего-нибудь? — спросила Синнамон.

— Господи, — выдохнула Грэйви, пожирая глазами угощение.

Кларисса пихнула ее локтем в бок, но на Грэйви это не подействовало.

— Мне то же, что и вам, — ответила Грэйви с прищуром на мартини Синнамон.

Кларисса придавила ей ногу и чопорно произнесла:

— Только воды, спасибо.

— С каких это пор? — процедила Грэйви себе под нос.

— Кларисса, дорогая, — Синнамон взяла ее за руку, — нам о стольком надо поговорить.

— О да, о да, — заулыбалась в ответ Кларисса и набила рот крохотными штучками, похожими на миниатюрные шляпки.

Что бы это ни было, на вкус шляпки оказались бесподобны. Спохватившись, Кларисса вытерла рот маленькой льняной салфеткой с монограммой, мысленно проклиная родителей за то, что не учили ее хорошим манерам и не раскошелились на курсы этикета. Взять себе на заметку насчет будущего ребенка. Он, или она — должен уметь себя вести у бабушки Синнамон в доме, где, если повезет, все они скоро будут жить.

Синнамон смахнула воображаемую прядку (Кларисса заметила, что волосы у нее, будто дрессированные, не выбивались из прически) с не тронутого морщинами лба; она была похожа на ядрышко личи — такая же гладкая, белая, блестящая.

— Как там мой Аарон? Я о нем ничего не слышала вот уже…

И махнула рукой совсем как Клариссина мать. Быть может, у матерей складывается особый язык жестов?..

— У Аарона все хорошо, — выдавила Кларисса.

Грэйви не сводила глаз с настольной лампы, похожей на разноцветный зонтик.

— «Тиффани»? — спросила она наконец.

Самообладание ей окончательно изменило.

— Разумеется, — подтвердила Синнамон. — А вы, я вижу, знаток?

Кларисса перебила:

— Миссис Мейсон…

— Называй меня Синнамон, детка, прошу тебя…

По тому, как Синнамон растягивала слова и срывалась на непомерно высокие ноты, Кларисса вдруг поняла, что та пьяна. Но она явно была пристойной пьяницей, как и положено набожной бабушке.

— Синнамон, я хотела вам кое-что сообщить, — начала Кларисса. — Именно за этим я и приехала в ваш… чудесный дом.

«Вот это класс, — похвалила себя Кларисса. — Отлично звучит: «чудесный дом». То, что надо». Грэйви поиграла бровями, что, впрочем, не сказалось на той скорости, с которой она поглощала закуски.

— Конечно, конечно, — закивала Синнамон. — Полагаю, вы присоединитесь к нам за ужином. У нас небольшой прием.

Акцент у нее был не совсем такой, как Кларисса привыкла слышать от южан в кино и по телевизору. Надеюсь, ко мне не прилипнет. Клариссе невольно вспомнился Саймон с его английским прононсом, но она поспешила вытеснить его из памяти мыслями о мятных джулепах, светлячках и теплых южных ночах. Кларисса на миг превратилась в Скарлетт — до той гадкой, все испоганившей войны.

— Прием? — переспросила Грэйви. — С удовольствием, на ближайшие пару лет. Как вы относитесь к удочерению, миссис Мейсон?

Будь у Клариссы в руках револьвер, Грэйви схлопотала бы пару унций свинца.

Синнамон улыбнулась одними губами. Кларисса пристально следила за ней. Невзирая на кружевной передник, свекровь держалась с поразительным достоинством. Кларисса привыкла разгадывать людей — она оттачивала свои методы на всех знакомых, изучая их с головы до пят со скрупулезностью электронного микроскопа. Про себя она именовала этот процесс М.С. — Ментальная Сетка, — и он никогда ее не подводил.

Но с этой женщиной разобраться оказалось сложно. Почти невозможно. Кларисса вдруг засомневалась в себе, чего с ней не случалось с восьмого класса, когда Марти Бауэрс заявилась в школу в туфлях на платформе и в топике, готовом треснуть на новехоньких, за день созревших сиськах.

Точно, так оно и было.

— Полагаю, вам сейчас хотелось бы принять ванну и переодеться к вечернему приему, — сказала Синнамон, разглаживая передник. Глядя на ее гладкие белые руки, Кларисса поняла, что за всю свою жизнь та никогда и близко не подходила к духовке. — У нас по-простому. Наденьте что-нибудь удобное.