Читать книгу "Скалолаз - Михаил Нестеров"

Рация облегченно заперхала голосом дежурного поисковика-спасателя:

– Скоков! Ну нельзя же так! Вы перебрали нам все нервы! С вами все в порядке? Прием.

Скоков сделал паузу, скосив глаза на Вадима, потом глянул на Йохана. Немец отрицательно покачал головой и желтозубо улыбнулся.

– Да, – ответил Скоков. – Мы идем, опережая график.

– Что за самодеятельность, Скоков! Нам сообщили, что вы еще не поставили базового лагеря. Где вы сейчас?

– Благополучно миновали ледник. Прошли плато.

– И не ставите лагеря! И не выходите на связь! Что за самодеятельность?!

– Никакой самодеятельности. Мы просто сами себе усложняем задачу. Это наше право – ставить базовый лагерь или нет. Мы же не должны запрашивать разрешения на передвижение, к примеру, ночью.

Наступила короткая пауза. Наконец дежурный ответил:

– Не знаю, как и отнестись к этому… Тут звонки от вашего начальства из Москвы, что прикажете передать?

– Передайте, что у нас все хорошо. Больных нет.

– Я-то передам, только, боюсь, вас за это по головке не погладят. У вас офицер по связи – Па-не-нок, дайте мне его.

Вадим взял из рук Скокова рацию. Ствол автомата глядел теперь на руководителя экспедиции.

– Паненок на связи.

– Слушай, друг! Нельзя же так! – повторился дежурный. – Двое суток ты не отвечаешь на вызовы. У тебя же эксклюзивное право. Я не знаю характера вашего начальника Скокова, но ты-то давно уже должен выйти с нами на связь! Хорошо еще, нам сообщили, что видят вас, а то я не знаю…

– База, считайте это моей ошибкой. С этого момента связь будет постоянной. Еще раз прошу прощения. На связи был Паненок.

– Ладно… – протянулся голос спасателя. – На связи был дежурный Дорджи. Конец связи.

Шеель принял от Паненка рацию.

– Очшень хорошо, – сказал он по-русски, шепелявя. – Спасибо за сотрудничество. Я прекрасно говорю по-чешски, а этот язык сродни вашему. К тому же у меня была возможность общаться на русском в одном закрытом заведении. Всего полгода, но и этого было достаточно.

Скоков не ответил. Он смотрел на Паненка. Врач экспедиции поймал его взгляд и опустил голову.

Сколько еще их будут держать при себе террористы? Сколько им отпущено? Они даже убирают своих: сегодня ночью «пропал» один из их товарищей. Командир – хороший артист, он организовал поиски. Однако не прошло и получаса, как беглеца обнаружили. Вернее, нашли его рюкзак. Разговоров по этому поводу в отряде почти не было, лишь взгляды: понимающие и… обеспокоенные.

А еще Скоков слышал ночью возню в соседней палатке. Он лежал в спальном мешке с краю, в середине спали Фитц и Вестервалле, Вадим лежал с другого края. Руки Паненка так же были не сильно, но надежно связаны, «молния» спального мешка застегнута до подбородка. Скоков чувствовал – за стеной палатки что-то происходит, и это что-то прояснилось сегодня утром.

Но каким бы тяжелым ни было положение, руководитель российской экспедиции не терял надежды, и надежду эту звали Сергеем Курочкиным. Тот уже давно должен был заподозрить неладное и сообщить об этом непальским властям. Однако сегодняшняя связь с базой еще больше омрачила Скокова: спасатели в абсолютном неведении. Тогда выходило, что Сергей либо шел за отрядом Шееля, либо еще не прибыл в Гхунзу. Хотя… Парень он обязательный, если сказал – сделает. Только вот иногда на пути возникают препятствия, обойти которые невозможно. Может, и Сергей стал заложником каких-то обстоятельств?..

А вообще у Скокова было двоякое чувство: он хотел услышать из уст дежурного поисковика, догнал ли группу их товарищ, и в то же время опасался услышать. Террористы были в неведении об одиннадцатом участнике экспедиции, скалолазе и спецназовце Сергее Курочкине.

Скоков зовет Серегу и гонит его прочь.

Позади них движется группа альпинистов, Скоков ничего не знает о ней, но чувствует, что они – или кто-то конкретно из группы – и есть цель террористов. Хотя, с другой стороны, это казалось преследованием. Но Шеель работает под русских, русские выполняют свою программу – правда, она выглядит несколько странной, и отряд в роли догоняющих обратил на это внимание поисково-спасательной базы в Гхунзе. А Шеель, используя Скокова и Вадима Паненка, продолжает оставаться русским. Он ведет за собой другую группу альпинистов, сначала, наверное, обескураженную, но теперь успокоившуюся после связи с базой, чтобы где-то выше в горах разыгралась еще более кровавая драма.

Намерения у них более чем серьезные, думал Скоков, вспоминая покойного Дитера Лемке. Тот совершил два проступка: заболел и усугубил болезнью резкий выпад против командира. У Скокова до сих пор стояли в ушах слова Лемке: «…на самом деле – это СТРАНА!.. Вершина горы – в небесах! Бог никогда не бросит нам сверху веревочную лестницу… Это для избранных…»

После этих слов по немому приказу командира Хорст Кепке отвел его и Вадима на три-четыре десятка метров в сторону. Неплохо знающий немецкий язык, Скоков напрягал слух, но до него долетали лишь бессвязные обрывки: связь… вице-премьер… наш друг позаботится… назад…

И снова мысли о Сергее, который призраком надежды стоял перед глазами: это судьба, это его ангел-хранитель назначил свадьбу на 12 апреля… «А может, и наш с Вадимом ангел тоже», – подумал Скоков, посмотрев на врача экспедиции. И озвучил свои мысли.

– Ошибки ангелов дорого обходятся людям, – ответил Вадим. – Боюсь, как бы Серега не переоценил свои способности.

3

Кроужек крикнул шедшему впереди Богумилу Слончику:

– Привал! – и устало опустился на корточки. Оглянувшись, он увидел в двадцати метрах от себя выбившегося из сил Петра Миклошко. Вице-премьер улыбнулся: «Давай, давай, дармоед, зарабатывай отдых».

Пресс-секретарь повалился рядом, шумно выталкивая легкими воздух. Вскоре подтянулись и другие.

Базилевич во время таких коротких привалов первым делом смотрел в бинокль. Сейчас чешский отряд довольно близко подошел к каменной гряде, над которой нависла серая стена скалы. На ее вершине стоял человек. Базилевич отчетливо разглядел его экипировку, хотя не мог разглядеть его лица, затененного капюшоном куртки. Человек поднимал на веревке… Лев до ломоты в висках напряг зрение. Ошибиться он не мог: человек тянул наверх темно-зеленую в клетку багажную сумку. На ум пришло определение: турист. Странные, однако, люди в российской экспедиции. Но Базилевич изумился бы еще больше, если бы этот турист распахнул сейчас полу пуховой куртки, – он бы увидел красивые разводы благородного дерева и вороненую глубину металлических частей «Гепарда».

Но русский скалолаз не стал искушать Базилевича и, управившись со своим делом, быстро исчез из виду.

– Господа, – снова завелся неугомонный Миклошко. – Хотите, я вам расскажу о событиях, которые произошли 30 мая 1975 года?