Читать книгу "Семь-три. Оператор - Валентина Седлова"

Откуда-то изнутри крепла полная уверенность, что все задуманное осуществится, и возможно, в самое ближайшее время. Просто потому, что иначе быть не может. От былых сомнений не осталась и следа. Если не поможет Ольга, она сама выяснит, как становятся модельерами. Она, наконец-то, определилась, кем хочет быть в этой жизни. И это чувство будоражило и пьянило подобно тому, что она испытала, когда Иван познакомил ее с понятием физической любви. Кристина ощущала в себя такой мощный нерастраченный потенциал, что удивлялась, как это она еще не взорвалась от накала собственных эмоций и страстей. Ей было весело, каждая мелочь радовала и ласкала взор, ерундовая вещичка могла вызвать умиление, схожее с тем, которое испытывают престарелые тетушки, глядя на пускающих пузыри младенцев.

Кристине впервые за много лет стали интересны люди вокруг нее, даже незнакомые. В поликлинике она наблюдала за врачами и пациентами, в магазине за покупателями и продавцами, в фотоателье за приемщицей заказов. Она, доселе не вступавшая по мере возможности ни в какие разговоры, легко и непринужденно просила сидевшего напротив человека, передать и прокомпостировать билетик в трамвае, спрашивала в булочной, насколько свежий бородинский хлеб, помогла подняться поскользнувшейся женщине. И ей все это было отнюдь не в тягость, а напротив, очень и очень приятно. С каждым новым удачным, пусть даже минутным диалогом, ей все больше и больше нравился этот мир. На работе казалось, что в городе происходят одни лишь несчастья, и стоит лишь выйти за порог, у тебя есть все шансы стать пострадавшей в одном из них. А сейчас она беззаботно шаталась по своему району, жадно впитывая впечатления, и освобождалась от своих страхов и сомнений. Если бы сейчас ее видели родители, то вряд ли узнали бы свою молчаливую и отстраненную дочь в этой обычной дружелюбной девчонке, выглядевшей от силы лет на семнадцать-восемнадцать.

Кристина продумала до последних мелочей, как будет выглядеть просьба о том, чтобы Ольга ввела ее в мир модельного бизнеса. Она пригласит сестру Ивана к себе домой, они вместе посидят за чашкой жасминового, а может быть, зеленого чая, а потом она покажет своей гостье, чего успела нарисовать за это время. Может быть, Ольга даже сама предложит Кристине попробовать себя в том же доме мод, где работает сама. Или подскажет, куда лучше обратиться. Если же полупрозрачных намеков в виде эскизов одежды будет недостаточно, тогда Кристина сама спросит ее, как лучше действовать дальше. Ну, а уж если она вдруг получит от Ольги ответ, который ее совершенно не устроит, то начнет прокладывать собственные пути в мир высокой моды. Через Интернет, через знакомства, через друзей. Да мало ли как! Главное, как и в любой профессии, трудиться, не покладая рук, а остальное приложится и придет в свое время.

К телефону Кристина принципиально не подходила. Сейчас ей не хотелось разговаривать со знакомыми или родственниками. Пришлось бы опять объяснять, что с горлом, выслушивать очередную порцию народных рецептов и тому подобное. Да и не хотелось спугнуть радостное чувство зарождения чего-то нового. Последней, с кем она говорила, была Ленка, да и то их вчерашний разговор вопреки обыкновению оказался очень коротким, хотя и плодотворным. Ленка помимо всего прочего сообщила, что домой возвращаться не будет, а когда послезавтра приедет мама, повезет Олега знакомиться со своей тещей. Из Ленкиной скороговорки Кристина уяснила, что речи о свадьбе пока не идет, но планы на будущее в этой паре строятся только совместные. Ликвидатор наконец-то вышел на работу после отпуска и короткого больничного, но клялся и божился, что как только двести сорок восьмая уйдет в отпуск, даже если это случится в наступающем декабре, обязательно придумает, как отпроситься на службе и провести это время с ней. Мир, дружба, жвачка, семейная идиллия.

Кристина слушала подругу, но совершенно не чувствовала никакой зависти. Ей тоже было хорошо, хотя и по другой причине. И она была готова искренне радоваться вместе с двести сорок восьмой и Ликвидатором, что они нашли друг друга. Хотя по ее мнению, друг другу они подходили только по степени взрывоопасности своих характеров. Внешне Ленка по сравнению с Ликвидатором была такой крохой, что Кристина про себя терялась в догадках, как же он умудряется не раздавить ее своей массой. Хотя если Ленка начинала выступать, все равно по какому поводу, аргументировано и темпераментно подкрепляя свои доводы, Олег предпочитал, как говорил один сатирик, «прикинуться ветошью и не отсвечивать». Если двести сорок восьмую несло, лучше было на ее пути не вставать.

Как ни странно, но о Лесничем она тоже помнила. По отношению к нему она испытывала теплое чувство признательности и благодарности, но полностью отдавала себе отчет в том, что еще не успела по нему соскучиться. Достаточно было закрыть глаза, чтобы представить себе его вплоть до пробивающейся на щеках вечерней щетины и легкого запаха мужского геля для душа. Поэтому Кристина не собиралась ни звонить Ивану, ни тем более встречаться с ним, по крайней мере, в ближайшее время. Еще слишком рано. Яблоко должно созреть, чтобы не вызывать оскомину на губах.

Все, что произошло каких-то три дня назад, казалось Кристине чем-то далеким и нереальным. Словно художественный фильм, триллер, который волновал тебя во время просмотра, а теперь ушел куда-то в глубины памяти. Вроде что-то и было, а вроде все и понарошку, не всерьез. Она настолько легко избавилась от этого груза, что временами даже самой не верилось, что ей пришлось выпрыгивать на ходу из машины, следить из-за стеклянной витрины кафе за подступами к подъезду в надежде, что удастся увидеть лицо своего врага, идти по заснеженному парку навстречу неизвестности.

Однако под вечер Кристине стало уже не так весело. Бронхит решил показать зубы, и в наказание за бесшабашные прогулки по городу в десятиградусный мороз наградил ее в придачу всеми симптомами классической простуды. Сильно заболела и закружилась голова, нос, словно по команде, зафонтанировал насморком, а про горло и говорить нечего. Глотать что-либо, даже просто горячий чай, было ужасно больно. Да плюс этот кашель, от приступа которого сотряслось все тело. От просмотра телевизора пришлось отказаться, поскольку от быстрой смены картинок пульсировало в висках. Надо было бы хоть что-нибудь поесть, Кристина прекрасно это понимала, но не могла уговорить себя даже просто встать и дойти до холодильника.

Глотать таблетки тоже не хотелось, благо, что Кристина никогда не была сторонницей медикаментозного лечения за очень редким исключением. В детстве она, как только появлялась возможность, выбрасывала таблетки под кровать, и мама, искренне считающая, что ее послушная дочь на такое пойти просто не может, была здорово удивлена, когда через несколько лет, при перестановке мебели, обнаружила россыпь запыленных белых и цветных кружочков. Поразмыслив, мама перешла на лечение дочери травяными чаями и медом, поскольку уж эти лекарства спрятать под кровать было весьма затруднительно. Да и на вкус они были куда как приятнее химических микстур и порошков. На том и порешили. Кристина до сих пор помнила привкус лимонов с медом и хлеба с чесночной пастой, которыми мама потчевала ее и брата в разгар эпидемий гриппа.

От яркого света заболели глаза, поэтому пришлось его выключить вообще. В принципе, можно было с чистой совестью попытаться заснуть, но сделать это было весьма затруднительно, поскольку лечь так, чтобы тебе не мешал текущий нос, было практически невозможно. Единственное подходящее с этой точки зрения положение — сидя, было неудобно тем, что в такой позе Кристина категорически не могла уснуть. Напрасно она убеждала себя, что так спали даже русские цари, например, Петр первый, и даже нормально высыпались при всем при этом, — логические доводы нисколько не помогали. Она ненадолго забывалась, чтобы уже минут через пятнадцать-двадцать проснуться оттого, что ей нечем дышать, или оттого, что никак не прекращается кашель. Вот тебе и отдохнула, называется. Вот что бывает, когда думаешь только о себе, а не о других. Девчонки сейчас по полной программе вкалывают, сидят вместо нее на эфире и телефонах, а она здесь прохлаждается, потому что, видишь ли, ей так захотелось. Вот и заслуженная расплата накатила.