Читать книгу "Пение птиц в положении лежа - Ирина Дудина"

Вторые — безответственные сластолюбцы. Сластолюбие толкает их во все тяжкие. Кто будет воспитывать их детей, на какие деньги — это их не волнует. У таких мужчин, как правило, двое и больше детей. Никогда не бывает одного. На одном остановиться у них не получается. Зато бывает и трое, и четверо. Точное количество их не волнует. Падишахи в гареме на самоокупаемости. Я знала одного мужчину, у которого в 26 лет было шесть внебрачных детей. Девушки и женщины использовали его как космического осеменителя. Он был спортсмен, без вредных привычек. Хотя красавцем, пожалуй, не был. Он плакал, когда узнал о шестом. Ему хотелось жениться. Но был он нищий студент, а сладострастие его мучило и было непреоборимо. Благодаря блужданиям этих безответственных мужчин, заблудившихся во блуде, продолжается род россиян.

Третьи — состоящие в единобрачии, обычно пожизненном. У них обычно один ребёнок. Иногда — два. Смотришь на такого богатыря, когда ему около пятидесяти, а он вынянчил единственную деваху, — и становится печально как-то за него. Такие мужчины, как правило, любят комфорт и очень ответственны. Они воспринимают лишнего ребёнка как угрозу благополучию и комфорту. Нет у них такой пламенной любви к себе, к жене и к их союзу, ради которого — хоть трын-трава, лишь бы плоды любви выглядывали бы повсюду, резвясь и хохоча и повторяя в своей прелести родителей.

Для чего нужен мужчина?

Маша сказала, что мужчина нужен для того женщине, чтобы его соблазнить, оттрахать, родить от него ребёнка, а потом отобрать у него все-все его денежки.

Москва

В 7 утра шёл в Москве сильный дождь. На асфальте сидела полуживая намокшая бабочка. Бабочку я подняла и прицепила к стволу в сухом месте, дав ей шанс обсохнуть и выжить. Тут навстречу мне вышел пожилой армянин в трениках.

Армянин сказал, что его зовут дед Мурат. Он спросил меня, кто я и откуда в 7 утра? Я сказала, что поэт и рюкзак мой набит рукописями.

Он дал мне две конфеты и загадал армянскую загадку. Мне никак было не угадать, что же ответила принцесса. Я измучилась — и так и этак — мне всё никак не удавалось найти правильный ответ. Дед Мурат хитро улыбался, говорил, что это очень красивая загадка. Мне как литератору следует её записать. Что очень красивая концовка у этой притчи. Я попросила пощады, сказала, что сдаюсь. Он сказал, что ответ я узнаю лишь после того, как отсосу у него в кустах. И ещё получу сверх того 100 рублей.

Я сказала, что не пью, не курю и не сосу у посторонних. Он озадаченно спросил: а сколько берут поэты за это? Я сказала, что у поэтов речевой аппарат очень разработанный, и они привыкли делать в другую сторону. Поэтому если уж использовать таким образом, то никак не меньше 100 баксов. Мурат расстроился — у него не было 100 баксов. Я воспользовалась моментом и убежала. Он отстал у ларьков. Через несколько минут он догнал меня, тяжело дыша и харкаясь, сказал, что дедушка Мурат сейчас умрёт. Действительно, дыхание у него было прерывистое. Он зашептал что-то затверженное из своей юности: «Постой. Я полубил тебя. Я нэ могу. На, возьмы 500 рублей. Больше у меня нету. Я просто очень лублу красивых молодых женщин. Нэ могу удэржаться». Он сказал, что не будет меня долго мучить, кончит быстро мне в рот за две минуты, что у него чистый, белый, красивый, мне понравится, мне не будет противно. Что люди должны быть добрыми друг к другу. Я выскользнула из его довольно крепких рук и захлопнула перед его носом железную дверь с магнитным замком. Через три часа я, под проливным дождём, выходила из квартиры моих знакомых. Неподалёку, под козырьком ларька, меня караулил дед Мурат. Я прикрылась зонтом и убежала.

Бабочку я пожалела, а деда Мурата — нет. Убежала…

Вечером, прогуливаясь по Москве, я обнаружила обрывок афиши Артклуба — там был указан адрес и сообщалось о джазовом фестивале, выставках и т. п. Мне захотелось приобщиться к московской богемной жизни. Я нырнула в метро, вынырнула, свежая и бодрая, как бы из живой воды, где надо, прошла через парк.

Увы. Летний Артклуб был абсолютно мёртв. Ни афиш, ни людей. Двери и окна плотно закрыты. Следы разрушения и запустения повсюду. На углу невысокого особняка была роскошная некогда лестница, полукругами ведущая на обширную площадку второго этажа. Колонны балюстрады были надкусаны и кое-где покосились, изредка выглядывала арматура, а куски архитектурной плоти валялись тут же, у подножия своих тел. Под одним из отпавших цементных кусков какая-то бумажка лежала, углом утопая в луже. Вроде как 5 рублей. Я наклонилась — вроде с пятёркой соседствовал нолик. Сердце возбуждённо забилось. Через секунду ему предстояло забиться ещё сильнее, прямо-таки затрепетать от радости. Я подняла — это было 500 рублей, чудесная целая пятисотрублёвая бумажка, слегка сырая от непогоды.

Вечером в кармане, рядом с пятисотрублёвкой, я обнаружила две конфеты. Это были «Малиновая сказка» и «Петушок», привет от деда Мурата.

О встрече с раем детства

У каждого ребёнка должны быть свои райские кущи, сады и поляны.

Рощино зимой — это особый рай. Это изобилие снега, когда недалеко, в городе, зима тяжело больна, черна, грязна, с чахоточным нездоровым повышением температуры.

Эти шапки и шубки из белейшего и алмазного на всём, что можно укутать. Любовно облагороженные снегом ёлки, с прорисованным рыбным скелетиком ветвей, с рыбной головой из белого сверху. Напудренные сахарные головки сосен. Узорчатая утолщённая прелесть веток. Прямо Швейцария какая-то. Старинные открытки с надписью: «Счастливый Новый год».

Зелёное чистое небо поутру с мерцающей запоздалой звёздой. Розово-золотые лучи восходящего светила, запутавшиеся в молодых сосенках под снегом. Бело-голубые холмы, в которых сосенки укутаны с головой ввиду своего младенчества. Лыжня вдоль берегов незамерзающей речки Рощинки, весело щебечущей своими прозрачно-чёрными губами что-то среди пухлых от снега берегов и пожелтелого, слабого перед бегуньей льда. А потом, после длинного спуска с горы из леса, со свистом в ушах и пощипыванием щёк и носа, — выезд на холмистые просторы, где «лес вдали чернеет» и «речка подо льдом блестит». Всё точно сказано. И дым из труб деревенских домов, укутанных снегом по самые глаза — окна. Лай собак. Запах дыма и жилья… Сказочные весёлые картинки.

Весёлая турбаза. Оттаивающие шерстяные свитера и варежки. Запах просмолённых лыж с квадратиками стекающего снега. Ручеёк снежной слезы, скатывающийся на металл лыжного крепления. Горячий пар чая и кофе из термосов. Карты, анекдоты. Беседы часов до двух-трёх ночи. Бесполый сон усталых лыжников на пионерских кроватях. Чёрными вечерами — теннис и бильярд в спортивном зале. Бесплатный. Азартный, пока не надоест.

Я купила путёвку в Рощино, предвкушая введение в лыжный рай и зимние красоты моих детей. Лес тот же. Горы в лесу те же. Речка такая же. И солнце такое же золотое сквозь заснеженную хвою. Но на лыжах почти никто не катался. Лыжни носили укороченный и девственный характер, выезженные одиноким экипированным лыжником, гоняющимся взад-вперёд по средних размеров кругу. Не то что раньше — бесконечные лыжни, ведущие в запредельные дали и красоты.