Читать книгу "Внеклассное чтение. Том 1 - Борис Акунин"

— Пали! — огрызнулся чухонец. — А восси кто дерсать будет?

Она рывком спустила раму.

— Дай сюда!

Пока кучер одной рукой оружье просовывал, пока графиня еготем же манером запятным переправляла, поляна с жильем позади осталась, с обеихсторон был только лес.

Передний преследователь опять нагонял. Его конь шел галопом,ходко отмахивал широченными копытами в стороны. Глазищи у вороного былистрашные, налитые, с вислых губ летели клочки белой пены, у всадника же вместоглаз белели две дырки, рта не было вовсе. Страх!

— Стреляй в супостата! — приказала графиня.

Фома приложился, пыхнул дымом и грохотом, да не попал.Только разозлил разбойника. Тот уж совсем близко был, саженях в пяти. Выдернулоткуда-то пистолет с длинным стволом и как прицелится!

— Мамушки! — охнул Фома, бросил ружье и присел, закрывруками голову.

Левонтий тоже весь скрючился, а Мите почудилось, что черноедуло метит прямо в него. Он схватил Павлину за руку, дернул на пол. Прижалисьдруг к другу, зажмурились.

Выстрел был не сильно громкий, много тише ружейного. Иничего, живы остались оба, пронесло.

АН нет, не пронесло.

Что-то шумнуло, скребнуло спереди по стенке, и через малоевремя карету повело из стороны в сторону.

Донесся крик Левонтия:

— Барыня! Чухна свалился! Пропадаем!

Ах, это злодей поверх крыши пальнул, кучера Toyко застрелил!

Тут как хрустнет, затрещит, как лошади заржут, и дормезостановился, скособочился на сторону. Это ось подломилась, понял Митя. Когда спапенькой в Петербург ехали, тоже один раз было — полдня чинились.

А графиня была молодец. Другая бы дама непременно приняласьвизжать или, того верней, рухнула бы в обморок, Павлина же не растерялась,прикрикнула на лакеев:

— Рубите его саблями, пока те не подоспели! Рубите!

Митя прилип носом к заднему стеклу. Видел, как сначалаЛевонтий, а за ним и Фома спрыгнули на снег, пошли на разбойника, размахиваясаблями. Думал, тот отъедет назад, подмоги дождется, но злодей вздыбил коня,осадил. Убрал разряженный пистолет, вынул шпагу.

Легко, будто играючи, звякнул клинком о Левонтиеву саблю, итут же рубанул лакея пониже уха. Бедный повалился ничком, не вскрикнув. Фомапопятился было, да поздно. Конник перегнулся, пырнул его шпагой. И Фома сразузаголосил, упал на снег и давай там барахтаться.

Пропали!

Митя сполз с сиденья на пол. Зубы стукались друг об дружку,этот дробный перестук отдавался по всему краниуму.

Павлина тоже сидела на полу, дрожащей рукой взводила курокна пистолете.

— Не бойся, — сказала, — маленький. Я стрелять умею, менямуж учил.

А у самой в лице ни кровинки.

Снаружи по снегу заскрипели шаги. Спешился, подходит!

Она наставила дуло, зубами впилась в нижнюю губу, а Митютолкнула, чтоб под сиденье лез. Шепнула:

— Уши заткни и глаза прикрой, рано тебе еще такое видеть.

Он спрятаться-то спрятался, а глаза закрывать не стал,подглядывал из-за ее подола. Дверца распахнулась.

Разбойник был сущий великан, заслонил. собою весь белыйсвет.

— Христом-Богом! — попросила графиня, держа оружие обеимируками и целя ему прямо в лоб. — Бери что хочешь и уходи! Не доводи до греха!

Он хрипло захохотал, глаза в прорезях от этого сузились вщелки.

Тогда она взяла и выпалила.

Карета наполнилась дымом, но еще до того Митя увидел, чтолихой человек ловко присел, и пуля не причинила ему никакого ущерба.

Павлина ударила его рукояткой по голове, но это великанубыло нипочем. Он отнял пистолет, швырнул на пол. Однако храбрая и тут неунялась. Вцепилась злодею в лицо, сорвала с него маску.

Пикин!

Митя забился под сиденье как можно дальше, и больше ничегоне видел, лишь слышал голоса.

— Что ж, значит, нечего и таиться, — сказал ужасныйпреображенец. — Только теперь придется ваших слуг того. Лишние доводчики мне ненадобны.

— Не надо! — взмолилась она. — Вам ведь, сударь, не онинужны, а я. Иль ваш господин нарочно велел вам душегубствовать?

Капитан-поручик отрезал:

— Сами виноваты. Нечего было маску срывать, лучше б вобморок пали. Что мне князь велел, то меж ним и мной останется. Только никакиеэто не душегубства, а преступления любви, безумства страстей. Посидите-ка.

Хлопнула дверца.

Жалкий голос — не поймешь чей, Фомы или Левонтия — попросил:

— Мил человек, мил человек…

Графиня все повторяла:

— Боже, боже…

И снова приблизились шаги, скрипнули петли.

— Прекрасная Псишея, — объявил Пикин. — Имею приказдоставить вас в некой прелестное место, где вас ожидает бог сладострастия Амур.А еще ведено вам передать…

— Откуда вы узнали, где меня искать? — перебила Хавронская.— Я никому не говорила.

Пикин (по голосу слышно) ухмыльнулся:

— Тише надо было перед дворцом кричать про Московский тракт.Ага, подоспели наконец, курьи дети.

Это он про топот подъехавших коней сказал.

Пошел навстречу своим гайдукам или кто там с ним был.Закричал на них, заругался.

Павлина же опустилась на четвереньки, вытащила Митю изукрытия.

— Быстрей, миленький, быстрей. Беги! Этот зверь и дитя малоене пощадит! Ну же! Береги тебя Господь!

И насильно выпихнула в дверцу. Митя упал в снег, бесшумно.Откола на обочину, где сугробы.

К покривившемуся дормезу подошли пятеро.

— Вишь, барин, ось треснула, — сказал один. — Тут вознидотемна. Пока в лесу подходящее дерево сыщешь, пока приспособишь. Каретища вонкакая, осина или береза не пойдет, дубок нужен. Как бы ночевать не пришлось.