Читать книгу "Солдат удачи - Михаил Ахманов"

В этом месте Нарата многозначительно поднял палец и промолвил:

– Удачлив! Очень удачлив, клянусь своим глазом, выбитым в схватке с тьяни! А что такое маргар без удачи? Незрелый плод, пустой орех и дым без очага…

Трое старейших согласно кивнули. Амазонка почесала живот и выразилась определенней:

– Без удачи маргар – не маргар, а куча жабьего помета. Брюхо с пьяным пойлом да жирная задница! Но этот, кажется, не таков… Этот, если верить шире, подойдет. Ты как считаешь, Айд?

Начальник стражи буркнул что-то неразборчивое, но одобрительное; видно, подвиги Дважды Рожденного его впечатлили.

– Подойдет – для чего? – полюбопытствовал Дарт. – Чтоб снова засадить в темницу? В благодарность за спасение ширы?

– Твой договор с ней завершен – ты выполнил его, доставив просветленную в Лиловые Долины, – сказал Нарата, оглаживая плешь. – Теперь мы предлагаем тебе нечто иное, на самых выгодных условиях: двадцать зерен бхо – твои, и шира проверит, чтоб зерна попались стоящие, не какие-нибудь носильщики, копатели или сны-наяву. Что выберешь, то и будет твоим.

– А если я откажусь?

– Случается, маргары буйствуют, – заметил Оити, – и тогда их держат в уединенном тихом месте вроде священных покоев, где ты провел минувший цикл. Нам показалось, что тебе не вредно в них отдохнуть… – Он уставился на Дарта холодным взглядом и закончил: – Отдохнуть до этой беседы, а не после.

«Нигде не уговаривают так убедительно, как в Бастилии», – подумал Дарт. Бастилия была еще одним осколком прошлой жизни, вдруг всплывшим из забвения – мрачная серая цитадель, гораздо более страшная, чем лабиринты Темных. Правда, помнилось ему, что камеры там были не треугольными, а квадратными.

Он почесал горбинку носа, взглянул с укором на Нерис и признался:

– Ваши доводы убедительны, мсье. Значит, двадцать зерен бхо, проверенных руками ширы… Щедрое предложение, просто великолепное! Бьен! Я его оценил, и я уже почти согласен. Хотелось бы лишь поподробней узнать о ваших планах – не из пустого любопытства, монсеньоры, а от того, что планы связаны со мной, а значит, с нашим соглашением. Как человек чести, я не могу заключить договор, который не в силах исполнить.

– Это разумно, – согласился Оити. – Ну, к делу… Доблестная Аланна пояснит тебе наши намерения.

Речь амазонки была энергичной и краткой; в ней многократно упоминались тухлые яйца, жабьи потроха, слизь червей, а также помет различных неизвестных Дарту животных. Но главное он уловил. В общем и целом план не отличался от стратегической доктрины покойного Рууна: объединиться с даннитами и рами с Жемчужной Отмели, Прочного Камня и других поселений и двинуть в предгорья, к дыре, откуда били молнии, – а там и джолты подойдут, да не одни, а с клеймсами да керагитами. И будет у дыры так много смелых и свирепых воинов, что не пробиться к ней бесхвостым жабам! Ну а коль попробуют – драться и стоять насмерть.

Примитивная стратегия, решил Дарт, не подходящая для битв с таким противником, как тьяни. В этом мире они являлись самой воинственной расой, и, помня об участи Кордоо и его флотилии, Дарт не сомневался, что вставшие на их пути будут стерты в порошок. «Случалось такое во время прошлых балата? – мелькнула мысль. – И если случалось, какой урок отсюда извлекли?»

Вроде бы никакого. Весть о разгроме даннитов, полученная от деревьев туи, повергла старейших в краткий шок, однако план кампании почти не изменился. Ждали отряды из поселений рами, ждали известий от джолтов, а до того, как подсказала стратегическая мысль, решили выслать арьергард – двести-триста воинов из пограничной стражи. Им полагалось встать у дыры, обнести ее бревнами и камнями и дожидаться подхода главных сил. С этим отрядом и собирались отправить Дарта, но вот зачем и для чего, он все еще не понимал.

Возможно, командиром? От этого бы он не отказался, хотя затея, на его взгляд, была смертоубийственной – тьяни могли добраться до пограничников раньше, чем войско из Долин, и в этом случае их не спасли бы ни камни, ни бревна. Впрочем, сей тактический просчет Дарта не тревожил – встретиться бы с Големом, а там…

Там будет видно. Тысяча чертей! Был бы Голем под руками, и он не допустит побоища!

Аланна смолкла, и четверо старейших вопросительно уставились на Дарта.

– Ну? – прервал Оити затянувшееся молчание.

– Я согласен, – отозвался Дарт. – Но нам, похоже, предстоит тяжелая кампания – атаки и обходы, кровь и пот, стычки среди лесов и гор… Что еще, мон дьен? Распоротые животы и переломанные кости… Серьезные дела! А потому хочу спросить, искусны ли ваши воины? Что они умеют, кроме как стучать палками о наплечники? И на что способны воеводы? Сонное зелье они подсыпают ловко, это я уже заметил.

Оити и бровью не повел.

– Что тебе до воинов, Дважды Рожденный? Это заботы не твои, а доблестной Аланны… Тебя доставят к хранилищу Детей Элейхо, где и начнется твоя работа. Ее и исполняй!

– Значит, работа… – пробормотал Дарт. – Какая?

Старейшие в недоумении переглянулись, потом Аланна рявкнула:

– Жабье молоко! Ты что же, издеваешься над нами?

– И не думал, прекрасная госпожа. Я только интересуюсь: какая работа?

Шир-до поскреб темя, закатил единственный глаз и сообщил коллегам:

– Этот маргар – обстоятельный парень, не то что наши недоумки! Он намекает, что наниматели – то есть мы, старейшие Долин, – обязаны высказать вслух свои пожелания. Вслух, друзья мои! Дабы стало ясно, чего мы ждем и за что собираемся платить.

– Именно это я имел в виду, почтеннейший, – заметил Дарт. – Спасибо тебе! Ты выразил мою мысль с изяществом, недоступным бедному маргару.

– С охотой приму твою благодарность и выскажу надежду, что мы с тобой еще увидимся. – Взгляд Нараты скользил вдоль обегающего комнату фриза, будто ему не хотелось смотреть собеседнику в лицо. – Так вот, сынок: тебя приведут к дыре, и ты в нее полезешь. Понял? За зернами Детей Элейхо.

– Только и всего?

– Только и всего. Если не считать огненных бичей и сеток, что режут и кромсают тело, тумана, вдохнув который выплевываешь кишки, дождя, что прожигает кожу, сторожевых бхо и прочих радостей. Ну, как обходиться с ними, не мне тебя учить. На то ты и маргар! Cтремительный и смертоносный…

– Значит, бичи и сети, туман, дождь и прочие радости? – отозвался Дарт. Потом кивнул головой и буркнул: – Ну что ж, Париж стоит мессы!

Он не был ни удивлен, ни потрясен – так и так пришлось бы лезть в дыру, и хорошо, что интересы нанимателей – этих, и других, с Анхаба, – совпали столь удачно. В самом деле, это было везением, ибо ему не придется бродить в горах в поисках нужного места, а кроме того, его предупредили о ловушках – теперь он знает о них и, вероятно, сумеет разузнать побольше. Удача, несомненная удача!

И все же он испытывал такое чувство, словно его подставили. Словно женщина, с которой он делил постель и пищу, спасавшая его и им спасенная, – словно она вдруг обманула, предала, и повод к этому обману был постыдным – выгода. Или стремление к власти, славе и почету, что было столь же низким, поскольку достигалось ценой предательства.