Читать книгу "Путешествия с тетушкой - Грэм Грин"

– Я думаю, прежде чем он вернется, – проговорил инспектор Вудроу, – нам надо бы пойти куда-нибудь и обсудить дела.

Сержант уже успел открыть журнал и с увлечением читал его.

– Можно пойти ко мне, – предложил я.

– Я бы предпочел пойти прямо на квартиру мисс Бертрам, не откладывая. Мы можем объясниться в машине.

– Что вам понадобилось в квартире моей тетушки?

– Я уже сказал. У нас имеется запрос из «Интерпола». Мы не хотим беспокоить мирового судью в рождественскую ночь. Вы – ближайший родственник. Вручив вам ключи от квартиры, ваша тетушка оставила ее на ваше попечение.

– С моей тетушкой что-нибудь случилось?

– В этом нет ничего невозможного. – Там, где требовалось одно слово, инспектор меньше чем пятью не удовлетворялся. – Викарий возвращается… – сказал он раздраженно. – Спарроу, ради бога, оторвитесь же.

– Ну вот, надеюсь, вы теперь не забудете подписаться, – прощебетал викарий. – Ваши деньги пойдут на благое дело. Мы заблаговременно подготавливаем к Пасхе детский уголок. Я бы предпочел назвать его часовней, но в Саутвуде у нас еще водятся твердолобые протестантки. Я посвящу вас в глубокую тайну. Я даже комитету еще не говорил. На днях я достал на Портобелло-роуд подлинный рисунок Мейбл Люси Атвел! Мы торжественно развернем его на Пасху, и у меня есть тайная мысль – а вдруг нам удастся убедить принца Эндрю…

– Боюсь, нам пора, викарий, – прервал его инспектор Вудроу, – надеюсь, ваш уголок получится удачным.

Начинало накрапывать. Инспектор Вудроу покосился на свой зонтик, но раскрывать не стал. Быть может, боялся, что потом четкие складки не улягутся на место должным образом.

– Я скоро навещу вас обоих, – пообещал викарий, – как только буду иметь ваши адреса на бланках подписки.

– Спарроу! – прикрикнул инспектор Вудроу.

Спарроу с неохотой сложил журнал и бегом, спасаясь от дождя, припустил за нами. Усаживаясь рядом с Вудроу на водительское место, он объяснил в свое оправдание:

– Там есть рассказ под названием «Кто виновен?». Я думал, может, про убийство – очень уж люблю читать про убийства, а оказывается, это про старушку, которая плохо обошлась с певицей, поющей поп-песенки. Нынче по заглавию ничего не поймешь.

– Итак, мистер Пуллинг, – приступил инспектор Вудроу, – когда вы в последний раз видели вашу тетю?

Фраза мне что-то смутно напомнила.

– Несколько недель… месяцев назад. В Булони. А в чем дело?

– Вы с ней довольно много путешествуете, не так ли?

– Н-ну…

– Когда вы в последний раз имели от нее сведения?

– Я уже ответил – в Булони. Я обязан отвечать на эти вопросы?

– У вас есть ваши конституционные права, – вмешался сержант Спарроу, – как у всех граждан. Но и обязанности, конечно, тоже. Добровольное показание всегда выглядит лучше. Суд принимает во внимание…

– Ради бога, Спарроу, придержите язык, – оборвал его инспектор Вудроу. – Вас не удивляет, мистер Пуллинг, что со времени поездки в Булонь вы не получали от вашей тети никаких известий?

– Когда речь идет о тетушке, меня уже ничто не удивляет.

– А вас не тревожит – не случилось ли с ней что-нибудь?

– Вы считаете, что у меня есть основания для тревоги?

– Она водит компанию с весьма подозрительными личностями. Слыхали вы когда-нибудь о некоем мистере Висконти?

– Фамилия мне чем-то знакома.

– Военный преступник, – неосмотрительно брякнул сержант Спарроу.

– Ваше дело следить за дорогой, Спарроу, – заметил инспектор. – А генерал Абдул? Вы, полагаю, слыхали о генерале Абдуле?

– Кажется… да, как будто слыхал.

– Вы были некоторое время назад с вашей тетушкой в Стамбуле. Вы прибыли поездом и через несколько часов были оттуда выдворены. Вы встречались с полковником Хакимом.

– Да, действительно, какой-то офицер полиции приходил. Нелепая ошибка.

– Генерал Абдул умер и перед смертью сделал заявление.

– Умер? Бедняга. Я и не знал. Не понимаю, какое отношение имеет его заявление ко мне.

– Или к вашей тетушке?

– Я за мою тетушку не отвечаю.

– Заявление касается мистера Висконти. «Интерпол» распространил подробности. До сих пор мы считали, что мистера Висконти нет в живых. Мы его списали.

– Между прочим, – сказал я, – прежде чем мы продолжим переговоры, должен предупредить, что с собой у меня тетушкиных ключей нет.

– Я и не ожидал, что есть. Мне нужно было лишь получить ваше разрешение войти в квартиру. Заверяю вас, мы не нанесем никакого ущерба.

– Боюсь, я не могу вам этого разрешить. Я отвечаю за сохранность квартиры.

– Будет гораздо лучше выглядеть в суде, мистер Пуллинг… – начал было Спарроу, но инспектор оборвал его:

– Спарроу. Следующий поворот налево. Мы отвезем мистера Пуллинга домой.

– Вы можете зайти ко мне после рождественских праздников, – сказал я. – В том случае, если у вас будет ордер на обыск.

20

Я все поджидал инспектора и сержанта, но они даже не позвонили. Неожиданно пришла цветная открытка от Тули. Поверх фотографии – довольно безобразного храма в Катманду – Тули написала «Путешествие изумительное. Привет. Тули». Я и забыл, что дал ей мой адрес. Рождество никак не упоминалось, праздник этот в Непале, видимо, прошел незамеченным, тем более я был польщен, что она вспомнила обо мне просто так. Миновал День подарков, я сел в машину и поехал в «Корону и якорь» ближе к вечеру, перед закрытием бара. Я хотел побывать на квартире до того, как объявится вдруг инспектор с ордером на обыск. Если там еще сохранились какие-то компрометирующие следы пребывания Вордсворта, я хотел их удалить вовремя и для этой цели захватил с собой небольшой чемоданчик. Всю свою трудовую жизнь я был неукоснительно предан одному-единственному учреждению – банку, но теперь моя преданность приняла совсем другое направление. Преданность какому-то индивидууму неизбежно включает преданность всем человеческим недостаткам, даже тягу к противозаконным действиям и аморальность, которые не были чужды тетушке. Я задавал себе вопрос, уж не приходилось ли ей в своей жизни подделывать чек или грабить банк, и при мысли об этом улыбался с нежностью, с какой в прежнее время отнесся бы к милому чудачеству.

Добравшись до «Короны и якоря», я с опаской заглянул в окно бара. Почему с опаской? Я имел полное право находиться там – до закрытия еще оставалось время. Пасмурное небо предвещало снегопад, посетители толпились у стойки, спеша заправиться в последний раз, пока не пробило три. Мне была видна спина девушки в галифе и большая волосатая рука, лежащая у нее на спине. «Еще двойную», «Кружку самого лучшего», «Двойную джина». На часах было без двух минут три. Завсегдатаи словно настегивали своих лошадей на последней прямой перед финишным столбом, и наблюдалось некоторое столпотворение. Я выбрал из связки нужный ключ от боковой двери и стал подниматься по лестнице. На второй площадке я присел на тетушкину кушетку. Я чувствовал себя взломщиком, нарушителем закона, я прислушивался – не услышу ли чьих-то шагов, но, разумеется, не услышал ничего, кроме приглушенного гула голосов, доносившегося из бара.