Читать книгу "Месть смертника. Штрафбат - Руслан Сахарчук"

Никольскому тут же подали новый стакан.

– И нашему гостю, лейтенант, всегда ты забываешь про гостей!

Белоконь тоже получил вторую порцию – близнец Лютикова с таким остервенением сунул стакан ему в руки, что немного горячего чая пролилось на залатанные штрафные бриджи.

– Не люблю пить в одиночку, – пояснил Никольский. – Даже чай. Итак, Белоконь, тебе по-прежнему везет. Иначе тебя бы уже скормили свиньям. Свинки здесь уже и не таких дружков едали. Понимаешь, о чем я?

Белоконь кивнул.

– Мы дадим тебе еще один шанс, – сказал Роман Федорович. – Уж не знаю, который по счету, но точно последний.

– Спасибо, товарищ старший майор госбезопасности.

Белоконь пока не понимал, к чему клонит общительный особистский генерал, и терялся в догадках. Неужели простое доносительство? У НКВД и без него повсюду глаза и уши, к тому же это слишком мелкая услуга для помилования…

– Какое у тебя интересное лицо, – заметил Никольский. – Каждая мысль на нем – как на ладони. Нет, мы не испытываем недостатка во внутренней агентуре, это ты напрасно. Тем более в агентуре с такими говорящими лицами. Нам нужна твоя удача, дружок.

* * *

Во время дальнейшего разговора Белоконь выпил три кружки горячего чая и пропотел, как в бане. Если бы инструктаж затянулся, замечательный генеральский напиток полился бы у него из ушей.

Говорил Никольский, Белоконь лишь кивал, соглашался, задавал короткие недоуменные вопросы или просто отмалчивался. Под конец старший майор госбезопасности так воодушевился, что выскочил из кресла-качалки – при этом обнаружилось, что он сильно хромает – и стал возбужденно ковылять по комнате, тыкая в Белоконя крюком с вертящейся на нем сушкой.

– Снайперы!!! – кричал он. – Боевая группа!!!.. Охрана – тьфу!.. Заложить фугас!!!.. Родина доверила!!!.. И на окрошку!!!

Белоконь утвердительно кивал, чтобы выразить энтузиазм и заинтересованность. Выхода не было. Задание, которое доверяла и поручала Белоконю ГБ, было фантастической операцией с минимальными шансами на успех. Но на словах оно выглядело достаточно простым.

«Дольх», а по-русски «Кинжал». Так, оказывается, называлась та самая немецкая операция, в ходе которой Сталинград был отрезан от значительной части резервов. Линия прорыва за Дон на карте напоминала клиновидное острие, направленное на железную дорогу Калач – Сталинград. Штрафной батальон Титова участвовал в попытке переломить лезвие «Дольха». Но Белоконю этого, конечно, объяснять было не нужно, он и сам все прекрасно видел.

А что, собственно, он видел? Только дым и заблеванную каску перед собой…

Других столь же масштабных попыток противостоять операции не предпринималось. Были ответные действия Красной Армии, самоотверженная работа 3-го отдела разведуправления Сталинградского фронта, еще кое-что… Не вдаваясь в подробности, Никольский дал понять, что все эти мероприятия не принесли пользы отнюдь не из-за личного состава Красной Армии – никто не отрицает мужества советских воинов. Дело было в качестве организации войск «Кинжала». Оперативность, точность и невероятная слаженность реакции немцев на любую атаку говорила о том, что операцией руководит группа гениальных кукловодов. То есть полководцев.

Эти сведения подтвердились. Но марионеточный мастер был всего один. Мозгом операции «Дольх» оказался генерал-полковник фон Штумпфельд. В руках этого человека были основные нити управления. И он дергал за них с невиданной сноровкой.

Агентурной разведке удалось собрать не так много информации об этом человеке. До «Кинжала» им особо не интересовались, полагая лишь одним из карьерных интриганов на службе Третьего рейха.

Штумпфельд носил графский титул, но для прусского аристократа вел себя необычно и вызывающе – на него следовало обратить внимание уже из-за этого. Генерал-полковник панибратски общался с рядовым составом, пренебрегал положенным ему по статусу комфортом и в походных условиях жил не лучше простых офицеров. «Элемент, идейно близкий могучему учению марксизма-ленинизма», – сообщали агенты. Стройную характеристику немного портило то, что фон Штумпфельд всегда имел при себе не просто полный, а даже избыточный набор положенных полководцу его ранга регалий. Но Белоконя, конечно, не должны заботить такие тонкости.

Ставка Штупмфельда располагалась в центре клина немецких дивизий. Большую часть времени граф проводил вне своего командного пункта, объезжая позиции по периметру. Он мог нагрянуть в любую точку «кинжала» среди ночи и устроить подчиненным грандиозный разнос. С собой генерал-полковник брал только адъютантов, лишь изредка он выезжал в сопровождении офицеров своего штаба. Существенный момент заключался в том, что при графе не было соответствующей его положению и важности охраны. Оперативность и скорость передвижения Штумпфельд ставил выше собственной безопасности. С безопасностью, впрочем, тоже был порядок.

Генерал-полковник не боялся возможных покушений. Их и не было, поскольку о его решающей роли в происходящем стало известно только теперь. Графа не волновали диверсанты с неба – он полагался на зенитную артиллерию, которая сбивала на подлете к периметру «дольха» любой самолет. Какие уж там парашютисты! Ночью по небу над клином войск шарили прожекторы, вся передовая линия освещалась ракетами. Воздух был надежно закрыт для чужих. «Кинжал» занимал не такую уж большую территорию, и Штумпфельд держал ее в идеальном порядке. Внутри клина ему мог угрожать разве что шальной снаряд, но против него не поможет никакая охрана.

Кроме того, скорость и неожиданность передвижений графа оставляли диверсантам очень мало шансов его где-нибудь застать. Сам генерал-полковник мог оперативно связаться со своим штабом из любой точки клина, его тоже можно было найти, но предугадать его перемещения на пару шагов вперед не мог никто.

Фон Штумпфельда нужно было уничтожить в кратчайшие сроки.

В подтверждение этого Никольский остановился посреди комнаты, снял с крюка баранку и раскрошил ее в кулаке.

– Ты познакомился со своей группой? – спросил он.

– С группой? – удивился Белоконь. Ни о какой группе он и слыхом не слыхивал, хотя в словах старшего майора госбезопасности это проскальзывало.

– На веранде, дружок, – сказал Никольский. – Это была твоя группа в полном составе. Тертые бойцы, каждый из них – мастер в своей области.

– Виноват, Роман Федорович, – сказал Белоконь. – Не мог знать, что они все еще… Ну как же…

Особист перечислил:

– Смирнов, Гвишиани, Ковальчук, Лысенко, Телятин… и командир группы Белоконь. Думал, что всех, кроме тебя, уже расстреляли? Нет. Я перекинулся с каждым парой слов и отправил отдыхать. От своего шанса никто не отказался. Даже несмотря на то, что цель задания пока знаешь только ты.

– Товарищ старший майор…

– Только не спрашивай, почему ты командир группы. Пора бы уже оставить эту гражданскую привычку задавать вопросы, когда нужно просто выполнять приказ. Ты старший, потому что начальство так решило. Другие кандидатуры рассматривались и были признаны не отвечающими требованиям.