Читать книгу "Фугас - Сергей Герман"

Доктор дернул головой, раздраженно махнул рукой конвоиру:

— Уведите его в камеру!

После освобождения Андрея Бабицкого следственный изолятор посетила комиссия Международного Красного Креста. Сотрудники миссии ООН беседовали с каждым из арестованных в специально отведенных для этого кабинетах. Двое французов — женщина лет сорока с живыми проницательными глазами и крупный мужчина с черными усами — назвали свои имена, но Бислан запомнил лишь, что мужчину зовут Серж. Женщина задавала вопросы, Серж переводил.

— Как вас зовут? Сколько времени вы находитесь в Чернокозово? Как кормят? Не бьют ли вас?

Бислан также немногословно отвечал:

— Да… нет… все хорошо… нет, никто не бьет.

Над столом, прямо на уровне лица француженки, черной ушной раковиной прилепилась электророзетка. Разговора не получалось, женщина была расстроена. Серж задал последний вопрос:

— Скажите, как часто вас водят на допросы?

Бислан хотел ответить честно: шесть-семь раз в день, но подумал, что все равно не поверят, и сказал, что три-четыре раза. Не дожидаясь перевода, женщина воскликнула:

— Что, три-четыре раза? В день? Или неделю?

Серж густо покраснел, француженка, оказывается, хорошо знала русский язык, и этот обман сейчас раскрылся. Бислан придвинул к себе лист бумаги, лежащий перед женщиной, и написал по-русски:

— Я никогда не думал, что жизнь человека будет зависеть оттого, надеты ли на нем трусы!

Дождался, когда она пробежит текст глазами, и, перегнувшись через стол, сам нажал кнопку вызова конвоира. Тут же заскрипела дверь, охранник все время находился рядом. Женщина быстро перевернула бумажный лист, чтобы конвоир ничего не смог прочитать. Когда Бислана увели, она недоуменно спросила своего коллегу:

— Серж, я не поняла смысла этой фразы, что жизнь человека зависит от того, надеты ли на нем трусы?

Грустно улыбаясь, тот ответил:

— Солдаты правительственных войск считают, что члены исламских религиозных организаций не носят трусов. Такое я встречал еще в Афганистане. Здесь это является основанием для того, чтобы забрать у человека жизнь.

Через неделю Бислана этапировали в следственный изолятор города Ставрополя, потом Пятигорска. Приближался конец двадцатого столетия, но человечество ничему не научилось за годы своего существования и стремилось уничтожить само себя. Мусульмане резали христиан, христиане уничтожали мусульман. Злоба застилала глаза людей.

В тесной и прокуренной камере человек продолжал молиться:

— Алла акбар… алла… ал-л-л-я. Амин рабила Алла-мийн… хвала тебе, Всемогущий… Пошли любовь на эту землю.

ШКОЛА НЕНАВИСТИ

Первый раз Сергей Макаров попал в плен, отслужив в армии шесть месяцев. Ночью пошел в туалет, в темноте его ударили по голове и забросили в «КамАЗ». В фургоне связали руки, заклеили скотчем рот и за двойной перегородкой перевезли в Чечню. Рядом с ним сидел бородатый чех, который постоянно что-то жевал. Перед блокпостами чеченец упирался стволом автомата в промежность Сергея и трогал указательным пальцем спусковой крючок. Машину никогда не «шмонали», водитель выходил из кабины, что-то говорил дежурившим омоновцам, и они ехали дальше. К утру уже были в каком-то чеченском селе. Сергея держали в подвале дома. Он был перегорожен решетками, как в настоящей тюрьме. Вместе с ним сидели двое контрактников и ингуш учитель, который приехал в Чечню искать своего брата. Учителя скоро отпустили. Один из контрактников слышал, что родственники как-то договорились с похитителями, то ли заплатили выкуп, то ли на кого-то обменяли.

Кормили один раз в день: в алюминиевых солдатских котелках приносили суп, кашу, макароны, часто даже с мясом. Работать не заставляли, иногда говорили, чтобы принес воды, убрал у скота. Он попробовал однажды наколоть дров, взял ржавый топор, за что тут же получил прикладом по голове. Присматривающий за ним его ровесник Магомет, передернув затвор, сказал, что в следующий раз застрелит. Макаров по глазам видел, что тот не шутит.

Сам Сергей не знал, сможет ли он застрелить человека. Его почти не били. Иногда, когда старый Иса куда-нибудь уходил, во дворе дома появлялись пацаны пятнадцати-семнадцати лет. Они выводили из подвала Сергея или кого-нибудь из контрактников и отрабатывали удары. Очень досаждал соседский Шамиль, обязательно норовил ударить сапогом в пах или лицо. Изображал из себя крутого парня. Возвратившись домой, Иса по-чеченски ругался на Магомета. Сергей догадывался, что старик сердится за то, что пацаны портят принадлежащую ему вещь. Один из контрактников, родившийся в Грозном, потом сказал, что Макарова хотят обменять на старшего сына старика — Беслана, который сидел в Чернокозовском изоляторе.

Контрактников били каждый день, их ненавидели особенно люто. Однажды вечером, когда обкурившиеся анаши чехи — не пацаны, а боевики из отряда Хултыгова поработали особенно ударно, сломали рыжему Толику из Волгограда нос и два ребра, контрактники решили бежать. Олег из Грозного, который в последнем бою убил троих чехов, сказал, что их менять не будут. Чеченцы за них просят очень много, а платить некому. Менять их на боевиков никто не будет, у Родины есть гораздо более важные вопросы. Толик бежать не мог, Серегу Олег брать с собой не стал.

— Понимаешь, браток, — говорил он, — шансов у меня один из тысячи. В лесу долго не высидишь, зима, замерзну. К тому же леса они знают как собственные пять пальцев. Спрятаться мне негде, русские боятся, а чехи не захотят. Наши в прошлую войну такого наворотили, что даже и говорить об этом не стоит. Оставаться здесь не хочу — не сегодня, так завтра или забьют до смерти, или зарежут, как барана. Чехи это делают очень хорошо.

А тебя скоро обменяют, я слышал, Иса говорил женщинам, что командир за тебя хлопочет, иначе ему самому трибунал корячится.

Ночью Олег достал спрятанный длинный гвоздь, открыл дверь и ушел. Хватились его только утром. Чеченцы были так озабочены поисками, что Сергея с Толиком даже не били, правда, забыли и покормить. Иса очень ругался на Магомета, даже пару раз ударил его своей палкой, потом похромал к Хултыгову. Тот отправил десять человек на лошадях искать беглеца в лесу, а сам с боевиками пошел по селу. Олега нашли под вечер. Гвоздем он убил какого-то старика и засел в подвале дома с его двустволкой. Чехи кинули гранату РГД: Олега не убило, только контузило. Потом за ноги его притащили к Исе, и Магомет ножовкой отпилил ему голову.

После того побега пленных посадили в погреб, на работу не выводили, целыми днями они лежали на вонючей соломе, давили мокриц, думали каждый о своем. Наконец Макарова вывели во двор, завязали глаза и куда-то повезли. Дорога была ухабистой. Сергей бился головой о борта, догадывался, что везут на обмен.

На блокпосту стоял «уазик» комбата, два бэтээра, напротив них несколько джипов с боевиками. Прямо на крыше одной из машин был установлен крупнокалиберный пулемет. Комбат о чем-то коротко переговорил с бородатым моджахедом, как видно, старшим. Тот махнул рукой. Макарова вывели из машины, подвели к комбату.