Читать книгу "Легион. Книга 1. Непобедимые - Ками Гарсия"

Лукас принялся курсировать вверх-вниз по лестнице, наполняя ведро чистой водой, пока у Алары не закончился табак и полы не стали чистыми – во всяком случае, по ее меркам. С Джаредом за все это время он не перемолвился ни словом. И со мной тоже. Когда он ловил на себе мой взгляд, то, вопреки своему обыкновению, не отвечал на него улыбкой.

Алара зажгла в центре комнаты толстую свечу. Некоторые ребятишки уже сидели вокруг, поджав ноги и глядя на нее с завороженным видом.

– Нам нужно что-то, что можно было бы предложить лоа.

Я окинула взглядом ободранные матрасы, стойки для капельниц и голую лампочку под потолком. Предлагать было нечего. Лукас с Джаредом обшарили карманы, но оружие и соль, пожалуй, не слишком хорошо подходили в качестве подношений.

У меня при себе была всего одна ценность.

Трясущимися руками я стащила с запястья мамин серебряный браслет и протянула его Аларе. За спиной у меня раздался треск рвущейся материи, и я, обернувшись, успела увидеть, как Джаред оторвал что-то от отцовской куртки. Он положил белую нашивку с его фамилией рядом со свечой.

Алара покачала головой:

– Боюсь, этого будет недостаточно.

Одна из девочек поменьше поднялась на ноги и скрылась за кроватью. Потом появилась с каким-то свертком с двумя кругами, нарисованными спереди, и обрывком пластиковой трубки, обвязанной вокруг нее. Это была самодельная кукла, сделанная из брезентового ремня. Она протянула игрушку Аларе.

В глазах Алары, когда она открыла свой дневник и принялась нараспев читать что-то на гаитянском креольском, языке лоа, блеснули слезы. Ребятишки внимательно слушали, и она перевернула страницу. Там был текст на английском – псалом 136.

Алара говорила негромко, и до меня долетали лишь обрывки ее слов.

Того, Который один творит чудеса великие, ибо вовек милость Его…

Рукою крепкою и мышцей простертою, ибо вовек милость Его…

И избавил нас от врагов наших, ибо вовек милость Его[5].

Тела детей начали таять в воздухе, по два-три сразу, пока не осталось ничего, кроме нашивки, серебряного браслета и тряпичной куклы, лежащих на полу.

Поднявшись наверх, я задержалась перед входной дверью, пытаясь почувствовать произошедшую в доме перемену. Мне хотелось заглянуть в кладовку на кухне, чтобы проверить, остался ли там призрак маленькой девочки. Но я знала, что она – всего лишь энергетический отпечаток, а мне хотелось помнить настоящих призраков, которые наконец-то смогли покинуть этот мир.

Джаред стоял в центре ржавой карусельки и смотрел за ворота, слишком высокие, чтобы кто-то из ребятишек мог выглянуть наружу. С моего места весь мир казался расчерченным толстыми черными полосами решетки. До велось ли этим несчастным ребятишкам хоть раз увидеть мир без них? Смогут ли они увидеть его теперь?

– В детстве я хотел быть супергероем и защищать людей от злодеев, – произнес Джаред. – А сам даже от мертвого мальчишки не смог тебя защитить.

– Если ты говоришь о том, что случилось сегодня…

– Мы могли погибнуть, Кеннеди.

За спиной у меня хлопнула входная дверь.

– И кто был бы в этом виноват?

Лукас через двор направился к брату.

– Ты в самом деле хочешь обсудить этот вопрос прямо сейчас?

Джаред сошел с карусели, и она медленно принялась раскручиваться, опустев.

– Я хочу знать, сколько еще людей пострадает по твоей вине. Ты и ее тоже собираешься угробить? – осведомился Лукас.

Точно в замедленной киносъемке Лукас преодолел разделявшее их расстояние и бросился на Джареда. Они с размаху полетели наземь и принялись кататься по траве, пытаясь одолеть друг друга.

Джареду удалось подняться на ноги первым, и он, схватив Лукаса поперек пояса, оторвал его от земли и швырнул наземь, после чего придавил руки брата коленом.

Я слетела по ступеням и бросилась к ним. Джаред ударил брата в лицо.

– Хватит!

Джаред вскинул на меня глаза. Он оторвался от Лукаса всего на одну секунду, но тому хватило этого времени, чтобы высвободить руку и вцепиться Джареду в горло.

– В произошедшем ни Джаред, ни я не виноваты, – сказала я.

Всем троим было понятно, что я имею в виду не только то, что мы с ним оказались замурованными в стене.

Лукас ослабил хватку, и Джаред, давясь кашлем, отполз в сторону.

– Не волнуйся, Люк, я тебя понял.

Лукас поднялся на ноги и рукавом утер с лица кровь, прежде чем зашагать прочь.

Я упала на колени рядом с Джаредом, и он повесил голову:

– Люк прав.

– В чем именно?

– В том, что по моей милости мы оба чуть не погибли.

Мне не хотелось даже думать о том, что я пережила внутри стены.

– Но не погибли же.

Джаред старательно избегал смотреть на меня.

– Потому что Лукас нас спас.

– Ему помогли.

– Лукас и без помощи нашел бы тебя. Он защищает людей. – Джаред немного помолчал. – А я их гублю.

– Не казни себя так. Это была случайность.

Он вскинул голову. Его глаза были очень темными и очень блестящими.

– Пять человек погибли, и в их гибели нет ничего случайного. Я понимал, что подвергаю их риску, но все равно не прекращал поисков. И вывел Андраса прямо на них. – Джаред запрокинул голову и прижался затыл ком к стене. – Я не хочу, чтобы ты попала под огонь, когда я в следующий раз облажаюсь.

Сердце у меня ухнуло куда-то в бездну.

– Что ты такое говоришь?

Но, задавая этот вопрос, я уже сама знала ответ.

Он принялся разглядывать жухлую траву под ногами.

– Ты мне небезразлична…

– Но не настолько, чтобы быть рядом со мной, – сказала я.

– Ты не понимаешь.

Мои руки сами собой сжались в кулаки.

– Три часа.

– Что? – переспросил он.

– Ты продержался три часа, прежде чем уйти от меня.

Когда мне кто-то нравился, я представляла себе, как он уходит от меня: слова, которые он будет говорить, чувства, которые я буду испытывать. Мне казалось, если я подготовлюсь, мне будет легче, когда это в конце концов произойдет на самом деле. Я ошибалась.

– Кеннеди…

Я вскинула руку, прервав его:

– А теперь посмотрим, как быстро ты меня забудешь.

Глава 29. Сыны противления

Я смотрела на мелькающую за окном черную дорогу, ведущую нас к месту, координаты которого были вырезаны на ручке кувалды. Я пыталась занять себя рисованием, чтобы отвлечься и не думать о руках Джареда, обнимавших меня в стене, и о том, с какой легкостью он бросил меня, очутившись снаружи. После того как я оставила его стоять перед «Сострадательными Сердцами», мы с ним не сказали друг с другом ни слова.