Читать книгу "Граф-пират - Джулия Энн Лонг"

Флинт бросил Вайолет вызов. Он услышал, как девушка, столько дней дразнившая его, чуть шевельнулась сзади.

Все его тело было напряжено, он чувствовал, как Вайолет пристально изучает его. Она была всего лишь в нескольких дюймах от Флинта.

Он мог бы придумать несколько возможностей, отвлечь внимание.

Он должен уйти.

— Когда я сидел в турецкой тюрьме, мой товарищ по несчастью не говорил ни слова по-английски, поэтому я научил его языку, чтобы скоротать время. Я показывал на разные предметы: нос, глаза и тому подобное, — а потом называл английское слово. Он делал то же самое; сказал мне, как будет «нос» по-турецки.

Флинт почувствовал, как Вайолет улыбнулась. Его охватило невыразимое волнение.

— Вы первый человек в моей жизни, который спокойно начинает рассказ со слов «когда я сидел в турецкой тюрьме…».

Флинт улыбнулся про себя.

— Senin guzel bir burnun var, — пробормотал он.

— И что это за турецкое оскорбление?

— Отнюдь. Это значит «у вас очаровательный носик».

Вайолет невольно поднесла руку к лицу и тут же опустила. Флинт почти слышал ее мысли: «Конечно, у меня очаровательный носик». Она вся была само очарование и знала это.

Они оба были необыкновенно самоуверенны. Флинт снова не удержался от улыбки и вздохнул, стараясь казаться беспечным.

Наверное, никогда прежде двое людей не испытывали такого напряжения, лежа рядом друг с другом.

«Интересно, как далеко он зайдет и как все случится?»

— Откуда у вас круглый шрам? — внезапно спросила Вайолет.

Не совсем то, что Флинт ожидал от нее услышать.

— В меня стреляли, — просто ответил он.

Она прерывисто вздохнула, словно пуля попала в нее.

Флинт испытал укол совести. Не надо было быть таким прямолинейным.

— Я попал в засаду во время торговой миссии в Индии.

Вайолет молчала.

— Вам было больно?

Ее голос стал странным, как будто она заставляла себя говорить.

Так забавно разговаривать лежа и не глядя друг на друга.

— Пуля прошла сквозь мышцы, появилась кровь, но мне удалось увернуться, поэтому она не задела жизненно важных органов. Да, было больно. Пуля ударяет с такой силой, что сбивает вас с ног. Однако до того как придет боль, вы испытываете оцепенение, удивление.

Кажется, у Вайолет больше не было вопросов, зато они были у Флинта.

Он приподнялся на локте и посмотрел вниз.

— Только углы? — шепотом спросил он.

Молчание. Его обнаженная грудь была всего в нескольких дюймах от Вайолет. Она смотрела в потолок. Словно зачарованный он следил, как вздымается и опадает ее грудь, как учащается дыхание. Темные соски просвечивали сквозь ночную сорочку.

Послышался легкий шелест ткани: она покачала головой. Вайолет поняла, что хотел сказать Флинт.

Невероятно, как ей удавалось все понимать с полуслова. Но сегодня вечером они, кажется, говорили об одном и том же.

— И что же еще? — мягко напомнил Флинт.

Корабль легко качнуло на волнах словно колыбель, и балки тихонько заскрипели.

— Изгибы, — призналась Вайолет.

— Изгибы? — с притворным недоумением прошептал Флинт. — Не уверен, что понял вас.

Она замерла, не отрывая глаз от потолка, отдалилась, кажется, даже задержала дыхание. Она раздумывала.

Когда Вайолет Редмонд начинала раздумывать, жди беды.

И вот тут она сдалась, громко вздохнула и медленно повернулась к нему. Когда темные волосы волной упали на лицо, сладкая боль пронзила грудь Флинта. Наверное, он изведал самое невероятное чувственное удовольствие.

Наконец-то он увидел распущенные волосы Вайолет. Ему хотелось запутаться в них руками.

— Например… — Вайолет медленно поднесла руку к подмышке Флинта, где темнели кудрявые волосы, — вот здесь.

Чуть ли не касаясь его кожи, пальцем, она принялась медленно очерчивать его контуры: сухожилия и мускулы. Ее синие глаза пристально смотрели на него, губы были приоткрыты, волосы наполовину скрывали лицо, падая на грудь.

Флинт не шевелился.

Его кожа загорелась от близости ее пальцев, словно она держала в руке зажженную свечу. По спине побежали мурашки, живот мучительно свело, и в паху начало пульсировать.

А ведь Вайолет даже не касалась его.

Она отлично понимала, что с ним происходит. Ее дыхание участилось. Никогда прежде Вайолет не испытывала подобного, но она была смелой и теперь решила проверить, как далеко они оба способны зайти.

Все глубже и глубже погружаясь в воды соблазна, где она остановится? Мисс Редмонд везде должна была испытать свою власть. Это станет ее падением.

Она остановится, когда ее остановит Флинт. Он должен это сделать.

— Где еще? — прошептал он.

— …и здесь…

Ее голос был такой нежный. Он смотрел на губы Вайолет, словно завороженный ее словами.

Она указала на окат золотисто-коричневого плеча.

Не прикасаясь, она очертила пальцем контуры его плеча, мускулов руки так медленно, что у Флинта волоски на коже встали дыбом.

Он чуть подвинулся, стараясь справиться с растущим возбуждением. Внезапно ему на ум пришло сравнение, и он испугался.

«Завораживающая…»

Только так он мог назвать Вайолет Реймонд, которая в эту минуту открывала для себя новое: свою чувственность.

— А еще здесь…

Ее рука неуверенно застыла в воздухе, а потом опустилась к его талии и замерла прямо над низом живота.

Она поняла.

Флинт с трудом сдерживал дрожь. По его спине катился пот. И горячий пальчик Вайолет замер над его круглым белым шрамом, медленно очерчивая его в воздухе.

Вайолет остановилась.

Они смотрели друг на друга. Ее дыхание стало чуть хриплым.

Рука Вайолет упала на кровать, и она тут же прижала ее к бедру, словно спрятала оружие в ножны.

Флинт пожалел, что они не лежат ближе друг к другу. Он притворился, будто размышляет.

— Кажется, я понял, — задумчиво произнес он, как ни в чем не бывало. — Изгибы… Тогда это тоже изгиб?

Его голос был очень нежным.

Он медленно приблизил палец к ее губам, так что, поверни она голову, они бы соприкоснулись. Она пристально глядела на него, чуть скосив глаза.

Флинт не был застенчивым юнцом. Он собирался прикоснуться к ней. «Не играйте со мной, мисс Редмонд».

Его палец коснулся ее губ и с благоговением, чуть дрожа, обвел их контур. Странно, но Флинту показалось, что он уже знает эти губы. Нижняя пухлая губа, красивая и чувственная, невероятно мягкая и такая нежная, что, кажется, страстный поцелуй ранит ее, как лепесток цветка. Верхняя губа чуть изогнута сердечком.