Читать книгу "Танец Волка - Александр Мазин"

Доверенное лицо конунга (выдвинутые вперед челюсти, длинный нос, прозрачные глаза с характерным прищуром профессионального убийцы) изобразило в ответ что-то вроде добродушного оскала. Так улыбается отделенный от тебя решеткой леопард. Засим ярл развернулся и… наткнулся на растопырившегося локтями у него на пути Медвежонка.

Секунд десять они безмолвно «мерились пиписьками».

Потом Медвежонок нехотя сдвинулся в сторону. Не уступил, а так… Типа стоять надоело.

Харек Волк бормотнул что-то, двинул ноздрями хрящеватого носа и покинул подворье Щита.

– Что ему было надо? – проворчал Медвежонок, нависая надо мной.

– От конунга пришел. Предложил быть его гостями. Ты что так на него… вызверился?

– Вызверился? – Медвежонок фыркнул. – Ты согласился?

– Нет. Мы же договорились с Харальдом. Я тебе вопрос задал!

– Ага. Задал. Почему я на него… вызверился? – Медвежонок качнулся с носков на пятки и обратно, смачно сплюнул. – Это ты точно подметил. Зверь он.

– В каком смысле?

– Да вот в этом! – Медвежонок продемонстрировал татуированный кулак.

– Берсерк? Да не может быть!

– Зверь. Со мной спорить будешь? Готов полмарки поставить: если снимет перчатки, ты увидишь кое-что… похожее.

– И что? Ну берсерк. Ты тоже берсерк. И Стенульф. И Хавгрим Палица. И что с того?

– А с того, умник, что мы – берсерки, а он – ульфхеднар, хотя… – Свартхёвди почесал грудь, – их тоже берсерками называют, норегов.

– Ульфхеднар, значит? И в чем разница?

– А зачем тебе это знать, Ульф Черноголовый?

– Любопытно, – процедил я, мгновенно ощетиниваясь. Это еще что за наезд?

Медвежонок мое настроение считал на раз. Выражение недоверчиво-угрожающее мгновенно сменила широчайшая улыбка.

– Забудь! – Хлопок по плечу заставил меня покачнуться. – Ты брат мне, Ульф Вогенсон! Будь ты хоть троллем, я всё равно тебя люблю!

– Знаешь, что сказала одна девушка из саги моего народа одному парню с деревянной палкой промеж ног?

– Ну? – оживился Медвежонок. Я редко говорил о своем прежнем.

– Она сказала: «У меня от твоей любви одни занозы!»

Медвежонок заржал, пихнул меня в бок, ухватил за куртку и попытался повалить на загаженный снег подворья.

Как бы не так! Я качнулся по ходу, сбил его подсечкой под слабую ногу… И услышал за спиной смех Гудрун…

Вся моя команда жила у Харальда Щита: Медвежонок, Гудрун, Тьёдар Певец, отец Бернар и Дрива Ходок, который, поразмыслив, решил вручить мне свое будущее. Я честно предупредил норега, что большая часть моего старого хирда ныне – на обратной стороне Вечности. Дрива заверил, что готов испытать судьбу. Жизнь викинга рискованна, зато она куда интереснее и прибыльнее, чем жизнь охотника. Так он считал. Проверка показала: вояка из него – как из кремня зажигалка. Щит на ногу не уронит, но не более того. Ладно, дело поправимое. За зиму мы с Медвежонком его поднатаскаем. База у парня крепкая. Скандинавская.

Еще одна хорошая новость: нашлись мои англичанки-ткачихи. Все, включая Бетти. На сносях, что неудивительно. Гудрун сказала: сконцы насиловали их всем поганым коллективом с того момента, как захватили мою усадьбу, и до дня продажи здесь, в Упплёнде. Я их выкупил. Не так уж дорого, потому тайна их гражданской профессии так и осталась тайной. Да я бы по-любому их выкупил, потому что гейс. Теперь остались только те, кого продали в Оденсе.

Выкупил, поглядел… И в очередной раз понял: согласившись стать женой Лейфа, Гудрун приняла единственно правильное решение.

Более того, если объективно сравнить меня и Лейфа, то, как мне ни больно это сознавать (к покойникам не ревнуют, да что себе-то врать), силой, внешними данными и даже амбициями Весельчак переигрывал меня вчистую. Он переигрывал даже другого славного покойника, конунгова сына Харальда, что успел посвататься к Гудрун, пока мы с Медвежонком решали его берсеркерские проблемы. Лейф был круче, ведь тот жених уже родился сыном конунга, а отец Лейфа был обычным бондом и сыном бонда. Но не сомневаюсь, Весельчак стал бы конунгом, если бы Вдоводел не оборвал его карьеру.

Хотя тоже неправильно. Вдоводел лишь поставил точку. А решила исход рука моей Гудрун, распоровшая ремни брони, из-за чего доспех сдвинулся, сбив безупречный удар, а потом – разошелся, пропустив мой клинок.

Гудрун, моя Гудрун… Вот по-настоящему сильная женщина. И это – в семнадцать лет. Трудно даже представить, кем она будет в тридцать. Не удивлюсь, если окажется покруче своей великолепной матушки.

И еще один талант у нее открылся. Фехтование. В искусстве владения оружием Гудрун делала явные успехи. «Дорожку» освоила настолько, что в поединке делала Дриву Ходока вчистую. И очень гордилась этим.

А я – тревожился. Мне совсем не нравилось, как менялось прекрасное лицо моей жены, когда она брала в руки боевое железо. Ее манера биться всё чаще попахивала… безумием. Однажды даже пришлось вмешаться в их с Тьёдаром тренировочный бой, потому что я увидел, что Гудрун бьется по-настоящему. Насмерть. Убить противника защищенным оружием трудновато, да и Тьёдар – не Дрива Ходок, он – мужик опытный…

Однако поединок я прекратил. И прочел жене коротенькую лекцию по поводу того, что эмоции надо контролировать.

Не поняла. Набросилась на меня, принялась целовать, и в результате мы оказались там… где оба были не против оказаться.

Но тот запах крови, не реальный – мистический, что исходил от нее после победы над людьми Вагбранда-ярла, он никуда не делся. И не стану врать, что мне это не нравилось. Запах боли, запах потери, страха… Запах хищника, вот что это такое. Обычный укус перестает быть чувственной игрой, когда ты знаешь, что зубы могут разорвать артерию…

И действительно могут, потому что я знал: хищник-убийца уже сидит в моей жене, ждет, когда я допущу ошибку или покажу слабость… И нож, с которым моя жена никогда не расстается, нож, который попробовал крови и хочет еще…

А потом, когда мы, всё еще переплетенные в единое целое, неразделимые, но уже остывающие, расслабленные, лежали на влажной шкуре – щека к щеке, я вспомнил одно обещание, даже не обещание, а просто слова, которые я отдал Богу в минуту отчаяния… «Если Ты вернешь мне ее, я приму Крещение».

И Он – вернул. И именно Чудом, потому что в том бою с Лейфом я был на волосок, вернее на кожаный ремешок от смерти.

Чудо свершилось. Гудрун – со мной. Но та ли она, какой я ее знал прежде? Моя ли она? Или теперь ее хозяин – тот зверь, что живет у нее внутри?

А еще она носит моего ребенка…

Ирландцы и нореги «любят» друг друга… Кто сильнее, тот того и «любит» со всей кровожадной выдумкой и усердием. Но личной неприязни между парнями Лиса и конунгом вестфольдингов не было. Хальфдан Черный никогда не ходил в «Страну Туманов». Он вообще почти не занимался заграницей. Ему хватало сопредельных соседей.