Читать книгу "Распознавание образов - Уильям Гибсон"

– Еще они ковырялись в твоем компьютере. – Она вспоминает, как Бун проверял ее «Айбук».

– А что толку в нем ковыряться? У тебя есть подозрения, кто это мог быть?

В его голосе больше любопытства, чем возмущения. Вернее, вообще нет возмущения. Кейс сразу заметила бы, она хорошо его знает. Дэмиен испытывает к людям какой-то абстрактный интерес: его занимают поступки, а не причины.

Кейс рассказывает про Доротею, прожженную куртку и азиатских шлюх. Про то, как она поменяла замок, как второй раз встретилась с Доротеей. Про рисунок Мишлена и про куклу, подвешенную к дверной ручке.

– Постой, постой. Ты ведь об этом никому не говоришь!

– Не говорю.

– А кто еще знает?

– Ну... ты. Потом еще пара близких друзей. Три-четыре бывших парня, которым я сдуру рассказала. Один психотерапевт. И еще два психолога.

– А зачем ты летала в Токио?

– Бигенд хочет найти автора фрагментов.

Кейс внимательно следит за выражением его лица. Дэмиен принадлежит к людям, на которых магия фрагментов не действует. Наверное, это связано с его профессией: не зритель, а создатель, сам делает фильмы.

– Зачем ему?

– Трудно сказать. Он полагает, что за этим стоит что-то новое, очень большое. И хочет захватить это в самом начале.

– Значит, у тебя новый контракт с «Синим муравьем»?

– Нет, Бигенд называет это партнерством. Лично с ним. И есть еще один человек, американец по имени Бун Чу. Консультант по безопасности компьютеров.

– Бунчу?

– Два разных слова. Бун Чу.

– И что, уже есть успехи?

– Пока только досада. Думаю, если бы не временная разница, которая все притупляет, у меня уже развилась бы паранойя.

Кейс вкратце рассказывает о своих токийских приключениях, сосредоточившись на Буне и мнимых итальянцах и опустив подробности насчет Таки и Капюшончика.

– Ну ты даешь! Что, скорлупу ему расколола?

– Да нет! Я его боднула, разбила лицо.

– Я это и имел в виду. Здесь так говорят. По крайней мере раньше говорили. Удивительно! Не думал, что ты на такое способна.

– Я и сама не думала.

Вокруг сидят люди с мокрыми, небрежно сложенными зонтами. Болтают, читают газеты. Какой-то уроженец Глазго с умопомрачительным акцентом заказывает четверной кофе. Дэмиен и Кейс одновременно улыбаются.

– Ну а у тебя что происходит? – спрашивает она. – По уши погрузился в проект? И в своего продюсера?

– Угу. Иногда думаю, лучше было переспать с ее отцом. Старый новый русский, из первой волны. Поднялся на мародерстве, обирая труп советской экономики. Конечно, это временная ситуация, долго не продлится. По валовому национальному доходу Россия до сих пор шла вровень с Голландией, но теперь ситуация изменилась. Новые русские выползают на свет: официально регистрируют фирмы, исправно платят налоги. Они поняли, что так можно заработать еще больше. Путин ведь не случайно говорит о себе, что он юрист. Он и ведет себя, как юрист. Однако отец Марины – представитель старой школы. Именно это нам сейчас и нужно. Отогнать от раскопок местную милицию, договориться с людьми, которые отвечают за землю...

Дэмиен трижды плюет через плечо, потом поднимает стакан и отпивает кофе.

– Фергал сказал, ты вернулся за деньгами?

– Уже нашел. Вчера в «Брасье» мы говорили с инвестором.

– А у старого нового русского взять не хочешь?

– Еще чего. Пока что хватит еще недели на три. Думаю, управимся.

– Не боишься связываться с дочкой крестного папы?

– Нет, он не мафиози, – отвечает Дэмиен очень серьезно, хотя Кейс всего лишь шутила. – Обычный карликовый олигарх. И ко мне нормально относится. Думаю, он даже рад, что дочку удалось куда-то пристроить.

– Смотри, он еще привыкнет...

– Ладно, не пугай меня. Я больше о тебе волнуюсь. Работать на Хьюберта Бигенда – жутковатая перспектива даже при идеальном раскладе.

Дэмиен поднимается; Кейс тоже встает, снимает багажное изделие со спинки стула.

– Чем сегодня занимаешься?

– Днем мы улетаем в Санкт-Петербург. А еще надо насчет груза распорядиться, с новыми операторами поговорить. Плюс Марина. Мы же летим на «Аэрофлоте», самолет «Ту-154», кошмарный драндулет. Не знаю, как я ее туда затащу. Фергал очень жестко контролирует бюджет. И правильно делает – чтобы закончить фильм, надо экономить. А у тебя какие планы?

– Сейчас иду в спортзал, на пилатес. Во сколько у тебя рейс?

– В два тридцать пять.

– Ладно, не буду мешаться под ногами. Слушай, ничего, что я у тебя живу? А то все эти квартирные взломы...

– Не говори глупостей. Только у меня! Где же еще?

Они выходят на крыльцо; Дэмиен кладет ей руки на плечи и смотрит в глаза.

– Ты как, вообще? В порядке?

– Не волнуйся, все будет нормально. Хорошо, что мы увиделись.

– Да, я знаю. – Он машет рукой, подзывая черное такси. – В смысле, я тоже очень рад.

Такси подъезжает, Дэмиен открывает для нее дверь, целует в щеку. Она садится в машину и говорит:

– Нильс-Ярд.

23Козлы

Выйдя из спортклуба в Нильс-Ярде, Кейс пытается слиться с толпой, превратиться в обычного праздного туриста, хотя в глубине души знает, что уже никогда не сможет стать такой, как они. Подобно Магде, которой «Синий муравей» приказывает разносить рекламные бациллы под видом невинной болтовни, Кейс чувствует, что и сама уже давно соучастница. Соучастница чего? Она не в состоянии четко сформулировать. Соучастница заговора, цель которого – уничтожить различия между Лондоном и Нью-Йорком, разорвать мембраны, разделяющие неповторимые зазеркальные миры.

Она слишком много знает о жизненном цикле товаров, об их круговороте. Иногда кажется, что кроме этого круговорота во вселенной ничего не происходит... Просто дурное настроение, говорит она себе. Недомогание, вызванное временным отсутствием души, которая рано или поздно разыщет ее, долетит через часовые пояса и океаны. А пока остается только одно: быть здесь, гулять по Лондону, смотреть по сторонам, излучать в пространство свои впечатления, – чтобы душе было легче ее обнаружить.

Дождь прекратился, но капли еще падают с карнизов и крыш, оставляя темные точки на новом «Баз Риксоне». Забывшись, Кейс трогает место на плече, где должна быть изолента. Там ничего нет. Дырка исчезла. Историю отредактировали посредством подстановки идентичного объекта.

Если бы человеческие жизни можно было так же тасовать и обменивать! К сожалению, это запрещено правилами. Каждая жизнь имеет свои границы допустимого, и любые странности, происходящие с человеком, не должны нарушать этих границ. В жизни Кейс всегда было место необычному, однако с недавнего времени в ткани происходящего стали появляться чужеродные вкрапления. Какие-то темные атрибуты, с которыми раньше не приходилось иметь дела. Потайные двери, секретные переходы... Признаки того, что концентрация лжи в окружающем пространстве превысила границу допустимого. За ней никогда еще не следили, не вламывались в ее жилище, не пытались ограбить – даже во время бесчисленных рейдов в неблагополучные районы мировых мегаполисов, куда ее посылали для разведки новых стилистических течений. Что же теперь изменилось? Где она ошиблась, что сделала не так?