Читать книгу "Луноликой матери девы - Ирина Богатырева"

Я помнил, что видел ее здесь, и привел. — Он помолчал. — Вот ведь как странно вышло, — прибавил потом.

Мы остались вдвоем у огня. Все прошедшее в этот день опустошило меня. Ни мыслей, ни чувств не оставалось.

— Вы уйдете завтра? — спросил Санталай. Я кивнула. — Поспи, сестренка.

Я кивнула опять. Он не знает и половины того, что случилось сегодня, подумала я. Он счастлив.

— Я поставлю ее коня и тоже приду в шатер.

— Хорошо, хорошо, — согласилась я. — Иди, брат. Если не увидимся больше, прощай.

— Прощай, — ответил он просто и ушел за шатер к коновязи.

А я, оставшись одна, побрела куда-то мимо шатров, мимо догорающих костров, обходя редких людей, тоже сонных и странных, как я.

Я шла без цели и даже как будто не понимала, что иду. Говорят, иногда люди спят на ходу; возможно, я тоже спала. Я спала, проходя поляну, от жертвенного камня до места скачек. Я спала, а в долину спустился туман, скрыл черные стволы деревьев, увлажнил землю, посеребрил прошлогоднюю мертвую траву. Света еще не было, но от тумана казалось, что все заволокло призрачным светом. Я брела по поляне в тумане по колено, мой ээ-царь шел за мной следом, а я сама была бесчувственна и, казалось, прозрачна, как ээ. Солнцерог готов был подняться из-за горизонта, туман забелел ярче. Я слышала, как просыпаются люди, готовят коней, собирают шатры, хотят сниматься. В кочевье поедут, думала я, и мечталось мне тоже сняться, оставить все, забыть, качаться в седле, слушать скрип кибиток и длить, длить свою дорогу к заветной, небывалой Золотой реке. А только есть ли она, есть ли?..

— Э, кто тут есть? — окликнули меня из тумана, и я пошла на голос.

Там горел костер, рядом была семья — двое молодых охотников, зевая и поправляя шапки, готовили коней, двое мальчишек крутились у огня, возле которого сидел их отец. Он-то и окликнул меня.

— Что ходишь, дева? А, ты замерзла! Садись сюда. Шеш, играть вздумали! — прикрикнул он на боровшихся мальчишек. — Несите воину шубу, совсем окоченела.

Я опустилась перед огнем, приветствовала его и протянула руки. Тепло обожгло, но не согрело. Я замерзла так, что не чуяла тела.

Мальчишки вылетели из шатра с большущей охотничьей шубой. Вслед за ними в открытый полог выглянул было мальчик постарше, с бледным, строгим лицом и невыспавшимися глазами, посмотрел на отца и тут же скрылся.

— Что вы делаете? — спросила я, согревшись.

Я замечала теперь, что все движения вокруг не случайны: мальчишки то и дело носили в шатер вещи, подбегали к отцу, шептали что-то на ухо и вновь бежали обратно.

— Какая большая у вас семья, приятно глянуть.

Охотник был рад похвале. Он еще был не стар.

— Не все сыновья мои, — сказал, показывая на одного старшего и одного меньшого мальчика, — вот брата дети. Другие мои, да малец еще с женой в стане остался. Мы с братом на пастьбу уходим, а жен оставляем, работать, видишь, есть кому. Среднего моего собираем. К Камке пойдет.

— К Камке? — удивилась я.

— Да. Весеннее посвящение, мальчишек всегда с праздника забирают.

Я забыла об этом. Охотник стал рассказывать еще о себе. Я слушала, мальчишки бегали, старшие приготовили коня и ушли в шатер. Эта легкая суета, чужая, простая и ясная жизнь, светлый голос охотника — все было мне приятно, все освежало, как вода из ручья. Я сидела тихо и радовалась.

Туман поредел, солнце поднималось, как вдруг с опушки послышалось странное пение. На окраине появилась процессия: несколько человек тащили повозку на двух колесах, в которой кто-то сидел. Коней вели сзади, без всадников. Все одеты были не по-нашему, и пение долетало чужое. Я не узнавала шествия.

— Что там? — спросила я, а охотник вдруг помрачнел и сплюнул:

— Тьфу, пронеси мимо. Не хватало их мальчишке перед дорогой. Это бурые лэмо кукол хоронят. Повернется же у людей в головах, чего только не делают. Ты, дева, удачу парнишке в посвящении насулила, а эти ничего хорошего не принесут, не знаю теперь, чему и верить. Пойду, огорожу его, — сказал он и ушел в шатер.

Я никогда до того не слыхала про лэмо. Первый раз столкнулась с ними, и предчувствие не шевельнулось во мне, так опустошена была я за ночь. Так и продолжала сидеть и мирно улыбаться, глядя вокруг. Рядом мальчишки ковыряли сажу со стенок котла и пальцами рисовали друг другу усы, о чем-то возбужденно шепчась. Мне стало смешно.

— Что вы делаете? — спросила я.

Они посмотрели на меня недоверчиво и переглянулись, не зная, можно ли мне ответить.

— Мы хотим попасть на посвящение, — сказали, наконец.

— Вы еще малы!

— А для того усы и рисуем, — сказал было один, но второй на него шикнул и ответил серьезно:

— Говорят, Камка не всегда замечает, берет тех, кто пришел. Мальчишки из соседнего стана так проходили.

— А если не выдержите испытание? Это же непросто.

— Мы сильные уже, — заверили оба. — Нам все так говорят: хоть завтра посвящайся.

Я не выдержала и рассмеялась, но тут же исправилась и сказала, что так все и есть.

— Только зачем вам так рано? Разве плохо быть детьми? Взрослые трудятся много, о разном таком думают, о чем дети и не знают.

— А надо мной все смеются, что маленький, — сказал один мальчик. — Вот я к Камке пойду, и он всем скажет, что я уже взрослый, большой и сильный.

— Кто — он — скажет?

Мальчик замялся. Они переглянулись. Потом пошептались. Потом второй, чуть постарше, сказал мне серьезно и даже строго:

— Женщинам нельзя говорить. Но тебе скажем, потому что ты — воин. Только обещай молчать.

Я кивнула со всей серьезностью. Тогда они оставили котел, подошли ко мне вплотную и, приблизив свои чумазые, усатые мордочки, прошептали:

— Камка на самом деле не камка. Это только девчонкам так говорят, чтобы не трусили. А камки на самом деле никакой нет.

— А кто есть? — спросила я тоже шепотом.

— Это самый великий воин. Он — Кам.

Я кивнула, пряча улыбку, и светлая радость озарила меня. Солнцерог поднялся над небом, и в какой-то прозрачной слабости я поняла, что сейчас, вот уже скоро, я покину людей и вновь возвращусь на кручу, к своей радостной доле.

Глава 19

Луковица

Много позже я узнала, как погиб Зонар: ээ-борзы забрали его, когда в долине появилась Очи. Столь велика была его страсть и, верно, огромна радость, когда он увидел ее, что духи спустили лавину, и она погребла охотника — его землянка была под склоном. Очи видела это, но не успела ничего сделать. Она искала, но духи открыли ей только горит и лук Зонара, а позже — останки мужа Антулы. Снег вынес их откуда-то сверху, где он погиб. Это была шутка ээ-борзы. Очи расскажет мне все это только однажды и запретит вспоминать когда-либо. На горит Зонара поставит свою накладку. Лук, прекрасный лук лучшего охотника, будет при ней всю жизнь.