Читать книгу "Овечья шкура - Елена Топильская"

— А зачем тогда заявление в милицию написали?

— А-а. За компанию с подругой. Вот она его испугалась. К ней он приставал на следующий день. Мы с ней договорились встретиться на пляже, она пришла раньше, он к ней пристал.

— Вы видели, как он приставал к вашей подруге? Вы имеете в виду Ольгу Малову? — я полистала копии заявлений.

— Ну да. Нет, он ушел еще до меня. Просто она мне рассказала — ну, один в один. И одет был так же. Она-то сразу побежала в милицию, и меня за компанию потащила. А там милиционер узнал, что и я его видела, и уговорил меня написать заявление. Кстати, Ольга сейчас ко мне зайдет.

Я чуть не захлопала в ладоши. Это было очень удачно, поскольку именно Маловой наш маньяк показывал свое студенческое удостоверение.

Мы с Яной скоротали время до прихода Маловой, оформляя протокол допроса: я писала, Яна читала и подписывала, и вот наконец раздался звонок в дверь.

Вопреки моим ожиданиям, Малова оказалась высокой девушкой. Правда, не худой, а достаточно крупной, и блондинкой, как и все остальные, но с тощими голенастыми ногами. Правда, как только я начала уточнять обстоятельства происшествия, все встало на свои места. Маньяк пристал к Ольге, когда она лежала на подстилке, и оценить ее ноги, а также рост он в полной мере не мог. Занервничав от его приставаний, Ольга вскочила, оказавшись на целую голову выше него, и он тут же ретировался.

Попутно я уточнила, в чем была Яна, когда подошла к парню на пляже; оказалось, в закрытом купальнике и обвязанном вокруг бедер парео.

Записав подробности стандартного диалога между девушкой и маньяком, я стала допрашивать Малову про студенческое удостоверение. Толку от ее показаний, к сожалению, было мало. Да, она запомнила имя в студенческом билете — Александр, но на фамилию внимания не обратила, может сказать только, что фамилия была короткая и несложная.

— Оля, а фотография в студенческом билете соответствовала его внешности?

— Ой, да что вы! — Ольга замахала на меня руками. — Я и не вглядывалась в фотографию, меня от страха колотило.

— Но имя-то все-таки запомнили?

— А имя запомнила потому, что он мое внимание на этом акцентировал. Он мне сунул под нос свой студбилет, и сказал — вот, смотри, это мой студенческий, я в медицинском учусь, и зовут меня Саша, вот смотри, в билете написано — Александр.

Я записала то, что мне сказала Ольга, отчетливо понимая, что в медицинском институте мы маньяка не найдем. Он слишком настойчиво показывал документ, слишком настойчиво упоминал, что зовут его Саша. У него наверняка чужие документы. А вот с пистолетом он обращается уверенно, и даже не боится демонстрировать его на пляже…

— Яна, а когда он на пляже открывал пистолетом пиво, кто-нибудь еще был поблизости?

— В смысле, мог ли еще кто-то видеть пистолет? — пухленькая Яна на секунду задумалась и тряхнула головой. — Да, кто-то был, какая-то парочка под кустом загорала, еще тетенька по пляжу ходила, пустые бутылки собирала…

Значит, он не боится демонстрировать наличие оружия. Имеет разрешение?

Когда я вышла на улицу, вместо прокуратурской машины меня ждал на своей “восьмерке” Васильков.

— О как! — удивилась я, открывая пассажирскую дверцу. — Как ты меня нашел?

— Неважно, главное — нашел.

— Что-то срочное?

— Во-первых, я заехал в пикет на “Звездной”, — отчитался Коленька. — Там сидит достаточно приятный парень, он сказал, что видел клиента, похожего по приметам, который терся у лотка “Олимпии”. Даже с железом в губе.

— Вот как?

— Да. Вараксина и компанию он знал, и еще удивлялся, куда они пропали. В общем, обещал помочь. Если клиент снова на рынке нарисуется, Романевский этот нам позвонит.

— Хорошо бы, — грустно сказала я и поделилась сомнениями насчет подлинности студенческой ксивы, которую маньяк предъявлял девушкам. Но Васильков не разделил моего упаднического настроения.

— Я и сам об этом думал, — сказал он, — нам надо искать студента, который утратил студбилет. Задача упрощается.

Студента, который утратил студбилет, Васильков нашел на третий день планового охмурежа девочек из деканатов. В Санитарно-гигиеническом институте быстро вспомнили, что Саша Романов с третьего курса терял билет в прошлом году, и даже вызвали этого Сашу с лекции. Коленька тут же притащил Сашу ко мне в прокуратуру.

Саша явно был не тем, кого мы так долго искали. Тщедушный и лысоватый, в огромных выпуклых очках, он к тому же производил впечатление человека сильно пьющего. При взгляде на него становилось понятно и без дополнительных разъяснений, при каких обстоятельствах он мог утратить документ.

Как только Саша открыл рот, обдав нас кислым запахом застарелого перегара, предположения наши блестяще подтвердились. Студент Романов в мае напился до галлюцинаций и очнулся в придорожной канаве под Октябрьской железной дорогой. При нем не было студенческого билета и тех жалких остатков денег, которые ему выдали на сдачу при покупке последней порции спиртного. Он не помнил, ни где пил, ни с кем, ни, тем более, как он очутился в придорожной канаве. Об утере студбилета ему пришлось заявить в деканат, поскольку он в июне собирался приобрести льготный железнодорожный билет и отбыть на каникулы в родную провинцию.

В хорошем темпе записав сбивчивые показания этого юного алкоголика, я ткнула пальцем туда, где он должен был расписаться, и как можно быстрее выставила его восвояси, сразу после его ухода открыв форточку.

В предъявлении его на опознание девушкам не было никакой необходимости, они описывали совершенно другого человека.

Между тем эксперты исследовали отпечаток обуви, оставленный на месте обнаружения трупа Красноперова. К моему глубокому разочарованию, это оказался не след кроссовки. Отпечаток был оставлен ботинком; единственное, что утешало — совпадала величина следов. Ботинок был тоже сорок второго размера.

Тупо уставясь в протокол допроса пьющего студента, я поинтересовалась у Василькова, не вернулся ли в Питер из своей командировки гражданин Островерхий, бывший владелец телефона, которым беззастенчиво попользовался разыскиваемый нами Петров.

— Сейчас узнаю, — с готовностью ответил Коленька, сделал пару звонков и доложил, что Островерхий будет к концу недели.

И мной, и Коленькой овладела апатия. Мы оба понимали, что настал такой момент в расследовании, когда новая информация уже ничего не добавит, надо анализировать уже имеющуюся, разгадка уже перед нами, надо только правильно собрать ответ из кусочков головоломки.

Мобильный телефон Василькова зазвонил как нельзя более кстати.

— Да, — сказал Коленька в трубку. — Лечу! — и отключился.

— Что? — я пожирала его глазами.

— Позвонил сержант из пикета на “Звездной”. Объявился наш клиент.