Читать книгу "Незримые Академики - Терри Пратчетт"

– Я этого не одобряю, – произнес Чудакулли. – Я всецело за свободный обмен информацией, но лишь в том случае, если они делятся с нами.

– Полагаю, сэр, слово «делиться» имеет несколько иное значение.

– И тем не менее… – начал Чудакулли и замолчал. Послышался какой-то звук, такой тихий, что оба едва заметили. Шкаф Любопытных Вещиц закрылся и превратился в самый обыкновенный предмет мебели, стоящий посреди комнаты. Но тут же у них на глазах дверца открылась, и на пол выпал коричневый мяч. Он отскочил со звонким «бом». Чудакулли поднял мяч и повертел в руках.

– Интересно, – сказал он и бросил мяч об пол. Тот подлетел выше головы, но аркканцлер успел поймать его на пути вниз.

– Любопытно… Что скажешь, Тупс? – Чудакулли подбросил мяч в воздух и пинком отправил в полет через всю комнату. Мяч отлетел к Тупсу, и тот, к собственному изумлению, его поймал.

– Он как будто живет собственной жизнью, – Думминг бросил мяч на пол и тоже попытался ударить.

У него получилось.

Думминг Тупс был уникальным и неизменным обладателем стометровой объяснительной записки от тетушки, которая просила освободить бедного мальчика от всех спортивных мероприятий по причине плоскостопия среднего уха, блуждающего астигматизма, перемежающейся хандры и лихорадочного насморка. По собственному признанию, Думминг предпочел бы пробежать десять миль, перепрыгнуть через забор из пяти жердей и вскарабкаться на гору, нежели участвовать в каком-нибудь спортивном соревновании.

Но мяч пел. Бом!

Думминг и Чудакулли возвращались в Большой зал, время от времени бросая мяч об пол. Этот звук почему-то вызывал желание слышать его снова и снова.

– Знаешь, Думминг, по-моему, ты не прав. На небе и на Диске гораздо больше необычных вещей, чем в наших философских системах.

– Я тоже так думаю, сэр. В моей системе их не так уж много.

– Главное – мяч, – продолжал Чудакулли, с силой бросая мяч о каменные плиты и подхватывая. – Завтра мы его вернем и посмотрим, что будет. Ты здорово по нему хватил, Тупс, даже несмотря на то, что ты, по собственному утверждению, хиляк и слабак.

– А еще тряпка, сэр, и сим горжусь. Позвольте напомнить вам, аркканцлер, что мяч нужно поскорее вернуть в шкаф.

Бом.

– Но мы ведь можем сделать копию? – спросил Чудакулли. – Это просто сшитые вместе куски кожи, судя по всему, натянутые на какой-то пузырь. Держу пари, любой приличный ремесленник изготовит нам точно такой же.

– Прямо сейчас?

– На улице Ловких Умельцев никогда не гасят огни.

Они вернулись в Большой зал, и Чудакулли оглядывался, пока не заметил две фигуры, которые толкали тележку, нагруженную свечами.

– Идите сюда, парни! – крикнул он.

Они оставили тележку и подошли.

– Мистер Тупс хочет дать вам поручение. Очень важное. Как вас зовут?

– Тревор Навроде, шеф.

– Натт, аркканцлер.

Чудакулли прищурился.

– А… Натт, – повторил он и вспомнил о заклинании в кармане. – Стекальщик, если не ошибаюсь? Что ж, ребята, вы можете нам помочь. Говорите, мистер Тупс.

Думминг протянул мяч.

– Знаете, что это такое?

Натт взял мяч в руки и несколько раз бросил об пол.

Бом. Бом.

– Да. Это, судя по всему, простая сфера, хотя, с технической точки зрения, ее следовало бы назвать усеченным икосаэдром, который сделан посредством соединения некоторого количества пятиугольников и шестиугольников из плотной кожи, таким образом, остаются дырки, которые пропускают воздух… а, здесь шнуровка, видите? Внутри, скорее всего, находится пузырь, предположительно, животного происхождения. Надутый шар, легкий и эластичный, обтянутый кожей, очень просто и элегантно… – Он вернул мяч Думмингу, который стоял с открытым ртом.

– Я вижу, ты знаешь все на свете, Натт? – спросил он с сарказмом прирожденного педагога.

Натт сосредоточенно подумал и после продолжительной паузы ответил:

– В кое-каких частностях я не уверен, сэр.

Думминг услышал за спиной хихиканье и почувствовал, что краснеет. Какой-то стекальщик, пусть даже эрудированный до неприличия, ему дерзил!

– Ты знаешь, где можно сделать копию? – спросил Чудакулли.

– Полагаю, что да, – ответил Натт. – Нужна гномья резина.

– На Старосапожной улице живет уйма гномов, которые живо смастерят такую штуковину, шеф, – подхватил Трев. – Работники что надо, но они захотят денег. Они всегда требуют деньги вперед. Гномы в кредит не доверяют.

– Выдайте молодым людям двадцать пять долларов, мистер Тупс.

– Это крупная сумма, аркканцлер.

– Да, потому что гномы, хоть они и соль земли, с трудом воспринимают маленькие числа, а я хочу, чтоб мяч изготовили поскорее. Я уверен, что мистеру Навроде и мистеру Натту можно доверить любые деньги, не так ли?

Аркканцлер произнес это добродушно, но многозначительно. Трев, по крайней мере, смекнул быстро: волшебник тебе доверяет, потому что тебя ждет весьма малоприятное будущее, если ты его надуешь.

– Можно, шеф.

– Да, я так и подумал, – отозвался Чудакулли.

Когда они ушли, Думминг Тупс уточнил:

– Вы дали им двадцать пять долларов?

– Совершенно верно, – бодро ответил Чудакулли. – Интересно посмотреть, что получится.

– И все-таки, сэр, я вынужден отметить, что это был неблагоразумный поступок.

– Я очень ценю твое мнение, Тупс, но позволь напомнить тебе, кто тут шеф!

Гленда и Джульетта отправились домой на троллейбусе – еще одна безумная роскошь, но сегодня у Гленды с собой было больше наличных, чем она видела зараз когда-либо в жизни. Она засунула банкноты за корсаж, в духе мадам Шарн, и деньги как будто источали тепло. Сидя на тролле, чувствуешь себя в безопасности. Всякий, кто попытается ограбить тролля, должен сначала шарахнуть его домом по башке.

Джульетта помалкивала. Гленду это озадачивало; она ожидала, что эмоции будут бурлить, как фонтан мыльных пузырей. Тишина ее тревожила.

– Послушай, я знаю, что тебе было весело, – начала она, – но показывать одежду – это ведь не настоящая работа, правда?

«О да, – подумала она. – За настоящую работу платят намного меньше».

Откуда взялась эта мысль? Джу не раскрывала рта, а тролль был еще покрыт горными лишайниками и изъяснялся односложными словами. «Дело во мне, – подумала Гленда. – Потому что речь о мечте. Джульетта и есть мечта. Микрокольчуга – хорошая штука сама по себе, но Джульетта заставляет ее светиться. А что могу сказать я? Ты помогаешь на кухне, ты трудолюбивая и полезная, по крайней мере, когда не отвлекаешься, но ты не умеешь записывать расходы и планировать меню на неделю вперед. Что ты будешь делать без меня? Как будешь жить, если уедешь в чужие края, где люди такие странные?»