Читать книгу "Магический круг - Кэтрин Нэвилл"

Вновь положив руку мне на плечо, она так близко склонилась ко мне, что наши щеки соприкоснулись. От нее доносился приятный запах, и я вновь ощутил трепетное волнение. Но слова, произнесенные мне на ухо горячим шепотом, заставили меня похолодеть от страха.

— Постарайся не подавать виду, просто слушай внимательно, что я скажу, — напряженно прошептала она. — Из-за твоего присутствия здесь мы все в огромной опасности, и ты больше всех. Я не смогу ничего объяснить, пока мы не выберемся из этого дома, наполненного шпионами, ложью и страданиями. Я постараюсь устроить это завтра, понял?

Опасность? Какая опасность? Я ничего не понял, но кивнул головой, показывая, что не буду ничему удивляться. Пандора ободряюще сжала мое плечо, вернулась к кровати и, взяв мою мать за руку, обратилась к слугам:

— Фрау Бен счастлива, что все ее дети наконец собрались вместе. Но даже такое короткое посещение отняло у нее много сил. Теперь мы должны дать ей отдохнуть.

Прежде чем слуги продефилировали к выходу, Пандора громко обратилась к моему отчиму:

— Герр Бен, ваша жена также хотела бы, чтобы вы распорядились подготовить экипаж к завтрашнему утру, и тогда мы с детьми сможем прогуляться по Вене перед возвращением Лафкадио в школу.

Сверкнув глазами, отчим остановился около меня на полпути от кровати к дверям. Похоже, он пребывал в неких сомнениях, но потом все-таки слегка кивнул ей.

— С удовольствием, — сказал он, хотя удовольствия в его голосе уж точно не было.

Он развернулся и покинул комнату.

Утром, когда мы вышли из дома, шел снег, однако хмурое небо и ненастная погода ничуть не обескуражили Зою, возбужденную предстоящим таинственным приключением и особенно компанией вновь обретенного брата, которого она могла поучать и запугивать. С трудом дождавшись, пока слуги закончили одевать ее, она сразу потащила меня к конюшням, где у нас, детей, как оказалось, имелся собственный транспорт — экипаж, запряженный четверкой лошадей. Его уже подготовили по распоряжению моего отчима, лошади били копытами, и кучер сидел в ожидании на высоких козлах. За стойлами располагались кабриолеты, рессорные двуколки и блестящий семейный автомобиль.

Целую ночь я метался без сна, мучительно размышляя о таинственном сообщении Пандоры.

А утром, сидя в теплом закрытом экипаже, слушая, как лошади звонко цокают копытами по булыжным мостовым, и впервые знакомясь с красотами Вены, я заметил, что Эрнест несколько раз с подозрением оглядывался на слюдяное оконце, за которым маячила неподвижная спина кучера. Поэтому я попридержал язык и ждал с нарастающим нервным возбуждением. Но как бы я ни старался, мне не удавалось представить реальную опасность, которая могла выпасть на долю двенадцатилетнего мальчика в той изысканной и благополучной атмосфере, что царила в семейном мире Бенов.

Пандора прервала мои размышления.

— Ты когда-нибудь бывал в парке с аттракционами? — с улыбкой спросила она. — Мы едем в Volksprater — Пратер, народный парк, где прежде были заповедные охотничьи угодья императора Иосифа Второго, брата Марии Антуанетты и покровителя Моцарта. А сегодня там можно прекрасно отдохнуть на природе и покататься на карусели. Английские дети называют карусель веселым колесом, потому что она крутится вокруг своей оси. Вы сидите на лошадках, и когда карусель кружится, то они движутся вверх и вниз, поэтому кажется, будто вы скачете. На карусели в Пратере есть не только лошадки, но и много других животных, словно сбежавших из Tiergarten, из зоопарка.

— Папа не разрешает нам ходить в Пратер, — заметила Зоя, явно огорченная этим печальным фактом.

— Он говорит, что там полно невоспитанных работяг, которые пьют пиво и едят сосиски, — пояснил Эрнест. — А когда я сказал, что вряд ли они пойдут туда гулять зимой в такую плохую погоду, отец сказал, что зимой Пратер закрыт и не работает даже гигантское колесо Ферриса.

— Как обычно, твой отец прав только наполовину. — Замечание Пандоры прозвучало довольно дерзко: редкая девушка ее возраста осмелится высказаться так о столь влиятельном человеке, как мой отчим, какими бы сложными ни были их взаимоотношения. — Возможно, парк и закрыт на зиму, но у меня там есть друзья, работающие в любую погоду.

Когда мы подъехали к парку, стало заметно холоднее. Все вокруг выглядело ужасно голым и пустынным, наглухо закрытым до весны. Шлагбаум в воротах не позволил нашему экипажу проехать внутрь, туда, где находились обещанные механические аттракционы. Зоя жутко расстроилась.

— Немного прогуляемся пешком, — утешила нас Пандора. — Лафкадио, ты перенесешь Зою на плечах через эти сугробы. А по парковым аллеям идти будет легче.

Кучер отогнал карету под специальный навес. Пандора приподняла свои длинные юбки, а я подсадил Зою себе на плечи, и мы по сугробам обошли все преграды, пробираясь к безмолвным белым галереям парка. Когда мы вышли на широкую, обрамленную подстриженными деревьями главную аллею, от которой ответвлялись расчищенные дорожки, я спустил Зою на землю.

— Теперь, Лафкадио, мы расскажем тебе то, что не могли рассказать вчера вечером, — сказал Эрнест. — Понимаешь, отец совсем не хотел, чтобы ты приезжал в Вену. Из-за этого были ужасные споры. И ты сейчас с нами только благодаря Пандоре.

Споры из-за меня? Я непонимающе глянул на Пандору.

— Много ли ты знаешь о своем отчиме? — спросила она.

— Практически ничего. Почти восемь лет я не видел ни его, ни мою мать, — сказал я, стараясь подавить горькие чувства.

Меня тошнило от одной мысли о том, я стал теперь законным сыном Иеронима Бена, но мне неловко было говорить об этом с его родными детьми, идущими рядом со мной.

— Мы с Зоей тоже мало что знаем о нашем отце, — сообщил мне Эрнест, взбивая снег начищенным до блеска сапожком. — Он вечно разъезжает по каким-то собраниям или важным делам. Даже с матерью нам никогда не удавалось побыть наедине: мой гувернер, няня Зои или слуги постоянно крутятся вокруг нас, прямо как вчера вечером.

— Да, собственный дом был для вашей матери ненамного лучше, чем тюрьма, — признала Пандора. Увидев мое недоумение, она добавила: — Я не имею в виду, что ее заковали в цепи и не разрешали покидать спальню. Но с тех пор, как восемь лет назад семья переехала в Вену, ей никогда не давали побыть в одиночестве. Ее почта неизменно проверялась, и за ней следил целый штат слуг. У нее не было ни друзей, ни гостей, и она ни разу не выходила из дома без сопровождающих.

— Однако вы сказали, что вы ее подруга, — заметил я.

За эти годы я множество раз размышлял о своей судьбе, пытаясь понять, почему мать бросила меня, и чувство заброшенности обострялось тем, что другие ее дети жили вместе с ней. Я верил — вернее, мне хотелось верить, — что во всем виноват мой отчим. Неужели он действительно был тем зловредным подлецом, каким я воображал его? Но Пандора уже начала свои откровения.

— Как ты знаешь, двенадцать лет назад твоя мать вышла замуж за Иеронима Бена, — сказала она. — Выгодно использовав состояние твоего отца и месторождения, завещанные твоей матери, он создал для добычи полезных ископаемых международный промышленный консорциум с такими обширными связями, что им уже стало невозможно руководить из провинциальной Африки. Поэтому потребовался переезд в такую мировую столицу, как Вена. Твой отчим вскоре понял, что в Вене ему уже не удастся безнаказанно пользоваться имуществом богатой и красивой жены. Для получения доступа в высшее общество необходима была безупречная репутация. В процветающей католической Австрии про бедные корни голландских кальвинистов следовало сразу забыть, как и про неизвестных родителей и сиротское воспитание твоей матери. Кроме того, от женщины в положении Гермионы ожидали разносторонней образованности, а она пока не могла похвастаться знанием изящных искусств и музыкальным образованием. Но такая ситуация оказалась весьма кстати. При неизменной домашней слежке Гермионе разрешили участвовать в выборе домашних репетиторов, на чьих уроках она впервые получила возможность хоть на короткое время избавиться от соглядатаев, полностью подчинявшихся приказам ее мужа. Именно так я и познакомилась с твоей матерью. До меня она успела пообщаться с множеством претендентов, но после нескольких минут собеседования обнаруживалось, что никто из них не отвечает одному тайному критерию.