Читать книгу "Завещание рождественской утки - Дарья Донцова"

Наталья Алексеевна потерла щеки ладонями.

– Я сама пыталась найти Веронику. Попросила зятя о помощи. Тот пошаманил в компьютере и сказал: «Нет ее нигде, ни в социальных сетях, ни в… Забыла, как называется то место, где люди короткими сообщениями обмениваются.

– Твиттер, – подсказала я.

– Верно, – пробормотала Кирпичева, – дурацкое словечко. Максим много времени потратил, везде порылся и пришел к выводу: Вероники Борисовой не существует. Данные я ему неполные дала, отчество не выяснила, точный год рождения тоже. Спросила об этом у Андрея Борисовича, а он растерялся: «Знал ведь все, но забыл!» Да оно и понятно – человек пожилой, ребенок не его. Хотя порой и родные отцы год появления на свет собственных сына или дочки не назовут.

– А зачем вам понадобилась дочь Галины? – наседала я.

– Это не моя тайна, Ульяны Глебовны, – отводя глаза в сторону, прошептала Кирпичева.

– Она, случайно, не няня мальчика?! – воскликнула я. – Хотя ту вроде звали Ульяна Федоровна.

– Няня, – подтвердила собеседница, – но она Глебовна.

– Как вы ее нашли? – охнула я. – Вера мертва, Андрея Борисовича и Галины давно нет в живых, никому ваш рассказ повредить не может. Но вдруг он станет ниточкой, которая приведет к преступнику? Пожалуйста, расскажите что знаете.

Кирпичева начала мять салфетку.

– Ульяна Глебовна к нам поступила. У нее был ревматоидный артрит, и хотя лет ей не так уж и много исполнилось, а пальцы так скрючило, что она ничего самостоятельно делать не могла, я ее одевала, обувала, мыла, с ложечки кормила. Здесь живет несколько спинальников, они на колясках ездят, в двенадцатой палате Олег Ильич после инсульта лежит. Одна медсестра имеет пять подопечных. Это, если знать, сколько людей приходится обслуживать среднему персоналу в домах престарелых, где нет спонсора-олигарха, совсем немного. Но все-таки если ты занята с одним, то к другому не сразу подбежишь.

Я незаметно включила в кармане диктофон. Наталья Алексеевна не заметила моего маневра, говорила дальше…

Ульяна Глебовна Игрункова оказалась вздорной и крайне требовательной особой. Да, у нее была неприятная болезнь, но надо было разрабатывать руки, делать гимнастику, самой пытаться завязывать шнурки или мыться под душем. Но Ульяна предпочитала звать по любому поводу Наталью Алексеевну и страшно злилась, если та не появлялась по первому свистку. Она даже нажаловалась на нее начальству. Заведующая, прекрасно знающая о безупречном профессионализме Кирпичевой, решила погасить скандал, передала капризную подопечную под эгиду Марины Викторовны, другой медсестры.

Через полгода Елена Сергеевна попросила Кирпичеву:

– Пожалуйста, позаботься о Игрунковой, ей никто из персонала не нравится, всех уже перебрала, требует тебя.

– Мной она тоже была недовольна, – попыталась возразить Наталья Алексеевна. – Вы забыли?

– Прекрасно помню, – вздохнула заведующая. – Но сейчас она твердит: «Наташенька лучшая». Придется тебе ради общего спокойствия грудью на амбразуру лечь. Врач хорошие таблетки Игрунковой выписала, она потише стала, вредности в ней поубавилось.

– Верится с трудом, – тоскливо протянула Кирпичева. – Ладно, попытаюсь наладить со скандалисткой контакт, но, боюсь, не удастся.

Однако Елена Сергеевна оказалась права – Ульяна Глебовна теперь капризничала меньше, скандалила не десять раз в день, а шесть.

В начале нынешнего года Игрункова упала на прогулке и сломала шейку бедра. Ее сразу увезли в больницу, и там выяснилось, что делать операцию по замене тазобедренного сустава на протез ей нельзя – слабое сердце не выдержит длительного наркоза. Больную кое-как подлечили и вернули в интернат. Теперь Ульяна Глебовна была прикована к постели.

Персонал очень жалел старушку, развлекали ее всем миром: натащили конфет, книг, подключили к телевизору DVD-проигрыватель, зять Натальи Алексеевны принес гору дисков с фильмами.

Честно говоря, и медсестры, и врачи, и повара с официантами ждали, что Игрункова начнет капризничать с утроенной силой. Но, ко всеобщему удивлению, она притихла, более не придиралась к Кирпичевой, называла ее Наташенькой, смиренно ждала, когда в палату привезут еду, не злилась на доктора и приветливо общалась с другими обитателями, когда те заходили ее проведать.

Весной, во время ночного дежурства, Наталья Алексеевна услышала из комнаты Ульяны всхлипывания. Медсестра заглянула к ней, увидела, что у нее работает телевизор, и укорила больную:

– Ай-яй-яй… Кто это у нас спать не хочет? Время-то уже полвторого! Завтра у вас голова заболит. Давайте помогу дивидюшник выключить. Пульт у него неудобный, кнопочки мелкие. Да вы никак плачете? Что случилось?

Ульяна Глебовна утерла лицо краем пододеяльника.

– Кино душу разбередило. Американское, называется «Последний шанс».

– Так там все неправда, авторы нафантазировали ерунды, а вы поверили, – начала утешать бабулю медсестра, думая о том, что зятю надо объяснить: никаких трагических историй Игрунковой смотреть не следует.

Ульяна Глебовна показала на кресло.

– Побудешь немного со мной?

Кирпичева уселась, а старуха уныло протянула:

– Кино прямо про мою жизнь. Словно копию сняли.

– Да ну? – удивилась Наталья Алексеевна.

– Только конец пока другой, – продолжала Ульяна Глебовна. – Но ведь я еще не умерла, есть шанс исправить положение. В седьмой раз фильм смотрю, борюсь с собой. Видишь пульт? Ты права, он плохо пожилому человеку подходит, пальцы у стариков корявые, трясутся, а у меня еще проклятый артрит. Раньше, до того как ногу сломала, я тебя звала, а сейчас сама справляюсь. И ведь прежде могла без чужой помощи обойтись, но не хотела утруждаться. Ты заметила, что я людям уже замечания не делаю? Вечером Любовь Павловна заглянула, надушилась по обыкновению так, что у меня в носу защипало. Зимой-то я при встрече с бывшей актрисой кривилась, кричала: «Пусть ей кто-нибудь объяснит, что она не одна в приюте живет! От мерзкого запаха у других астма начинается!» А сегодня мило с ней поболтала. Вон, конфетами она меня угостила, с пенсии их купила. Люба добрый человек, я этого раньше не видела, а кино мне помогло жизнь переосмыслить. Там рассказано о женщине, что жила как хотела, думала исключительно о своих прихотях, ни с кем не считалась, напролом к цели перла, а счастья не имела. Потом тяжело заболела, духом пала и вдруг спросила себя: «А для чего Господь мне испытание послал? Может, недуг не наказание, не горе, а наоборот, шанс измениться к лучшему? Стану другим человеком и непременно поправлюсь. А продолжу жить по-прежнему – умру». И она превратилась в другого человека, вышла замуж, обрела счастье, забыла о болезни. Вот я тоже решила так поступить. Ведь никогда не поздно опомниться.

– Вы молодец, – от души похвалила ее Наталья Алексеевна.

– Верю, сердце мое поздоровеет, врачи сустав поставят, я еще побегаю! – воскликнула старушка.