Читать книгу "Тропа. История Безумного Медведя - Андрей Ветер"

Лишь через месяц он попал в стойбище на Ручье Длинного Серого Камня, где сошлись Оглалы и Сичанги. Там к нему на грудь бросилась Мэгги, Медведь пожал ему руку, как это было принято у белых людей.

– Я видел сон, – улыбнулся Медведь. – Я знал, что Ичи-Мавани должен появиться… Я хочу поговорить… Я купил хороший табак в торговом посту и заготовил прекрасную смесь[39]…

Сидя перед костром, Рэндал слушал рассказ краснокожего свояка о его путешествии в Нью-Йорк и Вашингтон, о беседе с самим президентом, и молча удивлялся, сколько, оказывается, всякого успело произойти за время его отсутствия. Он чувствовал полное спокойствие, сидя в обществе этих индейцев. Напротив него расположилась его жена, поджав под себя ноги, как это было положено у женщин Лакотов.

Подступила осень. Лес вокруг постепенно становился серым, теряя пожелтевшую листву и оголяясь. Кое-где среди чёрных стволов различались белые чёрточки худых берёз. В прозрачном ручейке виднелось каменистое дно, над которым юрко скользили серебристые рыбы. Позади лесного массива вздымались мрачные горные кручи страны, которая носила таинственное название Пахá Сапá – Чёрные Холмы.

Осень считалась неподходящим временем военных походов. Нужно было охотиться и заготавливать мясо на зиму, и вскоре лагерь свернулся и выдвинулся на большую охоту.

Дни стояли тихие. Незаметно пришла зима. Несколько раз небольшие группы юношей уезжали север в сверкающую снежную даль, чтобы сразиться с Вороньим Племенем и, возвращаясь, пригоняли по несколько лошадей. После этого в деревне устраивались праздничные пляски…

Жена Рэндала вновь забеременела, что вызвало у него заметную досаду, потому что это лишило его женских ласк. Никакие уговоры не могли заставить Мэгги разделить с ним ложе, едва она поняла, что в ней зародилась новая жизнь. Она строго соблюдала правила, предписанные женщинам в её положении.

Однажды Медведь пришёл в типи к Рэндалу и, выкурив с ним трубку, решительно завёл разговор о Дике:

– Ты должен отвести сына в свою страну. Лунный Свет ничего не знает о мире белых людей.

– Ему и не нужно ничего знать. Разве здесь плохо?

– Большинство наших людей не понимают, что такое белый человек, и готовятся к войне против твоих братьев. Это приведёт к большой беде… Лунный Свет должен понять, что жизнь не ограничивается этими прериями, что есть ваши громадные дома, города. Ты – отец своего сына не по случайности. Ты должен выполнить то, что тебе положено.

– Я знаю. Ты привёл мне сестру не потому, что ей был нужен мужчина, а мне – женщина. У тебя было что-то ещё на уме.

– Ты должен был дать жизнь человеку, который смог бы повести за собой народ. Но для этого ты обязан показать ему мир, громадный мир Бледнолицых. Этому мальчику суждено вырасти в великого вождя, если ты выполнишь то, о чём я говорю тебе.

– А если нет? – ухмыльнулся Рэндал.

– Тогда ты погибнешь. Таков закон. Кто сходит со своей Тропы, тому больше нечего здесь делать…

Рэндал Скотт продолжал сидеть с кривой улыбкой на губах, но почувствовал, как его спина покрылась испариной. Слова индейца заставили сердце сжаться. И дело было не в смысле и не в интонации сказанного. Что-то невидимое прикоснулось к груди Рэндала. Он на мгновение увидел перед собой забытую сцену первого своего столкновения с дикарями. Перед ним возникла мощная фигура в медвежьей маске, и наконечник стрелы в натянутом тугом луке. Видение ушло через секунду, но ощущение страха перед чем-то огромным и непостижимым продолжало висеть в воздухе.

– Помолись перед тем, как ты решишься на что-то, – проговорил негромко Медведь. – Попроси у Великого Духа, чтобы он открыл тебе глаза и дал силу ума, дабы ты стал подобным Духу всего живого. Тогда ты сможешь идти твёрдо…

Больше Медведь не поднимал эту тему ни разу, хотя частенько заходил в палатку Рэндала узнать о самочувствии Мэгги и просто посидеть.

Ближе к лету Рэндал собрал кое-что из вещей и сказал жене, что отправляется в форт. Как всегда, он ничего не объяснял и ничего не обещал. Как и большинство трапперов, он называл индеанку своей женщиной, себя же он считал не её мужчиной, но свободным человеком. Он уезжал, когда хотел, и возвращался лишь тогда, когда обстоятельства приводили его в племя жены.

Деревня тоже снялась с места, разделилась на отдельные группы и разъехалась по равнинам, выискивая стада бизонов. Зимние запасы сушёного мяса кончились, предстояла долгая охота.

Почти месяц Рэндал Скотт промыкался в Чёрных Холмах, выискивая следы золотого песка. Кое-где он просиживал подолгу, неумело промывая грунт, но результаты были столь незначительны, что набранного золота хватало лишь на несколько стаканов виски. Временами ему попадались мелкие золотые камешки. Но всё это было случайно. Настоящего золотоносного участка он не отыскал. Ему по-прежнему было легче ставить капканы и так получать деньги. Но жизнь уже сильно изменилась. Пушного зверя стало заметно меньше.

Всякий раз, появляясь в форте на берегах Ларами он отправлялся в небольшое строение, возле которого постоянно гомонили возбуждённые солдаты и слышался смех женщин, расположившихся перед дверью на скрипящих старых стульях. Эти напомаженные дамочки прибыли специально для развлечения солдат, точно рассчитав, что в таком заброшенном месте у мужчин будет неутолимый аппетит на женское тело, а у них – возможность утолить этот солдатский голод и заработать на этом денег. Жившие возле форта Лакоты с интересом следили за странными отношениями между мужчинами и женщинами, с которыми им прежде не доводилось сталкиваться.

– У Синих Мундиров нет семьи, – удивлялись индейцы. – Должно быть, Бледнолицые солдаты не умеют делать семью. Они умеют только совокупляться с женщинами. Это общие женщины. С каждой из них спит много мужчин. Но эти женщины не рожают детей. Откуда тогда берётся столько Синих Мундиров?

Из всех проституток, живших около форта, Рэндалу нравилась только рыжеволосая Магнолия. В ее койке, на порванном в двух местах полосатом матрасе, он находил то, чего не встречал ни в Сент-Луисе, ни в индейской деревне. Магнолия тоже выказывала признаки неравнодушия к Рэндалу, но деньги всё же брала, хоть и отрабатывала их с особым усердием и даже страстью.

– Я бы с удовольствием стала твоей женой, Скотт, – сказала она ему однажды, – но у тебя за душой нет ни цента. Ты просаживаешь все сбережения за один приезд сюда. А какого дьявола мне идти за человека без состояния? У тебя отличный член и хорошая морда, но этого мне мало. Нет, мой милый, я решила. Я поеду в Орегон, там сейчас полным-полно удачливых золотоискателей, новые города, обеспеченность…