Читать книгу "Контрольный поцелуй - Дарья Донцова"

Настя пришла в себя на лавочке в парке. ВстревоженнаяВалерия Петровна лила ей на голову воду из бутылки. Рядом стояли перепуганныестуденты, и Вера с довольным лицом.

– Великий актер Кин, – сказала преподавательница,увидав, что Настя пришла в себя, – был вынужден отказаться от ролиГамлета. Каждый раз в финальной сцене он настолько входил в образ, что могумереть. Так что, Настюша, играй да не заигрывайся… Но все равно – молодец!

Мартиросян покраснела, услышав нечастую в устах строгойнаставницы похвалу. Потом ей досталась сложная роль Медеи. Греческая трагедия,мать убивает своих детей, чтобы причинить боль бросившему ее мужу… Молоденькая,незамужняя и бездетная Настенька никак не могла войти в образ, и Артамоновавыходила из себя, заставляя девушку репетировать с утра до ночи. В конце концовНастюша попросила Веру:

– Дай мне еще раз такую же пластинку, розовенькую…

Подушкина ухмыльнулась:

– Понравилось?

И снова пластинка мгновенно растаяла на языке, вызвав взрывярких эмоций. Валерия Петровна пришла в восторг:

– Деточка, ты, конечно, страшно долго раскачиваешься,зато, когда дозреешь, бываешь феноменальна.

Чтобы хорошо отыграть премьеру, Настя опять прибегла кстранной пластинке. Потом еще, и еще, и наконец настал день, когда Верасказала:

– Слушай, мы, конечно, подруги, но знаешь, сколько этостоит?

– Ой, – испугалась наивная Настя, – я самапокупать буду, только дай рецепт.

От такой наивности Вера просто обомлела. Странно, какстудентка театрального вуза ухитрилась ничего не знать о наркотиках. Подушкина прочиталаНасте короткую лекцию о пропитанных ЛСД бумажных пластинках, о героиновыхуколах и маковой соломке… Мартиросян почему-то не испугалась.

– Столько раз пробовала, и ничего, не привыкла, –наивно рассудила Настя. – Мне нужно отлично отыграть спектакли… Потомоставлю это запросто.

Вера пожала плечами:

– Дело твое.

Она свела Настю с поставщиком, и Мартиросян начала безограничений поглощать эту «дурь». Но скоро для достижения эффекта на сцененаркотических пластинок стало недостаточно, в ход пошли таблетки, уколы… Черезполгода Настя превратилась в настоящую наркоманку. Очевидно, ей от природыдостался крепкий организм, потому что, обколовшись до одури, она все же нетеряла форму, а исправно трудилась. После хорошей дозы могла, как автомат,репетировать по двадцать часов кряду.

Валерия Петровна, никогда не имевшая дела с наркоманами, непонимала, в чем дело, и ставила Настю всем в пример.

В институте, конечно, встречались разные люди. Попадалисьмежду ними алкоголики и наркоманы. Но и тех и других было видно сразу. Одних покрасным мутным глазам, других по истерическому поведению. Настя жекамуфлировалась изо всех сил. Институтские «торчки» отоваривались «дурью» всевместе у одного поставщика, услужливо привозившего зелье прямо к дверямучебного заведения. Настя же предпочитала мотаться к своему барыге. Она сталаносить кофты с длинными рукавами, а когда поняла, что следы от уколов могутвыдать ее тайну, решила колоться в пупок. Конечно, невыносимо больно, затоникакой любопытный не спросит: «Что это у тебя за синяки на руках?»

Постоянную жажду она объясняла всем неизвестно откудавзявшимся диабетом. На эту же болячку кивала и тогда, когда кто-нибудь изпедагогов сетовал:

– Настенька, кушай побольше, уж больно ты похудела…

По институту поползли слухи, что первая ученица, любимицаАртамоновой, тяжело больна, но все равно работает в полную силу.

– Значит, Вера посадила Настю на иглу? – уточнилая. – Зачем?

Олег пожал плечами:

– Может, и в самом деле помочь хотела… Настька такубивалась, что Валерия ее отчислит!

– Вера сама употребляла наркотики?

– Никогда, – уверенно ответил Фадеев. – Непила и не курила. Она, знаете, вообще была Железный Феликс, к тому же безвсяких моральных принципов. И такая странная! Сделает гадость, а потом черезнекоторое время тебе же и рассказывает, что это она нагадила.

– Очень странно…

Олег хмыкнул.

– Ну конечно, нормальному человеку это трудно понять.

Веру приняли в институт непонятно как. Во всяком случае,Фадеев возмущенно сообщил, что никаким талантом там и не пахло.

– Наверное, родители хорошо заплатили, – ехидничалОлег. – Они у нее не бедные.

В конце первого семестра студенты стали определяться кпреподавателям актерского мастерства. Естественно, самая длинная очередьвыстроилась к Валерии Петровне. Та, просмотрев «материал», объявила, что беретнесколько мальчиков и всего лишь двух девочек – Настю и Катеньку Малахову. Вераосталась за бортом. Она и в самом деле не годилась ни той, ни другой вподметки. Распределение произошло примерно в конце ноября, а тридцатого декабряодаренная и необыкновенно красивая Катюша погибла.

– Что с ней случилось?

– Попала под поезд метро, – сообщил Олег. –Кто-то в давке с платформы столкнул, а поезд не успел затормозить. Катькупросто размазало, хоронили в закрытом гробу… Самым ужасным было то, что в тоттрагический день она вышла из института вместе с Валерией Петровной и несчастьепроизошло на глазах у преподавательницы.

Впервые за свою преподавательскую деятельность Артамонова наследующий день не пришла на работу. Зато, появившись в среду, объявила, чтоберет к себе… Веру Подушкину. Студенты посудачили немного по поводу странноговыбора, но спорить, естественно, не осмелились.

Вера же принялась трудиться как ненормальная.

– Выполняла любые дурацкие указания Валерии, –рассказывал Олег. – Просто в рот смотрела, таскала ей до квартиры сумки спродуктами, чуть ли не полы у Артамоновой напрашивалась мыть. И знаете,высидела-таки свое!

Несколько недель тому назад ей досталась роль. Но какая! Нив студенческой постановке, ни в курсовом спектакле, а у самого Фреда Кройнева,решившего воплотить на московской сцене великую «Электру». За роль Электрысражались почти все столичные актрисы от двадцати до пятидесяти. Но Фред хотелновое, наивное, «незамусоленное» лицо, и Валерия Петровна предложила Веру. Всенедоумевали, почему роль досталась не Насте.

Мартиросян тяжело пережила удачу подружки. Плакала несколькодней. Олег тщетно пытался ее успокоить. А позавчера окончательно сошла скатушек, к тому же у нее кончился героин и началась ломка.

– Ей было так плохо! – вспоминал Фадеев. –Думал, коньки отбросит!