Читать книгу "Цена измены - Александр Проханов"

Вот сколько бессмысленной и опасной продукции произвела советская «оборонка» за годы тоталитарного коммунистического режима! Уж уничтожают ее, уничтожают, да никак уничтожить не могут…

Американцы — не такие. Производили свои БОВ по минимуму, поскольку это не только антигуманное, но и неэффективное оружие массового поражения. Не верите — спросите у Саддама Хусейна, который в аккурат на «химии» и погорел. Не на нефтехимии, как полагают те, кто все еще почему-то сомневается в моральных ценностях американской демократии и дипломатии, а на отравляющих веществах. Правда, потом их те же бравые янки даже найти не смогли — но кого это волновало при «черном золоте» в 100 долларов за баррель? Но вот интересно, если бы химическое оружие у Саддама Хусейна реально существовало — рискнули бы «джи-ай» вторгаться в Ирак или все-таки, наоборот, повременили бы с этим, безусловно нужным и благородным, делом? Отвечать на такой риторический ныне вопрос можно очень по-разному, посему ограничимся здесь многоточием…

И продолжим далее. Как известно, именно к 2012 году, если не произойдет чего-то сверхъестественного, Россия фактически лишится своего ракетно-ядерного щита. То есть впервые с середины 50-х годов прошлого века окажется не в состоянии нанести «удар возмездия» в ответ на атаку вероятного стратегического противника (предположим, тех же самых США или Китая).

Спрашивается, а какое отношение могут иметь стратегические ракетно-ядерные силы к какому-то допотопному, дошедшему до нас чуть ли не из времен Первой мировой войны, химическому оружию? Тем не менее, имеют, причем, самое разное. Ведь БОВ не зря называли «атомной бомбой бедных стран». Это относительно дешевое и простое в изготовлении оружие массового поражения способно прежде всего глубоко дезорганизовать социально-экономическую жизнь тех пространств, против которых оно применяется.

И это наглядно проявлялось хоть в иракском Курдистане, хоть в московском «Норд-Осте». Афганские талибы периодически заявляют о применении химического оружия американскими войсками. Истинные масштабы производства и хранения в США химического оружия остаются неизвестными, а общее количество снаряженных химических боеприпасов может составлять 150–200 тыс., а вовсе не «менее 8 тыс. тонн», как утверждают официальные источники. Также стоит напомнить, что американские заводы по производству химического оружия в Роки-Маунте (штат Колорадо) Ньюпорте (штат Индиана) и в Масл-Шоулсе (штат Алабама) до сих пор находятся в законсервированном состоянии и могут оперативно возобновить производство до 15 тыс. тонн БОВ в год.

Впрочем, понятно, что в вопросе с БОВ американцы старались и стараются не только для себя, но прежде всего — для своих союзников, чьи города находятся в радиусе поражения средствами доставки российских БОВ. Ведь вовсе не исключено, что в случае реального военного конфликта «для затравки» против России снова выпустят какого-нибудь Саакашвили, а уж потом за маленького агрессора, униженного и оскорбленного, чтобы «восстановить попранную справедливость», всей своей мощью «заступится» агрессор большой.

Так случайно ли совпадение этой даты — 2012 год, и надо ли было нашим властям, гражданским и военным, так торопиться, чтобы — вот кровь из носу! — уложиться именно к ней с полным уничтожением российского химического оружия?

«Завтра», 2009, июнь, № 23

Олег Сергеев

«БУЛАВА» БЬЕТ МИМО

Особое внимание у авторов газеты «Завтра» все эти годы вызывала судьба проекта «Булава» — межконтинентальных твердотопливных ракет, способных нести атомные боеголовки и призванных стать новым ядерным мечом России. Именно под них разрабатывалась и закладывалась целая серия новейших подводных лодок, которым грозит судьба так и остаться дорогостоящей и беззубой «пустышкой». Миллиарды государственных средств потрачены впустую, за грандиозную, по сути, диверсию против России не отвечает никто…

СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ЯДЕРНЫЕ РАКЕТЫ — ЭТО НЕ РУЛЕТКА

Несложный контент-анализ официальной информации о результатах испытаний БРПЛ «Булава» фиксирует в эзоповом языке публикаций отсутствие обычных для подобных сообщений ключевых слов «квадрат» и «цель». Вместо этого внимание акцентируется на железнодорожной терминологии — выясняется, ракета, как поезд по расписанию, прибыла на камчатский полигон Кура. Очевидно, эти пассажи предназначены массовому читателю, для которого «полигон», «боевое поле», «квадрат» и «цель» — суть понятия равнозначные.

Читателю неинтересно, что при стрельбе на межконтинентальную дальность допустимое отклонение от цели составляет 100–200 метров, и при наличии мощного компьютерного и математического обеспечения засечь место падения головной части (ГЧ) куда проще, чем найти иголку в стоге сена. Если, конечно, промах не составляет десятки и сотни километров. Что случается при аварийных пусках ракет, испытания которых признаются незачетными.

Не прибавил информации для специалистов бравурный предвыборный ролик «Единой России» под названием «С больной Булавы на здоровую», а также игривое сообщение правительственного органа, «Российской газеты», о том, что «с четвертой попытки ракета, наконец, взлетела и попала куда надо». Еще большее недоумение вызвали сообщения в канун Дня Военно-Морского Флота России о приеме комплекса БРПЛ «Булава» на вооружение.

Позднее стало известно: аварийный пуск проводился в упрощенных условиях — по волнению моря, с малой глубины и скорости в момент старта, и главное — в нештатной боевой комплектации ракеты. В данной ситуации довести до ума «Булаву» в процессе эксплуатации не помогут все письменные заключения ведущих научных организаций Минобороны.

Специалистов не могла не насторожить озвученная начальником Генерального штаба Юрием Валуевским идея о статистических испытаниях «Булавы» (метод Монте-Карло), когда по результатам аварийных пусков доработки будут вноситься при серийном производстве. Такой опыт уже имеется — правда, негативный, когда все ракетные комплексы «Темп С» и PC-18 после полигонных испытаний оказались неработоспособными.

Следует признать продуктивность советской традиции строгого спроса за выполнение технических регламентов и проведение испытаний в полном объеме. Этому послужил тяжелый урок октября 1960 года при взрыве системно не готовой к эксплуатации ракеты Р-16, когда политику хотели поставить выше законов физики.

Системно неготовая БРПЛ служит угрозой жизни не только для экипажа корабля (который следует награждать после каждого выхода на боевую службу), но и всему миру, оставляя при этом невостребованным главный потенциал сдерживания и устрашения этого оружия — точность и надежность доставки к цели головной части изделия. Информация о точности попадания в цель отечественных ракет — ключевая для ведения технологической борьбы при создании головных частей.

Вспомним историю: разделяющиеся (кассетные) боевые части (МРВ), боевые части индивидуального наведения (МИРВ) и, наконец, маневрирующие ГЧ (МАРВ) последовательно наносили удары по оборонному бюджету СССР и России.

При оснащении БРПЛ ГЧ типа МИРВ с критичными условиями входа боевых блоков в атмосферу неизмеримо возросли требования к боевой ступени ракеты, «автобусу», по точности разведения этих блоков на каждую цель в любой точке зоны значительного радиуса. Об этом говорят и отклонения боевых блоков «Булавы», вполне закономерные согласно Циолковскому, когда при более коротком активном участке траектории боевой ступени не хватает топлива не только на развоз штатных боевых блоков, но и на ложные цели. Известно: уже в 70-е годы для преодоления ПРО боевая ступень отечественных БРПЛ комплектовалась (вместо одного или двух боевых блоков) средствами радиотехнической защиты в виде ложных целей.