Читать книгу "Блеск Бога - Ромэн Сарду"

— Это ты — Лежиео? — спросил Альп.

Юноша кивнул, немного удивившись мрачности лиц незнакомцев.

— Я ищу Козимо Ги. Мне сказали, что только ты сможешь меня к нему провести.

— Я не привык быть проводником у незнакомцев. Мыслители этого не одобряют.

— Убили дядю Козимо. Я должен сообщить ему нечто важное. Это срочно.

Карлик почесал лоб.

— Да? Я не знал. Извините. Моя задача — доставка свечей.

Он снова засуетился вокруг груженой повозки.

— Сейчас отправимся.

Альп занял место возле возницы. Наемники двинулись за ними.

Луна Эерл служила пристанищем не только пьяницам и утопистам, она была любимым местом обитания Мыслителей. Это были отшельники, ученые, поэты, которые жили как аскеты, их усилия были обращены исключительно на духовную работу и мистическое созерцание. Они жили в чаще скрюченного леса Эерла, в уединенных лачугах.

— Я единственный человек, которого они вынуждены терпеть в своем уединении, — сказал Лежиео, когда они подъехали к темному лесу. — Им ничего не нужно, они охотятся, собирают ягоды, коренья — и этим питаются. Единственное, что им необходимо для работы, — это свечи, и доставляю их я. В лесу темно. Без света они не могут ни работать, ни писать, ни читать. Население слободы платит взносы на покупку воска для своих лесных братьев.

Альп заметил, что с тех пор, как они выехали, еще не совсем рассвело. Солнце едва поднялось над горизонтом, казалось, что рассвет будет длиться вечно.

— Климат здесь не меняется, — сказал Лежиео. — Скоро наступит, как мы его называем, утро Мыслителей или сумеречный день. Скоро вы увидите восхитительный восход планеты.

Лес был густым. Тропа, по которой Лежиео мог проехать со своей повозкой, извивалась между корнями деревьев. Дневной свет, пробивавшийся сквозь густые кроны, был слабым и каким-то нереальным.

Карлик остановился недалеко от первого шалаша. Он пояснил, что здесь живет музыкант, работающий над воссозданием гармонии, вдохновляемый небесным равновесием. На следующей остановке он вручил длинные свечи Мыслителю, который пытался доказать, что душа и дух реально проявляются только в жестах. Мысль и слово были, с его точки зрения, лишены духовности.

— Мне кажется, что ваш друг Козимо трудится над трактатом о гравитации, — сказал Лежиео, — или над переводом сочинения на эту тему. Он — один из самых молодых Мыслителей на Эерле.

Восход светила был потрясающим зрелищем, как и обещал развозчик: на едва освещенном небе появилось огромное темное небесное тело. Как черное око. Лежиео специально остановил свою повозку под деревьями с редкими кронами, чтобы Альп и двое его подручных смогли насладиться этим видом. В этот момент он услышал странный шум — кто-то ходил возле его повозки. Он всполошился.

— Здесь зверей почти нет… — прошептал он. — Что это еще такое?

— Не будем здесь задерживаться, — сказал Малекорн.

Шум прекратился.

Лежиео снова тронулся в путь.

Через час после того, как с неба исчезла черная планета, все остановились перед шалашом, в котором жил Мыслитель Козимо Ги.

— Вы хотите, чтобы я предупредил его о вашем визите?

Но Альп сделал отрицательный жест рукой и сошел с повозки. Внезапно из леса появилась дюжина наемников. Лежиео хотел закричать, но его связали и бросили в повозку.

Все это время наемники находились на корабле Мале-корна. Получив подтверждение того, что Козимо находится на планете, они захватили орбитальную станцию, уничтожив команду обслуживания.

Они бросились к шалашу, из трубы которого вилась тоненькая струйка дыма. Один из наемников остался возле повозки со свечами, чтобы стеречь находящегося в ней развозчика. Альп последовал за своими людьми.

Дверь разлетелась в щепки от сильного удара.

Внутри никого не было. Из мебели — только самое необходимое. Книг и рукописей было мало, зато имелись запасы еды, травы и пива, что было нетипично для Мыслителя. На полу в беспорядке валялась одежда, вычиненные звериные шкурки.

Альп рассердился на себя за то, что не проверил, на месте ли юноша.

— Если он чего-то остерегается, мы потеряем много времени на его поиски, — сказал он.

Наемник, оставшийся снаружи, вдруг крикнул:

— Идите сюда!

Он пальцем показал на какое-то дерево в глубине леса. По раскачивающимся веткам можно было догадаться, что там кто-то недавно прошел.

Наемники уже готовы были отправиться на поиски, но Малекорн их остановил.

— Подождите.

Солнце снова пропало. Стало прохладно. Альп достал с десяток факелов из повозки Лежиео и зажег их.

— Так вы точно его найдете, даже если он попытается укрыться под покровом ночи, — сказал он. — Я хочу, чтобы мне его доставили живым.

Освещая себе дорогу факелами, наемники разбрелись в разных направлениях.

Вскоре Альп уже видел лишь мерцающие точки вдалеке, которые то появлялись, то исчезали за деревьями.

Малекорн вошел в шалаш. Он все обыскал в надежде найти рукописи Измаля Ги.

Внезапно раздался крик — очевидно, жертва попалась. Пляшущие огни факелов стали приближаться к шалашу.

Альп вышел.

Наемники бросили Мыслителя к его ногам. Носком сапога Альп приподнял за подбородок голову юноши и гневно уставился на него.

Это был не Коэкмо Ги.

У юноши были пухлые щеки, круглые голубые глаза и коротко подстриженные рыжие волосы. Температура воздуха резко упала, легко одетый юноша дрожал, его руки посинели от холода.

Это был Жазон, один из трех университетских товарищей Козимо.

— Поднимите его, — приказал Альп.

Наемники потащили его к повозке Лежиео. Развозчику вынули кляп изо рта, чтобы тот мог говорить.

— Ты знаешь этого человека? — спросил Малекорн.

У карлика был удивленный вид. Тяжело дыша, он смотрел на Мыслителя.

— Это Козимо Ги. Тот человек, которого вы ищете…

Альп выругался. Он приказал отвести пленника в шалаш.

Там он спросил его:

— Где Козимо?

Мыслитель смотрел на него, всем своим видом выражая недоумение.

— Кто ты? Что ты здесь делаешь, выдавая себя за Ги?

Пленник не отвечал. По выражению его лица можно было заключить, что он решил молчать.

— Ладно! — угрожающе произнес Альп.

Он быстро вышел. Наемники положили юношу на стол и стали держать его за руки и за ноги. С него сорвали одежду, оставив полураздетым.

Альп вернулся с охапкой свечей. За его спиной зиял проем открытой двери.