Читать книгу "Женевский обман - Джеймс Твайнинг"

— Том?

Аллегра перевернулась на бок, лицом к нему, ее темные волосы упали на лоб. Она выглядела испуганной — видимо, уже давно звала его.

— Сколько времени? — спросила она.

Он хотел посмотреть на часы, но тут же, поморщившись, вспомнил, что они остались красоваться на разрисованной наколками руке Джонни Ли.

— Понятия не имею.

— Merda. — Она провела руками по лицу и села рядом с ним. — Как думаешь, куда они нас притащили?

Том хмуро огляделся по сторонам. Помещение без окон почти целиком занимал огромный бассейн: футов пяти глубиной, шестидесяти в длину и около тридцати в ширину. Стены облицованы белым кафелем. Вода плещется и переливается через край в специальный отводный желоб. Подводные светильники отражаются мерцающими бликами на стенах.

Поднявшись, Том подошел к краю. Когда глаза немного привыкли, он понял, что за пятна темнеют под водой. Античные вазы и кувшины были разложены ровными рядами, словно старательно высаженные лозы в винограднике. Застывшие и неподвижные, они напоминали когорту древнеримских воинов, приготовившихся к атаке.

— Химическая ванна, — сказал он, указывая на синие цилиндры, объяснявшие легкое жжение в глазах.

Аллегра подошла к нему.

— Я такую уже видела. Только небольшую.

— Давай-ка пройдем туда. — Том махнул в сторону двери в дальнем конце бассейна.

Через эту дверь они попали в огромное помещение, где вдоль стен выстроились рядами стеклянные шкафчики, их полки были уставлены пузырьками и склянками со всевозможными красками и химическими препаратами. Прошли мимо стальных стеллажей с микроскопами, центрифугами, подставками для пробирок, весами, колбами и другим лабораторным оборудованием.

В центре комнаты — два огромных стола из нержавейки и глубокие раковины. Рядом с ними тележка, на ней — ножи, пилы, кирки, пинцеты, дрели и прочие инструменты, словно подготовленные для какой-то процедуры. В углу — скрученный кольцом шланг. Белый кафельный пол уклоном уходит к стоку, как для смыва крови.

— Все, что нужно «черным копателям» для хирургической операции… — заключил Том.

— И поставлено на широкую ногу. Прямо в промышленных масштабах, — согласилась Аллегра, и в голосе ее Том уловил злые нотки.

Была здесь еще одна дверь, через которую они попали в третью комнату. Освещала помещение одинокая голая лампочка, свет которой даже не доходил до углов. Сводчатые потолки, полукруглые окна высотой выше человеческого роста. Каменная лесенка в один пролет вела к еще одной двери, которая, судя по всему, была заперта.

Том зашел в комнату, Аллегра ждала на пороге.

Озираясь, он заметил, что каменный пол завален слоем смятых грязных газет и уставлен деревянными ящиками и коробками из-под фруктов и обуви. Заглянув лишь в несколько, он догадался о содержимом остальных — античные вазы, черепки, этрусские украшения, крафтовые пакеты с древнеримскими монетами, золотые кольца. В углу — останки каких-то фресок, распиленных на ровные куски размером с ноутбук. Должно быть, для удобства транспортировки и продажи.

— Да как же можно так обращаться с древностями! — кипя негодованием, воскликнула Аллегра.

— Все очень просто. Эти древности не представляют для них никакой ценности, кроме одной — их можно продать. А на остальное им плевать. Вон, посмотри.

Он с отвращением кивнул в сторону одной из открытых обувных коробок. Она была набита кольцами и человеческими костями — «черные копатели», чтобы долго не морочиться, просто-напросто отрезали у мертвецов пальцы.

— Как думаешь, Кавалли здесь взял ту маску? — спросила Аллегра, содрогаясь от омерзения.

— Сомневаюсь. — Том со вздохом присел на нижнюю ступеньку. — Здешний хозяин наверняка работает на Де Луку, а тот, судя по его реакции, о маске впервые слышит.

— Маску он, может, и не видел, но мог как-то прознать, что Кавалли крысятничает, — предположила Аллегра, садясь рядом с ним. — Воровство и предательство, помнишь? Де Лука сказал, что Кавалли был повинен и в том и в другом. Возможно, Кавалли пытался продать маску втихаря, за спиной у лиги.

— И получилось, что Де Лука убил Кавалли, Моретти сравнял счет, убив Риччи, а Де Лука нанес ответный удар, расправившись с Ардженто. Он был прав, когда сказал, что мы стали свидетелями начала войны.

— И видимо, поэтому они оба оставляли на мертвых телах эти свинцовые диски.

— То есть?

— Помнишь, я тебе говорила, что настоящая, древняя Делийская лига должна была существовать до тех пор, пока брошенные ее членами в море свинцовые монетки не всплывут? Так вот эти диски, видимо, свидетельствуют о расколе нового союза.

— Да, но по-прежнему не ясно, кто заказал убийство Дженнифер и зачем. — Том с раздражением вздохнул.

— Но ты думаешь, Де Лука не имеет к этому отношения?

— Не знаю. Возможно, не имеет… Мне кажется, если бы имел, он бы мне сказал.

— А тогда кто?

Том покачал головой, понимая, что так и не приблизился ни на шаг к правде. Они долго молчали, потом Аллегра осторожно проговорила:

— Дженнифер, наверное, много значила для тебя? Раз ты проделал такой путь сюда и так рискуешь.

— Она доверяла мне в делах, а это дорогого стоит. — Том грустно улыбнулся.

Они снова надолго замолчали. Том смотрел в пол.

— А как вы познакомились?

Том оценил деликатность Аллегры, то, что она не воспользовалась моментом и не стала напоминать, что тоже доверилась ему в своем деле. Ведь он все равно не поверил бы ей. Во всяком случае, пока.

— В Лондоне. — Он колебался мгновение, потом объяснил: — Она подозревала меня в ограблении Форт-Нокса. — И он улыбнулся, вспомнив их первый с Дженнифер нелегкий разговор на Пиккадилли-серкус.

— Форт-Нокса! Ничего себе! — Аллегра присвистнула. — Это какого же она мнения о тебе была, если…

Она замолчала, потому что дверь над ними с шумом распахнулась. Силуэт на пороге отбрасывал на ступеньки длинную тень. В руках пришедший держал фляжку.

— Давайте-ка прокатимся кое-куда.

Глава 49

Головной офис «Банко Розалиа», виз Бонкомпаньи, Рим, 19 марта, 21:24

— Ну? И насколько же мы прогораем? — состроив презрительную мину, спросил Сантос, наливая себе в бокал «Лимончеллы» со столика-каталки с напитками.

Альфредо Гери оторвался от своих калькуляций в ноутбуке. Галстук у него съехал набок, полу пиджака, свалившегося со спинки стула, затянуло под колесико, и он проехал по нему. Его жиденькие черные волосенки были гладко прилизаны, осунувшееся от недосыпа и давно не видавшее солнечного света лицо имело землистый, как у покойника, цвет. Справа на столе поверх покосившейся горы папок лежала коробка с пиццей, которую он так и не удосужился открыть.