Читать книгу "Земля белых облаков - Сара Ларк"

— Холдон находится у озера Бенмор, — объяснил Говард, как будто Хелен что-то говорило это название. — Не знаю, можно ли его назвать городом. Но там есть пара магазинов, где можно купить все самое важное. То, без чего не обойтись.

— А как далеко отсюда до Холдона? — спросила Хелен и самой себе показалась глупой. Она сидела здесь с мужчиной, за которого собиралась выйти замуж, и разговаривала с ним о расстояниях между селениями и магазинах.

— Если на экипаже, то около двух дней, — поразмыслив, ответил Говард.

Хелен предпочла бы ответ в милях, но ей не хотелось переспрашивать. В разговоре возникла неловкая пауза.

— А как... прошло ваше путешествие?

Хелен облегченно вздохнула. Наконец-то ей задали вопрос, отвечая на который она могла что-либо рассказать. Женщина вкратце описала Говарду свою поездку с девочками.

— Хм. Да, путь сюда неблизкий... — кивнул Говард.

Хелен надеялась, что сейчас О’Киф расскажет что-нибудь о своих путешествиях, но он снова замолчал.

К счастью, в эту минуту к ним присоединился викарий. Пока он приветствовал Говарда, у Хелен появилась возможность перевести дыхание и получше рассмотреть своего жениха. Одежда фермера была простой, но чистой. Он носил кожаные бриджи, в которых ему наверняка не раз приходилось скакать верхом, и вощеную куртку, надетую поверх белой рубашки. Крупная ременная пряжка из латуни была едва ли не единственной дорогой составляющей его гардероба. Кроме того, О’Киф носил на шее серебряную цепочку, к которой был прикреплен какой-то зеленый камень. Поза Говарда до этого была зажатой и неуверенной, но с появлением Честера он немного раскрепостился и расправил плечи, а в его взгляде появилось что-то самодовольное. Движения фермера стали раскованными и почти плавными.

— Может быть, вы расскажете мисс Хелен что-нибудь о вашей ферме? — попытался помочь ему викарий. — О животных, о доме...

О’Киф пожал плечами.

— Хороший дом, мисс. Очень крепкий. Я сам его строил. А животные... ну, у нас есть мул, лошадь, корова, несколько кур... и, конечно же, овцы. Около тысячи.

— Это... это довольно много, — заметила Хелен, ужасно сожалея, что пропускала мимо ушей рассказы Гвинейры об овцеводстве. Она напрочь забыла, какое поголовье овец было у мистера Джеральда.

— Это не много, мисс, но со временем их станет больше. Земли для них хватает, поэтому ферма, надеюсь, будет расти. Так что... как и где мы это сделаем?

Хелен наморщила лоб.

— Что сделаем, мистер Говард? — удивленно спросила она, поправляя выбившуюся из прически прядь волос.

— Ну... — Говард смущенно перекладывал из руки в руку чашку. — Поженимся...

Наконец-то Кири, с разрешения Гвинейры, направилась в сторону кухни, чтобы помочь Моане. Последние минуты перед чаепитием Гвин решила посвятить более тщательному осмотру своих комнат. Они были оформлены безупречно: все, вплоть до туалетных принадлежностей на столике в гардеробной, подчинялось общему стилю. Гвинейра с восхищением рассматривала гребни и щетки с рукоятками из слоновой кости. Мыло пахло розой и тимьяном и наверняка было изготовлено не новозеландскими аборигенами — скорее всего, его привезли из Крайстчерча или из самой Англии. Приятный аромат исходил и от вазы с засушенными цветочными лепестками, которая стояла в гостиной. Гвинейра не сомневалась: даже такая идеальная хозяйка, как ее мать или сестра Диана, не могли бы оформить эти комнаты лучше, чем... Лукас Уорден? Гвинейре не верилось, что всю эту красоту мог создать мужчина!

Тем временем любопытство девушки достигло предела. Она сказала себе, что вовсе не обязательно ждать до самого чаепития; возможно, Джеральд и Лукас уже давно сидят в салоне. Гвинейра пробиралась по устланным роскошными коврами коридорам к главной лестнице, когда услышала возбужденные голоса, которые доносились откуда-то снизу.

— Ты можешь объяснить, почему тебе так срочно понадобилось осматривать пастбища? — сердито спрашивал Джеральд. — Это что, не могло подождать до завтра? Малышка, чего доброго, подумает, что тебе вообще нет до нее дела!

— Прости, отец. — Голос Лукаса прозвучал спокойно и вежливо. — Но мистер МакКензи очень настаивал. И это действительно требовало срочного решения. Лошади сломали ограду загона уже в третий раз...

— Лошади что? — закричал Джеральд. — Три раза проламывали ограду? Это значит, что мои работники три дня занимались лишь тем, что ловили разбежавшихся коней? Почему ты не уладил это дело раньше? Ведь мистер МакКензи наверняка сразу же предложил починить загон, не так ли? И раз уж мы коснулись этой темы, то скажи мне, почему в Литтелтоне не был подготовлен загон для овец? Если бы не твоя будущая жена и ее собаки, мне бы пришлось целую ночь в одиночку охранять животных!

— У меня было много работы, отец. Мне нужно было успеть закончить портрет мамы для гостиной. И позаботиться о комнатах леди Гвинейры...

— Лукас, когда ты наконец поймешь, что твои картины, в отличие от лошадей, от тебя никуда не убегут? А что касается комнат Гвинейры... ты занимался их оформлением? — Судя по интонации, Джеральд был удивлен не меньше самой девушки.

— А кто еще мог ими заняться? Одна из служанок-маори? Тогда бы Гвинейра, пожалуй, обнаружила там только пальмовые циновки, разложенные вокруг открытого костра! — Теперь голос Лукаса тоже звучал немного раздраженно. Ровно настолько, насколько мог себе это позволить джентльмен в приличном обществе.

— Ну хорошо, — вздохнул Джеральд. — Будем надеяться, что Гвинейра оценит твою заботу. А теперь давай прекратим этот спор, она может появиться с минуты на минуту...

Гвинейра сочла эту фразу руководством к действию. С расправленными плечами и высоко поднятой головой она начала медленно спускаться по лестнице. В таком торжественном выходе девушка часами упражнялась для своего первого бала. Теперь плоды ее тренировок нашли хоть какое-то применение.

Мужчины в гостиной, как и следовало ожидать, прекратили беседу. На фоне темной лестницы, словно нарисованная на холсте, возникла изящная, облаченная в голубой шелк фигура Гвинейры. Нежное лицо девушки сияло, а ниспадающие на плечи локоны в свете стоявших в гостиной канделябров отливали золотом и медью. На губах Гвинейры играла робкая улыбка. Девушка скромно опустила веки, что, однако, не мешало ей посматривать на сидящих внизу мужчин из-под длинных рыжих ресниц. Она просто обязана была увидеть Лукаса, прежде чем их официально представят друг другу.

Но то, что увидела Гвинейра, чуть не заставило ее выйти из роли сдержанной английской леди. Больше всего ей сейчас хотелось широко распахнуть глаза и с открытым ртом уставиться на этот идеальный экземпляр мужчины.

Описывая Лукаса, Джеральд не преувеличивал его достоинств. Сын «овечьего барона» был воплощением джентльмена и к тому же редким красавцем. Молодой человек был высоким, намного выше Джеральда, стройным и мускулистым. В его фигуре не было ничего от долговязости юного Баррингтона или бессильной хрупкости викария Честера. Лукас Уорден, без сомнения, занимался спортом, хотя и не настолько много, чтобы превратиться в широкоплечего атлета. Его узкое лицо с правильными точеными чертами казалось одухотворенным и, прежде всего, благородным. Гвинейре вспомнились статуи греческих богов, которые стояли вдоль аллеи, ведущей в розарий Дианы. Четко очерченные губы Лукаса были не слишком большими и чувственными, но и не узкими, а из-под длинных густых ресниц на Гвинейру взирали глаза такого чистого серого цвета, который она, пожалуй, видела впервые в жизни. В большинстве случаев серые глаза отливали голубым, у Лукаса же они словно были нарисованы смесью черной и белой красок. Белокурые, слегка вьющиеся волосы юноши были острижены довольно коротко — в соответствии с последней модой, царившей в лондонских салонах. Одет Лукас был просто и элегантно; для этой встречи он выбрал серый костюм-тройку из дорогой ткани и блестящие черные полуботинки.