Читать книгу "Икона для Бешеного - Виктор Доценко"

Ближе к делу! — нетерпеливо бросил Константин. Напряжение росло. Он кожей чувствовал приближение опасности.

Так вот, когда я впустил ее к себе и включил свет, эта дамочка оказалась шикарной бабой, говорившей по–русски с заметным и запоминающимся акцентом. Вроде как пришепетывала. И через слово крестилась да крестик свой нагрудный целовала. И тут я понял, что дело‑то нечисто!

Человек–крыса с удовольствием щелкнул пальцами, гордясь своей сообразительностью.

Крестик мне показался весьма любопытным. Необычный такой крестик… Короче, вспомнил я свою молодость и пасхальную толпу на «Соколе», около церкви Всех Святых. Тогда я зарабатывал на жизнь тем, что тырил по карманам разную мелочь. А уж такую заметную штуковину, как этот крестик, мне не представило большого труда с этой дамочки снять. Поди до сих пор размышляет: где потеряла? Но вряд ли думает на такого приличного господина, как я…

Да неужели? — искренне изумился Константин.

Человек–крыса гордо кивнул:

— Элементарно, мистер частный сыщик. Пока она из своей сумочки выгребала драгоценности Ангулеса, я ей через плечо заглядывал, вроде как интересуясь товаром. Ну и…

И не стыдно вам!

Хозяин квартиры безразлично пожал плечами. Ему не было стыдно.

Я ей дал свечу и предложил посмотреть картины из моего собрания. Пока она ходила да восхищалась, я успел и брюлики изучить, да и в сумочку ее залезть. Брюлики оказались отменные, высшего качества, я в этом деле разбираюсь. А в сумочке ничего интересного, кроме билета с открытой датой в Рим. Вылет из Домодедово. После того как мэр Лужков превратил этот затрапезный аэродром в международный аэропорт, в Рим оттуда летают на аэробусах авиакомпании «Ал Италия».

Человек–крыса отошел от окна. Взялся за тяжелую багетовую раму одной из картин, нажал на раму и сдвинул в сторону. Открылся тайничок. Он извлек из тайника мешочек, сшитый из плотной черной ткани. Поколебавшись, протянул мешочек Константину.

Здесь все, без обмана.

Не выпуская револьвер, Рокотов подбросил мешочек на ладони и вежливо поинтересовался:

— Крестик тоже здесь?

Насчет крестика мы не договаривались, молодой человек! — окрысился человечек. — Крестик этот я хотел бы себе оставить. На память о незабываемой встрече, если хотите…

Что же в нем такого особенного? — С невинным видом поинтересовался Константин.

Этот крест — собственность ватиканского Ордена — тайного сообщества католических монахинь. Кой черт занес в Россию одну из них — для меня загадка. Хоть она и пыталась косить под простушку–воровку, да не получилось. Порода дворянская из нее так и прет, да и не без образования она, что заметно. Когда уходила, я ее проводил с фонариком, чтобы на нашей темной лестнице не споткнулась. Так внизу ее машина ждала, шикарная тачка, скажу я вам. На всякий случай я номерок‑то записал. Пригодится. — Он с улыбкой похлопал себя по груди. — Она мне сказала, что за деньгами зайдет через день. Да так и не пришла. Что бы это значило?

— А то это значит, — деловито произнес Константин, засовывая револьвер за брючный ремень на спине. — Подставила тебя эта католичка по полной программе. Того гляди, сюда органы нагрянут. Тогда на тебя убийство‑то и спишут. Так‑то вот. Ты поторопился, когда лысому на старом Арбате один перстенек попытался толкнуть. Теперь из‑за этого перстенька завалятся к тебе волки и утащат в темный лес. За решетку то есть.

Неизвестно, что стукнуло в голову человечку с крысиной мордочкой, но он взвыл и бросился к Рокотову вне себя от ярости. Вероятно, он сильно переживал, что его сумели надуть сразу несколько человек.

Детектив ничего не сделал. Он просто отошел в сторону. И, таким образом, оказался не виноват в ужасной смерти хозяина музея в бомжовой общаге.

Человек–крыса взял такой мощный разгон, что не успел остановиться и со всего размаха напоролся грудью на статую единорога, стоявшую позади Константина. Хитро закрученный рог мощного бронзового животного с хрустом вошел в грудь, раздвигая ребра. Нечеловеческий вопль сотряс комнату. Человек–крыса так и остался висеть на единороге, бессильно молотя ногами. Его легкие мгновенно наполнились кровью. Он отчаянно вертел головой, и кровь с губ летела во все стороны, оседая на старинных портретах.

Рокотов с одного взгляда понял, что его недавний собеседник — не жилец на этом свете.

«Так глупо умереть», — думал он, лихорадочно обшаривая карманы теперь уже бывшего хозяина квартиры. Тот окончательно замер на единороге, бессильно свесив руки.

В его карманах Константин обнаружил крестик — вероятно, тот самый, а еще записную книжку и несколько бумажек. Все это сыщик поспешно рассовал по карманам. И вовремя.

В дверь уже ломилась толпа. То ли соседи, то ли очередная команда преследователей — он не стал над этим раздумывать — пытались добраться до Рокотова.

Взлетев на подоконник, частный детектив спрыгнул вниз. Приземлился, сгруппировавшись, и даже не подвернул ногу. Пригибаясь, бросился в сторону дороги. Пробираясь сквозь кусты, утопая по колени в мусоре, который жильцы выкидывали из окон, он добрался до машины, рухнул на сиденье и поспешил умчаться подальше от этого зловещего местечка.

Возвращая Людмиле драгоценности, Константин и не думал, что сам этот факт произведет на вдову столь ошеломляющее впечатление. С одной стороны, понятно: дорогие вещи наконец‑то вернулись к законной хозяйке. Но это еще как посмотреть. Ведь с другой стороны, вещицы, так красиво переливающиеся под электрическим светом своими гранями, произведения умелых рук лондонских ювелиров, она надеялась получить от любимого мужа, а не от нанятого за деньги детектива. Рокотов понимал это и потому деликатно отошел в сторону, пока вдова со слезами на глазах перебирала колечки, сережки, броши, браслеты. Когда ее тонкая рука извлекла из сверкающей горки ценнейшее колье, Людмила не выдержала. Она уронила его на стол и закрыла лицо руками. Константин, которому случалось оказываться в подобных ситуациях, понял, что сейчас потребуются его помощь и поддержка.

Он тут же подбежал и подхватил молодую вдову, которая уже начала оседать на пол. Осторожно подведя Людмилу к дивану, он усадил ее, а сам помчался на кухню. Достав из холодильника холодную минералку без газа, побежал обратно. Вернулся как раз вовремя.

Вдова ревела во весь голос, по–бабьи причитая и всплескивая руками. Все горе, скопившееся в ней за последнее время, выплеснулось наружу в виде моря слез. Женщина раскачивалась из стороны в сторону, размазывая слезы по щекам, стирая старательно наложенный макияж. Настал тот самый момент, когда требуется мужское участие. И Костик его проявил.

Он вежливо, но настойчиво заставил Людмилу выпить полстакана воды. Затем принес из спальни подушку и одеяло. Сняв с нее тапочки, уложил на диван. Ему пришлось даже приподнять ее ноги и так же старательно уложить их на диван.

При этом Константин отметил про себя несомненную красоту ножек и всего тела молодой вдовы. В других обстоятельствах он бы не преминул воспользоваться случаем, но только не сейчас.