Читать книгу "Обыкновенная жадность - Фридрих Незнанский"

На вопрос Кабула он и не подумал ответить, задав вместо этого свой:

— Неужели уже поползли слухи насчет доследования? Надо же! Не успели, как говорится, дело с полки снять.

— Насчет слухов не в курсе. Лично я узнал от бывшей подруги Му… Мирослава, Софьи Эдуардовны Соркиной. У нее побывал кто-то из ваших сотрудников.

— Вижу, вы с ней общаетесь, несмотря на гибель своего друга?

— Надеюсь, мне это не собираются вменять в вину? — Кабул усмехнулся: — Да, общаемся, я бы даже сказал, приятельствуем. Но не более того.

— Так уж и не более того? — вздохнул Турецкий и посмотрел на Кабула укоризненно. Тот мрачнел на глазах.

— Что вы имеете в виду? — буркнул Клабуков, лихорадочно пытаясь вычислить в уме, чего именно не сказала ему проклятая дура Сонька и где она могла проколоться.

— Допустим, вашу заботу о Софье Эдуардовне, связанную с приездом ее американского кузена… Славского, кажется?

Потемневший лицом Клабуков тем не менее прореагировал на слова Александра Борисовича чуть спокойнее ожидаемого. Пожав плечами, ответил почти безразлично:

— А-а-а, вот что?… Но охранять клиентов как раз по нашей части, не вижу ничего особенного, что брательник Сони обратился к нам по ее рекомендации… Было бы странно, если б она не порекомендовала!

— Да-да, конечно… И не просто странно, но, я бы сказал, удивительно то, что ваши сотрудники приступили к своим обязанностям куда раньше, чем Славский вообще узнал о вашем существовании.

Клабуков пристально поглядел на важняка, помолчал, потом пожал плечами:

— Ну ладно… Негоже выдавать тайны своих клиентов, но коли уж такая пляска пошла… Да, Соркина обратилась к нам еще до приезда этого ее брательника! Хотела выяснить планы его на квартиру, в которой она живет… Квартира-то не ее, а как раз его… Ну и что? Это что, преступление?

— Что вы, что вы! Просто одна, вновь с моей точки зрения, удивительная деталька: сколько вы берете со своих клиентов за услуги такого рода? Я имею в виду — по контракту, который, по нашим сведениям, в данном случае и вовсе не заключался?

— В срочных случаях мы заключаем контракты задним числом! — зло произнес Кабул, играя желваками. — Так делают все, и вам это прекрасно известно, гражданин следователь! Со Славским мы договорились пока что на словах, с Сонькой тоже… У меня просто не было времени выбраться к ней… — Он криво усмехнулся: — Понимаю, это действительно… нарушение, но мы готовы уплатить штраф…

— Вы не ответили мне насчет оплаты услуг? — напомнил Саша.

— Сто пятьдесят баксов в день, — буркнул Кабул и, подумав, добавил: — Как и везде.

— Что ж, могу вам только посочувствовать относительно убытков. Ибо неизвестно, сколько здесь пробудет господин Славский, который, к слову сказать, от ваших услуг наверняка сегодня же откажется… А вот Софья Эдуардовна вряд ли отменит «наружку» за своим кузеном! Между прочим, хотя вы и заявили, что ваши отношения с ней не более чем приятельские, бесплатно, несмотря на то что ваш ЧОП раньше не был замечен в склонности к благотворительности.

— Это она вам сказала?! — Кабул начал медленно багроветь, а его пальцы непроизвольно сжались в увесистые кулаки, как отметил про себя скромно молчавший Померанцев, которому в данной ситуации была отведена роль молчаливого писаря.

— Мало того, — в очередной раз «не заметил» его вопроса Турецкий, — ваша нежная дружба к Соркиной простерлась столь далеко, что слежку за Славским — напомню, совершенно бесплатно! — вы сами же ей и предложили: вряд ли Софья Эдуардовна, зная о материальном положении вашего ЧОПа, который, как вы сказали, едва держится на плаву, решилась бы на это даже намекнуть!

В кабинете на несколько секунд наступила тишина, после чего Александр Борисович Турецкий продолжил куда более жестким голосом:

— Сами-то вы на моем месте поверили бы в такую сладенькую историю насчет бескорыстного порыва? Вот и я, извините, не верю! И единственное, что мне остается предположить, так это, что у вас, Кабул, во всей ситуации имеется личная заинтересованность.

— Какая еще у меня может быть личная?…

— Не знаю! — оборвал его Турецкий. — Но узнаю обязательно, даю вам слово… Так же, как и о том, из-за чего вы в свое время, восемь лет назад, насмерть поссорились со своим дружком Мусей, вслед за этим безвременно погибшим!

Померанцев на мгновение обмер. Ни о какой ссоре, и он это знал точно, между Кабулом и Му-сей информации у следствия не было. Значить это могло лишь одно: его шеф брал в данный момент Клабукова «на пушку», ловил на живца, то бишь беззастенчиво лгал…

— Это вам Сонька наплела про ссору?! Не верьте ей, старой дуре, маразм у нее!.. Мозги набекрень!.. Какая еще ссора?!

Стул под Клабуковым отчаянно заскрипел, взывая о помощи, потемневшая от ярости физиономия пылала подлинной ненавистью…

И Померанцев невольно мысленно взмолился, чтобы ребята, посланные за Софьей Эдуардовной час назад, во-первых, застали ее дома, во-вторых, успели привезти в прокуратуру раньше, чем Кабул покинет кабинет Турецкого. Лично он и сушеной мухи не дал бы за то, что, столкнись Кабул с Сор-киной сейчас в коридоре, так и пройдет мимо, а не кинется на подружку с кулаками в присутствии представителей закона… В любом случае те, кто имел бы возможность сейчас созерцать Клабуко-ва, выведенного из себя, легко поверили бы в его способность собственноручно прикончить человека. И если Александр Борисович Турецкий в числе прочего жаждал проверить и это обстоятельство, он мог чувствовать себя вполне удовлетворенным.

Очевидно, так оно и было, поскольку Турецкий, откинувшись на спинку стула, взглянул на Кабула поверх очков, сдвинутых на кончик носа, и впервые за всю дознавательную процедуру ответил на его вопрос:

— О том, какая ссора, почему она произошла и чем завершилась, поговорим, с вашего позволения, в следующий раз. Надеюсь, вы не намерены в ближайшие дни покидать столицу? Уж извините, но свидетель вы весьма важный, а времени на более подробный разговор о вашем покойном друге-адвокате у меня, как видите, сегодня больше нет. Валерий Александрович, будьте любезны, бланки протокола и один, незаполненный, подписочки о невыезде.

— Не имеете права! — рявкнул не ожидавший такого поворота Кабул.

— Серьезно? — Турецкий удивленно поднял бровь. — Ну надо же, вы, похоже, еще и борец за права человека? Хотите, чтобы я отправил непосредственно сейчас опергруппу в ваш ЧОП и в течение вполне обозримого времени обзавелся упомянутыми вами основаниями? А вы бы пока чайку у нас тут в ожидании попили…

— Черт бы вас побрал! — Клабуков посмотрел на Турецкого с нескрываемой ненавистью. — Где ваши сраные бумажки?

— А вот грубить я бы на вашем месте поостерегся, — укоризненно покачал Турецкий головой. — Валерий Александрович, поторопитесь, господин Клабуков наконец нас понял…

После того как Кабул, едва не выхватив из рук Александра Борисовича подписанный пропуск, в бешенстве вылетел из кабинета, Валерий Померанцев, выждав с полминуты, решил, что право голоса ему уже вернули.