Читать книгу "Трое сыщиков, не считая женщины - Фридрих Незнанский"

— Каждый день. Он обязательно должен поговорить и с внучкой, и с внуком. Иначе, говорит, у него нет вдохновения.

— У меня к вам большая просьба, — сказал Александр Борисович. — Когда он будет звонить, передайте, пожалуйста, что мне требуется его консультация по художественным вопросам. Сейчас я нахожусь далеко от Москвы, но скоро приеду, и, очевидно, в воскресенье нам нужно будет связаться.

Глава 22 ОБОРОТЕНЬ В ПОГОНАХ?

Хоть и звонил Турецкий жене регулярно, раз, а то и два в день, но все равно Ирина Генриховна скучала по нему. И разумеется, тревожилась — муж недавно выкарабкался из тяжелой болезни. Вдруг произойдет какое-нибудь осложнение? Тем более что питание там у него не самое лучшее. Ходит по каким-нибудь случайным кафе или, чего доброго, перехватит на ходу хот-дог, запьет кока-колой и будет сыт до вечера.

Огорчало и то, что Ниночка так быстро улетела в Англию. Ирина Генриховна надеялась, что дочка побудет в Москве до конца августа. Однако у нее за год кембриджской жизни появились подруги. Судя по всему, хорошие девушки. Нина взахлеб рассказывала о них, показывала фотографии. Они каждый день перезванивались и договорились встретиться задолго до начала занятий в колледже, чтобы отдохнуть вместе, поехать на море, где у родителей одной из девочек был большой дом, чуть ли не замок. Подобная самостоятельность Нины настораживала мать, мало ли что может случиться в чужой стране!

От дурных мыслей немного отвлекал Васятка Плетнев. Сейчас он жил у Турецких. Но каникулы скоро заканчиваются, учиться будет в школе у себя, в Медведкове. Там вроде бы хороший класс, и не имеет смысла переводить Васю в другую школу. Придется ей иногда подъезжать туда, как это бывало в прошлом году. Случалось, что Антон допоздна занят. Тогда Ирина Генриховна, к неудовольствию Турецкого, сидела с Васей. К неудовольствию примешивалась и ревность. Александр Борисович знал, что Плетнев неравнодушен к его жене. Но тут он мог быть спокоен, Ирина не позволит себе ничего лишнего. Да и Антон проявил неожиданную тактичность в своем поведении. К тому же они видятся очень мало, когда Плетнев возвращался, Ирина Генриховна уезжала. Сейчас Антон тоже сильно занят. Оно и понятно — на первый взгляд, дело Свентицкого простое. Однако, когда мало следов, приходится метаться из стороны в сторону. Хорошо бы ему помочь, пока муж в отъезде. Но чем?

Ирина Генриховна припомнила все, что рассказывали ей Саша и Плетнев. Вспомнила свой разговор с женой Свентицкого. Обдумала каждую фразу Натальи Викторовны, проанализировала ее поведение. Если и можно к чему прицепиться, так это к тому, как она узнала про покушение. Говорит, почувствовала безотчетную тревогу, вышла на лестничную площадку, выглянула в окно… Из психиатрии известно, что большинство безотчетных тревог имеют вполне объяснимую причину. Что она потом сделала? Вышла во двор, видит — все бегут, побежала в ту же сторону. Там услышала про черную «Волгу», узнала у милиционера, куда она уехала… Милиционеру откуда это знать? Это даже не «скорая помощь». Случайная, неподотчетная ему машина…

Есть тут какая-то закавыка, нужно еще раз поговорить с женой Свентицкого. Впрочем, сначала лучше поговорить с милиционером, который там стоял.

Ирина Генриховна позвонила в ближайшее к Фаянсовому переулку отделение милиции и после долгих переговоров выяснила, что на место покушения приехали не их милиционеры, а муровские. Позвонила по сотовому Щеткину, который многих знал в МУРе. Петр был на задании в Черемушках.

— Я могу выяснить это завтра, — сказал он.

— Петя, время не терпит.

— Никак вас охватил охотничий азарт?

— Как всякому дилетанту, мне кажется, что иду по верному следу, — призналась Турецкая. — Пока не пропал запал, можно я кому-нибудь попытаюсь позвонить прямо сегодня?

— Не хотел вас утруждать, думал сам выяснить. Но если такой боевой настрой, то пожалуйста. Кураж сбивать не надо.

Он продиктовал ей телефоны оперативного отдела, велел при разговоре сослаться на него. Ирина Генриховна дозвонилась до начальника, который, проверив протоколы, назвал обоих оперов, выезжавших в тот день с бригадой на место покушения. Турецкая поговорила с обоими. Оба утверждали, что никто не спрашивал у них, в какую больницу уехала черная «Волга». Ни одна женщина не представлялась женой Свентицкого. Они говорили настолько уверенно, что можно было не сомневаться в точности их слов.

Оставалось поговорить с самой Натальей Викторовной. Турецкая позвонила ей, — ответа не было. Набирая ее номер чуть ли не каждые пятнадцать минут, Турецкая застала жену генерала дома только около пяти часов вечера и попросила о встрече, сказав, что открылось некое странное обстоятельство.

— Я недавно вернулась и очень устала, чтобы сегодня куда-то ехать.

— А я буду в вашем районе, — схитрила Ирина Генриховна, — и могла бы, если вы не возражаете, зайти. Думаю, отниму у вас несколько минут.

— Тогда назовите точное время, чтобы я не залезла в ванную или не легла спать.

Договорились, что Ирина заедет к половине восьмого. Она хотела к семи, но оказалось, в это время Свентицкая любит смотреть последние известия.

Жене генерала приходилось ежедневно ездить в больницу, наверняка она нервничала. Турецкая ожидала увидеть перед собой изможденную страданиями женщину. Когда же хозяйка открыла ей на звонок дверь, едва не ахнула — так хорошо выглядела Наталья Викторовна. Можно было подумать, что она не дежурила возле больного мужа, а вернулась из приморского санатория. Глаза не подведены, губы не накрашены, как при первой встрече, а выглядит очень молодо. К тому же видно, что недавно побывала в парикмахерской, вернее, в каком-нибудь дорогущем салоне красоты.

Свентицкая сразу предложила ей кофе, Ирина Генриховна согласилась. Застолье придает беседе неофициальный оттенок. Будто это не допрос, а задушевный разговор двух хороших знакомых.

— Наталья Викторовна, — помешивая кофе ложечкой, сказала Турецкая, — когда я говорила о некоем новом обстоятельстве, то имела в виду следующее. Дело в том, что стрелявший, побежав за левый угол дома, так следует из показаний Алферова, оказался в тупике. Чтобы выбраться, ему пришлось бы или спрятаться на стройке, или вернуться той же дорогой в переулок. На стройке оставаться рискованно — оперативники могли приехать с собаками. Скорей всего, стрелявший вышел, переодевшись. Тут настораживает одна деталь. Вы обратились с вопросом к милиционеру. То есть он был в форме?

— Да. Как бы иначе я его узнала?

— Так вот, в оперативной бригаде, приехавшей на место, оба работника милиции были в штатском. Значит, тот, к кому вы обращались, был преступником. Вы сможете описать его внешность?

— Ну, я не знаю, — растерянно произнесла Свентицкая и, насупив брови, задумалась. — Я была так сильно взволнована, испугана. Совершенно не обратила внимания на внешность. По-моему, мужчина средних лет, рост выше среднего, кажется, светлые глаза…

— Усы, прическа?

— По-моему, усов не было. Прическу тоже не заметила, он был в фуражке…