Читать книгу "Сказка для олигарха - Марина Тройнич"

— Ты, дедушка, некрасиво отзываешься о своей пленнице. Наверное, с досады, что не вышло. Про это написано у Пушкина.

Старикашка захохотал:

— И ты поверила этому писаке? Да он лишь пытался реабилитировать княжну в глазах Руслана.

Я хотела заметить, что больше верю великому поэту, чем старому уроду, но в это время мы стремительно рухнули в воздушную яму. О том, что такие существуют, знала еще со времен жизни в нашем мире.

На миг мне показалось, что где-то рядом мелькнула метла. Успела подумать: «Вроде обычно перед смертью всем видятся самые дорогие люди, а мне?..» Я заорала, уже ничего не соображая. А дед вдруг оглушительно заверещал:

— Прекрати, что ты делаешь!

Я не поняла, о чем он, и еще крепче вцепилась в бороду.

— Перестань, иначе вместе разобьемся! Моя борода священна. На нее не должно попадать ни капли влаги.

Как я ни была напугана, но могла дать голову на отсечение — дождя не наблюдалось. Но тут до меня дошло, что случилось со мной от страха. Если по-научному — не выдержал мочевой пузырь.

Колдун начал снижаться. Я заорала уже не от страха, а от радости. В не очень приличных выражениях пообещала, что обделаю его всего по полной программе. Сверху я разглядела, что к нам несутся Кийс и Локша. Рядом мелькала метла. Видимо, она и привела парней.

Колдун спикировал на берег реки. Приземлившись, я увидела вытаращенные глаза приятелей. Наверное, вид у меня был еще тот.

С первой попытки оторвать руки от бороды не получилось. Помогли Кийс и Локша. Кот тут же начал растирать мои бедные конечности, и я почувствовала облегчение. Посмотрела на колдуна и испугалась: вдруг сбежит?

— Привяжите его к дереву, а на бороду воды из речки плесните! — крикнула я.

Колдун издал ужасный крик и обрушил на мою голову поток проклятий. Я поняла, что сделала все правильно. И, пошатываясь, отправилась отмываться. Ноги все еще плохо слушались.

Локша с восхищением пробормотал:

— Ну ты и девка! Огонь! Ничего не боишься. Жуть ведь, как он тебя по небу таскал.

Я хотела подтвердить, что да, мол, я такая. Но вовремя вспомнила, чем мой полет закончился. Опустила глаза и честно призналась:

— Не такая уж и храбрая. Напустила лужу прямо ему на бороду. Впрочем, этим и спаслась.

Парни сидели на берегу и ржали в голос. Успокоившись, поинтересовались:

— И что с ним дальше будем делать?

Я пожала плечами:

— Оставим тут, высохнет — развяжется. А теперь давайте сматываться.

Когда мы отошли подальше от места последних приключений, Кийс предложил:

— Надо, Люба, твою внешность изменить. Больно волосы у тебя запоминающиеся. А врагов ты себе нажила… Обрежем косу — станешь на парня похожа.

— Никогда! — решительно возразила я и обхватила косу рукой. — Сколько растила волосы, а теперь режь?!!

Кийс рассмеялся:

— Хоть мне-то не ври. Растила… Для твоего же блага предлагаю.

Я нежно погладила свою шевелюру. Кийс, как всегда, прав. Придется прощаться с красотой. Эх, жаль, Федя меня не видел. Но гребешок-то в кармане. Придется беречь его как зеницу ока.

Скрепя сердце я позволила обкромсать свои роскошные волосы. Причем самым примитивным способом — ножом Локши.

Через пару дней блуждания по лесам мы все-таки сумели выбраться на тракт. К вечеру стояли во дворе трактира «Горластый петух». Тут сновал с деловым видом разный народ. На крыльце сидел молодой парень и пялился по сторонам.

— Эй, хозяева! — крикнул Кийс. — Можно ли попить-поесть да на ночлег остановиться?

К нам вышла дородная красавица. Я даже ахнула. Ничего себе! Рост — как у гренадера, плечи мощные, но при этом чудо как хороша! Я рядом с ней — невзрачный цыпленок.

— Проходите, гостям всегда рады. А коль ночевать здесь надумали, так познакомимся. Меня Настасьей Вахромеевной кличут.

Хозяйка трактира взглянула на бездельничающего парня:

— Ты бы, Климка, хоть делом занялся. Целыми днями баклуши бьешь. Твои друзья все в заботах, а ты штаны протираешь.

— Так ведь боярина жду, — проворчал парень.

— Прочь с глаз моих долой! — Красавица явно разозлилась и грозно двинулась в сторону парня.

Тот кувырком слетел с перил и, ворча под нос, двинулся к воротам. Хозяйка развернулась к нам:

— Что же вы, гостюшки, все на улице стоите да на всяких обормотов смотрите? — Она широко распахнула дверь: — Милости просим, заходите. Накормим.

Федор

«Дядюшка» встретил прямо в воротах и запричитал:

— Счастье-то какое в дом пришло! Твой друг детства приехал — боярин Свег, — скороговоркой пояснил он.

Гость уже шел навстречу. Мужик примерно моих лет. Он был хорошо сложен и, видимо, силен. На лице застыло любопытство, которое вскоре сменилось радостью:

— Вот не ждал, не гадал! Федюха, а ты почти и не изменился. Да и взгляд остался прежним. Уверен, если бы встретил на улице, сразу узнал бы!

Я натянул на физиономию радостную улыбку, а про себя выругался. Хорошо хоть дед предупредил. И чего ждать от этой встречи? Я чувствовал себя не в своей тарелке. Ни хрена себе — вспоминать то, чего не было!

Хотя вряд ли и сам Свег что-то обо мне знает, кроме того, что ему рассказывали мамки да няньки. Как я понял, настоящего Федора похитили в том возрасте, когда еще под стол пешком ходят. Чуть не пошутил, что помню, как на горшках вместе сидели.

Шагнул навстречу «другу». Обнялись. Я с иронией хмыкнул:

— Друзьями не разбрасываюсь.

Решил, что буду поначалу больше слушать, а там разберусь, что к чему.

Тут помог дядюшка:

— К столу, к столу, гости дорогие. Надобно отметить встречу.

Что ж, очень удобно. За стопкой можно разрешить самые неразрешимые дела и вопросы.

С боярином прибыли несколько человек — как я понял, друзья и воины из дружины. Все весело проследовали в горницу. Дядюшка расстарался: от закусок, а главное от выпивки, рябило в глазах. Старичок первым поднял кубок:

— За племянничка! Не чаял и не думал, что когда-нибудь его увижу. За твое возвращение, Феденька!

Присутствующие подхватили эстафету. Кубок поднимался за кубком, ковш за ковшом. Кажется, все мне были искренне рады. Сам я больше слушал, чем говорил. При вопросах о годах, проведенных на чужбине, корчил скорбную рожу и хмурился, давая понять, что мне неприятен этот разговор. Друг детства оказался пацаном правильным и в душу не лез. Держался с достоинством, лишнего не молол, от чарки не отказывался, но меру знал. Да и сопровождавшие его воины мне понравились. Цену себе ведали, к Свегу относились с уважением. Если бы дело было в нашем мире, я бы сказал, что он у них в авторитете. Я все больше проникался симпатией к боярину. Где-то слышал выражение «короля играет свита». В данном случае оно было к месту.