Читать книгу "Рыцарь теней - Роджер Желязны"

Я остановился перед своим отражением в черной металлическойраме, украшенной серебряными колдовскими значками. Стекло потускнело отвремени, словно его душа затаилась где-то в неразличимой глубине. Лицо моевыглядело более худым, складки пролегли отчетливее, над головою угадывалсябагровый венчик. В отражении мерещилось что-то холодное и даже зловещее, но.сколько я ни вглядывался, ничего не происходило. Ни каких знамений, перемен…Чем больше смотрел, тем больше печальные приметы возраста казались игрою Теней.

Я пошел дальше, мимо нездешних пейзажей, диковинных тварей,всплывающих из подсознания мертвых друзей и близких. Кто-то даже помахал мнерукой, и я помахал в ответ. После неприятных ощущений в недавней пробежке междуТенями эти странные, а возможно, и грозные проявления уже не пугали. Раз я,кажется, заметил повешенного — он со связанными руками качался на сильномветру, под небом, словно похищенным у Эль Греко.

— У меня были тяжелые деньки, — сказал явслух, — и просвета не ожидается. Пойми меня правильно, но я тороплюсь.

Что-то ударило меня в поясницу. Я оглянулся, однако никогоне увидел.

На плечо мне опустилась рука, развернула меня. Опять никого.

— Если справедливость того требует, — сказаля, — то я прошу прощения.

Невидимые руки толкали и тянули меня мимо роскошных зеркал кдешевенькому, в заляпанной деревянной раме, словно купленному на барахолке. Науровне моих глаз в стекле темнела выщербинка. Тычки прекратились. Возможно,меня хотели не застращать, а напротив, по моей просьбе, постарались ускоритьдело.

На всякий случай я сказал «спасибо» и стал смотреть, топриближая лицо к зеркалу, то удаляя и мотая головой из стороны в сторону,отчего по изображению бежала рябь. Я ждал, что будет.

Отражение не изменилось, но, после того как рябь пробежала втретий или четвертый раз, преобразился фон Это был уже не тускло освещенныйзеркальный Коридор. Он исчез и не появился, когда я снова отодвинул лицо отзеркала. Его место заняли темные кусты под вечерним небом. Я несколько размотнул головой — рябь больше не возникала. Кусты казались самыми настоящими,хотя краем глаза я по-прежнему видел стену рядом с зеркалом.

Я всматривался в густую зелень, ища знамений, примет илипросто движения Ничего такого не наблюдалось, хотя перспектива выглядела самойнастоящей. Мне даже почудился холодный ветерок на затылке. Я смотрел долго,ожидая, что же покажет зеркало. Ничто не менялось. Если ему нечего большепредложить, решил я, то можно идти.

Что-то шевельнулось в кустах за моей спиной. Я обернулся,выставил руки.

Оказалось, это всего лишь ветер. И тут я понял, что стою нев коридоре, и снова огляделся. Зеркало и стена исчезли. Передо мной былневысокий холм, на нем — разрушенная стена, за которой мерцали отсветы. Мнестало любопытно, и я осторожно полез на холм.

Небо темнело на глазах. На нем не было ни облачка, яркиезвезды складывались в незнакомые созвездия. Я крадучись пробирался средикамней, травы, кустов, битого кирпича. Из-за увитой плющом стены доносилисьголоса. Слов было не разобрать. Впрочем, на разговор это не походило, скорее накакофонию, словно несколько человек разного пола и возраста одновременно вещаютна публику.

Я выбрался на вершину и коснулся неровной стены. Мне совсемне улыбалось идти в обход и выставляться на обозрение неизвестно кому. Кудапроще было ухватиться рукой за ближайший пролом, подтянуться и заглянуть черезверх. Так я и сделал. Мне даже удалось нащупать зацепки для ног, так что наруках висеть не пришлось.

Я подтянулся еще на несколько дюймов и поверх выщербленныхкамней заглянул внутрь.

Это было что-то вроде храма, потолок обрушился, дальняястена стояла, но вся пошла трещинами. Справа на возвышении помещался ветхийалтарь. То, что здесь произошло, явно произошло порядочное время назад, потомучто внутри успели разрастись кусты и плющ, сгладив очертания просевших скамей,рухнувших колонн, обломков перекрытия.

Передо мной, на расчищенном пятачке, была начертанапентаграмма. В вершинах звезды стояли пятеро, лицами наружу. На пересеченияхгорело по факелу. Это выглядело чудноватой вариацией знакомого ритуала. Мнестало любопытно, почему они не защищены и почему не объединят усилия — каждый,по видимому, был занят своим и не обращал внимания на остальных. Те трое,которых я видел отчетливо, стояли спиной ко мне. Двух других я видел еле-еле, илица их скрывала тень. Одни голоса были мужскими, другие — женскими. Один пел,два декламировали нараспев, два просто говорили, но деланно, театрально.

Я еще подтянулся, силясь разглядеть лица. Что-то во всех нихбыло знакомое; я чувствовал, что, узнав одного, сразу угадаю остальных.

Следующий вопрос был — кого они вызывают? Укроет ли меня вслучае чего стена? Внизу обычных ограждающих мер видно не было.

Я подтянулся еще чуть-чуть. И тут заметил, что движусь безвсяких усилий. В следующее мгновение стало понятно, что стена рушится, а япадаю в самую серединунеобычного хоровода. Я попытался оттолкнуться от стены,чтобы скатиться по склону и броситься наутек. Поздно. Я оттолкнулся, но инерциявлекла меня вперед.

Никто из пятерых не шелохнулся под градом обломков, и я налету поймал первые внятные слова.

— …призываю тебя, Мерлин, и да пребудешь ты в моейвласти! — пела одна из женщин.

Все-таки очень действенный ритуал, решил я, раскидывая рукии ноги и приземляясь спиной в середину пентаграммы. Голову я успел подобрать,чтобы не удариться затылком, руки отлично самортизировали, так что дух из меняне вышибло. Пламя факелов заколыхалось, потом выровнялось. Пятеро по-прежнемусмотрели в разные стороны. Я попытался встать и обнаружил, что не могу. Моетело как будто прибили к земле.

Фракир предупредила меня слишком поздно, уже в полете, итеперь я не знал, какое ей найти применение. Можно отправить ее к любому изпятерых с приказом ползти к шее и душить, но пока я не знал, кто именно изаслуживает ли такой участи.

— Не люблю сваливаться как снег на голову, —сказал я, — и вижу, что вторгся в дружеский кружок. Если кто-нибудьлюбезно меня отпустит, я потихоньку пойду…

Женщина у моей левой ноги повернулась — в синем платье, нобез маски на озаренном пламенем лице. Она натянуто улыбнулась, потом облизнулагубы. Джулия. В правой руке она держала нож.

— Болтун несчастный! На все-то у него готовый ответ. Ана деле это лишь прикрытие, чтобы ни с кем не говорить по душам. Даже с теми,кто тебя любит.

— Может, это просто чувство юмора, — сказаля, — которого, как я убеждаюсь, у тебя никогда не было.

Она медленно покачала головой:

— Ты всех держишь на расстоянии. Ты не умеешь доверять.