Читать книгу "Любовь по завещанию - Кристина Брук"

Наверняка роскошные греховные прикосновения Константина отпечатались на ее коже.

Джейн поймала себя на том, что стесняется смотреть на него. Она сильнее, чем прежде, ощущала его присутствие, его уверенность, с которой он двигался рядом с ней. Голод угнездился в ней. Впервые с далеких первых недель ее супружества она жаждала глубокой интимной связи.

Они подошли к большому каменному строению и неожиданно услышали злорадный смех. Джейн удивленно остановилась и взглянула на нахмурившегося Константина.

— Стой здесь, — велел он.

Игнорируя его приказ, Джейн вошла в конюшенный двор. Сделала несколько шагов, и с ее губ сорвался крик.

В окружении трех мальчишек, работавших в конюшне, стоял Люк. Он был весь в навозе, словно свалился в дымящуюся по соседству кучу удобрений. Мальчишки, насмехаясь, толкали его от одного к другому, в их глазах светилось злобное ликование. Они были ненамного старше Люка, но у него не было возможности устоять против троих.

— Макнем его! — Взглянув на лошадиное корыто, один мальчишка потянулся к Люку.

— Отпустите его! — прозвучал приказ. Джейн едва узнала твердый, угрожающий голос Константина. Повиновение мальчишек ее не удивило. Они мгновенно отпустили Люка.

Люк покачнулся, слезы текли по его грязному лицу.

У Джейн упало сердце. Она поспешила на помощь Люку, но Константин поднял руку, останавливая ее.

— Я сказал, чтобы ты осталась во дворе.

Игнорируя его предостережение, она обошла его и поспешила к Люку.

— Люк!

Опустившись на колени, она притянула его к себе, не обращая внимания на покрывавшие его грязь и навоз.

— Ох, милый, что они с тобой сделали? Мы должны забрать тебя домой.

Она через плечо кинула пронзительный взгляд на хулиганов. Старший исподлобья смотрел на нее, остальные понурили головы.

— Позор вам! — Она поднялась на ноги. — Вы об этом пожалеете.

— Мой альбом, — задохнулся Люк.

Джейн огляделась. Драгоценный альбом с рисунками Люка валялся на куче навоза.

Взяв за чистый угол, Константин вытащил альбом и осторожно отдал Люку.

— Возможно, некоторые страницы удастся спасти. — Джейн, обняв одной рукой Люка, взглянула на мальчишек: — А что до вас троих…

— Леди Роксдейл, — ровно сказал Константин, — идите с Люком домой. Я с этим разберусь.

— Но…

— Спасибо, миледи. — С самой очаровательной улыбкой Константин поклонился.

Джейн не оставалось ничего другого, как уйти.

Пока Люку готовили ванну, Джейн велела принести горячую воду в ее гостиную и помогла Люку умыться.

Когда он стал относительно чистым, а сама она немного успокоилась, Джейн велела подать чай, лимонад и булочку со смородиной для Люка. Он отпил глоток лимонада. Булочка осталась нетронутой.

Если ей требовались дополнительные доказательства его боли и унижения, то потеря аппетита красноречиво их подтвердила. Никогда прежде Джейн не видела, чтобы Люка не интересовала еда.

— Иди, посиди со мной. — Джейн притянула его к себе и обняла. — Мне так жаль, милый! — Она покачала головой. — И такое случилось здесь, в нашей же конюшне! Я бы не поверила, если бы не увидела собственными глазами.

— Я делал все, как учила ты и лорд Роксдейл. Громким твердым голосом я сказал, чтобы они оставили меня в покое. Но они меня подняли… — Его рот скривился, сдерживая рыдания.

— Я знаю, дорогой. Знаю, ты сделал все, что мог. Порой силы неравны. Но можешь быть уверен: лорд Роксдейл разберется с этими мальчишками и им не поздоровится. — Джейн никогда не считала себя жестокой, но сейчас горела желанием надрать хулиганам уши. И верила, что Константин накажет их соответственно.

Помолчав, она спросила:

— Почему они с тобой так обошлись?

Люк вспыхнул и закусил губы.

— Не знаю. — Он покачал головой.

— Но ведь ты знаешь, правда, Люк? — Джейн заколебалась, не зная, как выразить в словах свою заботу. — Ты, наверное, им что-нибудь сделал?

— Нет! Ничего я не сделал! — Его губы задрожали. Он изо всех сил старался не заплакать.

У Джейн заныло сердце.

— Прости, милый. Я не хотела сказать, что это ты виноват. Тогда в чем дело? Ты не можешь сказать мне, почему они обижали тебя?

Ее мягкие вопросы, казалось, расстраивали Люка еще больше. Джейн ни за что не причинила бы ему боли, но ей требовалось знать, почему его постоянно терзают, чтобы попытаться положить этому конец.

— Ты не расскажешь мне, Люк, что случилось? Ты можешь сказать все. Я не расстроюсь и не разочаруюсь. Но мне нужно знать.

Он пнул ножку стула.

— Ничего, тетя Джейн. Правда, ничего. Я… я грубо нарисовал их, вот и все.

Но она почему-то не поверила, что причиной такой враждебности были насмешливые карикатуры.

— Да? И тех мальчишек в деревне ты тоже нарисовал?

Люк ссутулился и не отвечал.

— Люк? — Джейн чувствовала себя совершенно беспомощной, она сама была на грани слез, но это делу не поможет. — Милый, я не могу видеть, что творится с тобой. Ты должен рассказать мне или лорду Роксдейлу, и мы что-нибудь сможем сделать.

— Не сможете! — Люк вскочил на ноги и крикнул: — Вы ничего не сможете сделать, понятно?

Слезы покатились у него по щекам. Джейн опустилась на колени, обняла его и крепко прижала к себе. Бормоча ободряющие и успокаивающие слова, она гладила Люка по волосам. Его маленькое тело тряслось, потом он уткнулся ей в плечо и разразился рыданиями, которые, казалось, разрывали ему грудь.

— Они сказали, что я бастард… что моя мать…

— Да, я могу представить, как они ее назвали, — перебила Джейн, чтобы избавить его от тяжелой необходимости произносить при ней грубое слово.

С чего мальчишки это взяли?

— Но это неправда, мой хороший. Твои родители были женаты, и твое происхождение столь же респектабельное, как и мое.

У Джейн сердце разрывалось от жалости к мальчику. Если бы она могла вобрать его боль в себя, она бы это сделала.

Люк поднял личико:

— Тогда почему они так говорят, если это неправда?

Джейн покачала головой и отбросила волосы у него со лба.

— Не знаю, дорогой. Порой дети говорят обидные слова, не задумываясь об их правдивости.

Отстранившись, она всматривалась в его удрученное лицо.

— Я хочу, чтобы ты знал: что бы ни случилось, я всегда буду любить тебя и заботиться о тебе, и лорд Роксдейл тоже. Мы найдем способ положить этому конец. Вот увидишь.