Читать книгу "Инспектор угрозыска - Дмитрий Николаевич Дашко"

пожал плечами. – Свою работу ты выполнил, Лаврову отыскал живой и невредимой. Можешь ехать домой, отдыхать.

– Насчёт живой ты, Боря, прав, а вот насчёт невредимой – погорячился. Эти сволочи её отделали, ты бы видел, какие синяки у неё под глазами! Возможно, ей тоже понадобится помощь врача.

– Будет ей врач и не только! – заявил чекист. – Сам понимаешь, какие у нас на Лаврову планы.

– Э, нет! – замахал руками я. – Свои планы вы лучше оставьте при себе. А я и впрямь домой поеду. У меня невеста скоро в Москву приезжает, надо приготовиться.

Мы распрощались, пожав друг другу руки, и я покинул негостеприимные стены особняка в Малом Кисловском переулке. Теперь от меня уже ничего не зависело, дальше коллегам из безопасности предстояло поработать самим.

Приехав домой, с чистой совестью завалился спать и продрых, не просыпаясь, почти до самого обеда. Всё-таки события последних дней порядком вымотали.

Спохватившись, что такими темпами могу и на встречу с железным рыцарем революции опоздать, принялся собираться в страшной спешке, попутно прокручивая в голове детали предстоящего разговора.

Дзержинский – человек занятой, вряд ли мне дадут больше получаса, поэтому надо всё разложить по полочкам и говорить чётко и по существу.

В назначенное время я уже находился в приёмной. Секретарь при виде меня встал и сказал:

– Товарищ Быстров, можете заходить. Вас уже ждут.

Я понял, почему слово «ждут» было использован во множественном числе, когда увидел в кабинете кроме Дзержинского ещё и Артузова. Они с улыбкой смотрели на меня.

– Вот он – наш герой, – произнёс Артузов.

– Скажете тоже, – потупился я.

– Скромность – хорошее качество, – засмеялся Феликс Эдмундович. – Вижу, природа одарила вас им сполна. Присаживайтесь.

Он указал мне на стул. Я сел.

– Вы собирались переговорить со мной насчёт работы Гохрана.

– Да, Феликс Эдмундович. По моей просьбе профессор Шалашов подготовил докладную записку. Он считает, и я его в этом поддерживаю, что в настоящее время работа в Гохране поставлена из рук вон плохо. Где-то из-за головотяпства и незнания, а где-то, благодаря целенаправленному вредительству, происходит уничтожение культурного богатства страны. Мы теряем даже не миллионы, миллиарды.

– Есть конкретные примеры? – разом посерьёзнел Дзержинский.

– К глубокому несчастью, масса. Некоторые из них приведены в докладной записке, – я положил перед Дзержинским папку с материалами Евгения Васильевича.

Феликс Эдмундович открыл её и погрузился в чтение. Закончив, захлопнул папку и передал Артузову.

– Артур Христианович, возьмётесь?

– Возьмёмся, товарищ нарком, – кивнул тот.

– Даю вам месяц на проверку всех обстоятельств и устранение всего выявленного безобразия. Одно дело, конечно, когда урон стране наносят по незнанию – далеко не все из наших товарищей в Гохране обладают должным образованием… Их, конечно, надо учить, а вообще лучше сразу найти грамотных специалистов. Уверен, такие в стране есть. – Он продолжил, уже с гневом: – И совсем другое, когда происходит сознательное вредительство. Разберитесь, Артур Христианович! Жду вас с докладом у себя… – Дзержинский открыл блокнот, полистал его, сделал какую-то пометку и назвал число.

– Успеете?

– Должны успеть, – подумав, ответил Артузов.

– Георгий Олегович, это всё или у вас есть ещё какие-то вопросы? – снова переключился на меня Дзержинский.

– Скорее, некоторые соображения о том, как можно организовать работу органов правопорядка, – сказал я.

– Тогда излагайте. Мы с Артуром Христиановичем открыты всему новому и полезному нашему делу.

Я откашлялся и заговорил. Снова вернулся к институту участковых, который из стадии экспериментального было пора разворачивать по-настоящему. Поведал о своих идеях, в частности о светошумовых гранатах, что могли оказаться так полезны при штурме бандитских малин, о неправильности бюджетной политики, когда расходы на содержание милиции скинули на местные органы, что привело к массовым сокращениям и перекосам.

Остапа, как водится, несло. К счастью, меня слушали внимательно, не перебивая.

Лишь в конце, когда я понял, что выдохся и больше уже ничего не смогу предложить, Феликс Эдмундович и Артузов переглянулись.

– Да уж, товарищ Быстров… Задали вы нам задачку! Вы представляете себе, какие колоссальные расходы понадобятся на воплощение хотя бы части из того, о чём вы нам говорили?! – воскликнул Дзержинский.

– Так ведь не всё ж сразу, товарищ Дзержинский! Начнём делать поэтапно, от малого к большому! Иначе будет трудно справиться с разгулом преступности в стране.

– А вы думаете, социальная политика не приведёт к победе над этим явлением?

– Бытие определяет сознание, товарищ нарком. С этим не поспоришь. Но, боюсь, что преступность – более глубокое явление, которое зависит не только от социальных факторов. К сожалению, есть люди, и таких немало, которые по складу своей натуры склонны на совершение преступных деяний. И убивают они отнюдь не потому, что плохо живут, а потому что испытывают к этому нездоровое влечение. А это только вершина айсберга. Копнём глубже – вылезет столько всего, – вздохнул я.

– То есть вы настроены достаточно скептично? – Артузов пристально, не мигая, взглянул на меня.

– Скорее реалистично. Да, с улучшением жизни уровень преступности пойдёт вниз – это аксиома, но искоренить это явление полностью – невозможно. Во всяком случае при нашей с вами жизни, – сказал как отрезал я.

– Что ж… Ваша точка зрения понятна, товарищ Быстров. Мы тоже не строим иллюзий на этот счёт, – кивнул Дзержинский. – Борьба предстоит нешуточная, врагов у нас хватает… Товарищ Артузов высоко оценил ваше участие в расследовании похищения гражданки Лавровой. Он даже подумывал предложить вам работу в своём отделе… Не так ли, Артур Христианович?

– Всё так, Феликс Эдмундович, – подтвердил Артузов.

– Но я его отговорил, – улыбнулся Дзержинский. – Вы хороши на своём месте, тем более что работы по линии уголовного розыска тоже хоть отбавляй!

– Спасибо, Феликс Эдмундович! – облегчённо выдохнул я.

При всей симпатии к Артузову я действительно предпочитал заниматься тем, что умею пока лучше всего. Всю жизнь я был ментом и хотел остаться им же. Это не просто призвание, это – судьба! И она мне нравилась такой, какая она есть.

– Не за что, товарищ Быстров. Побудьте пока инспектором уголовного розыска – ведь не зря же мы создали ваш спецотдел. Скоро возвращаются из командировки ваши коллеги. Они тоже отличились, раскрыв целую банду, занимавшуюся убийствами и грабежом. Это расследование ещё войдёт в учебники.

– Эх, жаль мне не удалось принять в нём участие! – искренне вздохнул я.

– Ничего, вы и тут, в Москве, отличились! – усмехнулся Дзержинский. – Да, пока не забыл… Товарищ Артузов, кажется, вы ведь тоже что-то хотели сообщить товарищу Быстрову?

– Ещё как! – засиял чекист.

Он с грохотом встал со своего места, заставив этим приподняться и меня. Выражение лица Артура Христиановича при этом стало необычайно торжественным.

– Товарищ Быстров, – громогласно объявил