Читать книгу "Загадаю Тебя - Анна Джолос"

раненная лань. Не могу на неё опираться.

Блин!

– Ни хрена там ненормально. Или перелом, или вывих, – цокнув языком, констатирует парень.

– Стой, куда?

Фактически на себе меня тащит в неизвестном направлении.

– В травмпункт надо ехать, куда.

– Не надо.

– Оль, не спорь.

Слушать меня никто не собирается. Доковыляв до его автомобиля, удачно припаркованного поблизости, останавливаемся.

– Её всё-таки починили? – узнаю эту машину. Именно из-за неё Богдан чуть не лишился жизни тогда в лесу.

– Починили, – нажимает на кнопку брелока, и та приветливо моргает фарами. – Садись, – открывает мне дверь.

– Подожди. Я с Валей и Сеней поеду.

– Нужно показать ногу специалисту, – повторяет он спокойно.

– Пройдёт. Ну, потянула.

– Ни фига. Там что-то посерьёзнее будет.

– Ты не врач!

– Поэтому мы и едем туда, куда едем.

– Валя отвезёт. Или доберусь на такси, – стою на своём.

– Ты время видела?

– Девочки будут искать меня, – упрямо отпираюсь. Не нравится мне идея очутиться с ним в закрытом пространстве. Не для того я целую неделю его избегала.

– Не будут. Они видели, что ты со мной.

– Там Галдин и Разумовский дерутся… – озвучиваю ещё один якобы веский довод.

– Дальше что? Сами разберутся, – отзывается равнодушно.

– Но…

– А Разумовскому завтра и я добавлю, – перебивает, бросая зло. – Садись в машину, Оль. Поехали.

Вздыхаю и выполняю его требование. Сдаюсь, но только лишь потому что нога сильно болит. До слёз.

– Богдан!

Уже из салона наблюдаю за тем, как фурия по имени Элина, стремительно направляется к нам, ловко переставляя худые ноги, которые едва-едва прикрывает короткое, пыльно-розовое платье в стиле бохо. (Если не ошибаюсь).

Трындец. Наденьте на меня такие каблуки, я не пройду и метра. В кедах-то умудрилась сегодня упасть дважды.

Анаконда нагоняет возлюбленного у капота. О чём говорят, к сожалению, толком не слышу. Слишком хорошая у автомобиля шумоизоляция.

Одно предельно ясно. Элина Разумовская страшно недовольна тем, что я сижу в машине её парня. Она активно жестикулирует и открывает рот, очевидно, изливая ему свои претензии на этот счёт.

Идеально завитые локоны, спадающие на спину, подхватывает ветер. Элина обнимает себя руками и яростным взглядом прожигает широкую спину Сухорукова, идущего к водительскому месту.

Секундой позже девушка переключается на меня. В упор смотрит. Зуб даю, проклинает на чём свет стоит, ведь глаза горят такой ненавистью, что просто никаких подходящих эпитетов к описанию не подобрать.

Тем временем Богдан, устроившийся слева от меня, коротко сигналит ей. Чтобы отошла.

Делает это Разумовская не сразу. Сперва упрямо стоит перед капотом, склонив голову влево, но потом, получив ещё один длинный сигнал, отходит к подруге, поджидающей её у соседнего авто.

– Некрасиво вышло, – говорю, уже когда выезжаем с парковки на проезжую часть.

– Ты о чём? – пока стоим на светофоре, забивает адрес в навигатор.

– У неё ведь день рождения…

Положа руку на сердце, мне льстит, что он не бросил меня и вызвался отвезти в больницу, но сама по себе ситуация, конечно же, напрягает.

– Я приехал в ресторан по просьбе отца, и Элине это известно, – отвечает он мне, откладывая телефон. – Ты почему в костюме была, Оль?

– Иногда помогаю Сене, – потираю ногу. Ноет и дёргает та ужасно.

– Как вы вообще здесь оказались? – хмурится.

– Выехали на заказ.

– Ночь на улице, – недовольно стреляет в меня глазами.

– Случаются поздние вызовы, – зачем-то объясняюсь.

Что за претензии? Ты мне кто вообще?

– На том ментовском корпоративе тоже была? – спрашивает сердито.

– Угу.

Вспоминается наша с подругой недавняя подработка. Плясать перед сотрудниками органов пришлось почти до утра. Кстати, забирал (а точнее вызволял нас оттуда) Галдин.

– Зато заплатили много…

Вижу, как поджимает губы.

– Сеня больше ничего не должна Разумовскому. Он разве не сказал? – огорошивает неожиданным заявлением.

– Нет. Но… как? Стоимость шубы…

– Лёха всё отдал ему вчера. Я лично видел, как он перевёл деньги Эмилю.

Мои брови непроизвольно ползут вверх.

– Отдал свои деньги за Сеню? – уточняю ошарашенно.

– Да. Почти всё, что заработал за прошедшие четыре месяца.

Я, мягко говоря, пребываю в шоке.

– Зачем ему это? В смысле, Лёша хороший парень, но пожертвовать такую крупную сумму…

– Я был против, чтобы ты понимала. Мозги у твоей подружки на место не встанут, а платила бы ещё лет пять, возможно, это случилось бы.

Что тут скажешь? Я и сама Сенькину выходку не одобряю.

– Не знаешь, что у них происходит? – задерживаю на нём непозволительно долгий взгляд и с досадой (про себя) отмечаю, что скучала.

– Не имею привычки лезть в чужие дела, Оль. в своих бы разобраться.

– Ну а всё же?

Любопытство не порок. Сеня молчит как партизан, а меня давно терзает смутное ощущение того, что съехала подруга от татуированного по какой-то особенной причине.

– Их дружба дала трещину? – имею ввиду Галдина и Разумовского. Ведь в университете они всё чаще появляются порознь.

– Делят девчонку, – выдаёт, пожимая плечом.

Делят девчонку?

– Я думала, Лёша относится к Сене, как к младшей сестре...

Богдан усмехается.

– Ты взрослый человек, Оль. Дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. Тем более, что они долго жили в одной квартире.

Хм.

Уставившись в лобовик, перевариваю полученную информацию. Размышляю на эту тему всю оставшуюся до больницы дорогу, но яснее ситуация как-то не становится.

Глава 24

Итак, визит в больницу закончился тем, что мне наложили гипсовую шину. Диагноз поставили следующий: повреждение связок голеностопного сустава. Вывиха и перелома, к счастью, нет, но и хорошего мало, ведь в течение семи-десяти дней придётся пользоваться костылями, чего в моей жизни вообще никогда не случалось.

Я спрашивала доктора, можно ли обойтись без гипса. Мне объяснили, что нельзя. Использование гипсового фиксатора исключает нагрузку на поврежденные ткани, снижает выраженность боли, помогает приостановить воспалительный процесс и ускоряет восстановление.

Кстати, врач мне понравился очень. Максим Георгиевич – профессионал своего дела и мегаприятный человек.

– Не поняла? – выражение лица сонной Сеньки транслирует немой вопрос.

Она стоит, уперев руки в бока. Столкнулись мы с ней в коридоре. Я направлялась к входной двери, а она шла в туалет.

– Доброе утро.

– Ты куда? –