Читать книгу "Позывной «Курсант» — 2 - Евгений Прядеев"

В такой, которые используют в кафешках или ресторанах. В руке я держал маленькую ложечку, подозреваю, тоже не обычную, а серебряную. Данный факт, как и все предыдущие, меня ни капли не смущал. Конечно! Это же охренеть насколько естественно — серебряные ложки в сиротском приюте. Просто само действо происходило в помещении, сильно напоминающем спальню детского дома. Но только это точно не она. Хотя, скорее всего, что-то из подобного репертуара. В воздухе буквально пахло обреченностью. Для меня, по крайней мере, точно.

При этом я постоянно оглядывался по сторонам. Знал, сейчас прибегут ещё дети и они у меня это мороженое отнимут. Сволочи…

— Алеша… ну, куда ты торопишься? Будь аккуратнее, простудишь горло. Кушай, как я тебя учил. На кончик набираешь мороженое, а потом переворачиваешь ложку и будто кладешь его на язык. Помнишь?

Знакомый голос… Я в недоумении поднял взгляд и посмотрел в сторону входа. Там стоял… отец. В смысле, не мой родной, конечно. Его еще тут, во сне, не хватало. Нет. Отец Реутова, само собой. То бишь — Витцке.

— Папа? — я вскочил на ноги. — Папа!

При этом, интересный момент, в голове отчетливо крутилась мысль — что за бред? Я однозначно и несомненно понимал, происходящее именно так надо называть — бред. Откуда взялся человек, которого по идее здесь быть точно не может? То есть, даже будучи во сне ребенком, взрослый я прекрасно знал, Сергея Витцке нет в живых. Все дело в том, что я опять словно раздвоился. Часть меня радовалась, испытывая прилив настоящего счастья. Папа! Он в порядке! Он пришёл за мной! Его, значит, отпустили. Может, мама тоже где-то рядом… Выходит, не обманул Игорь Иванович, когда говорил, что я должен молчать о своей настоящей жизни, о своей настоящей семье, и тогда родители вернутся. Само собой, это были мысли реального Алёши. Лично я подобной ереси думать не мог, ибо Игорь Иванович — хитрый жук, который преследует свои интересы.

Вторая часть моего сознания прекрасно понимала, что наблюдает ситуацию со стороны. То есть, я понимал. Именно я. Черт, шиза какая-то… честное слово. Прямо, как Алиса в стране Чудес. Хорошо, невидимые коты со мной ещё не разговаривают и за белым кроликом не надо никуда топать. Впрочем, лиха беда — начало.

Неужели и правда крыша начала ехать? Но я вроде пока под себя не хожу, на людей не бросаюсь. Цыганкова можно в расчет не брать. Этого урода надо ежедневно пинать, он без мандюлей, как без пряников. Второй вариант происходящего, к счастью, исключает прогрессирующее безумие и я сильно хочу верить именно в него. Во снах мы с Алёшей начали как бы разъединяться. Хотя еще не до конца, раз я чувствую и его ощущения, и свои. Но тем не менее.

С одной стороны это хорошо. Буду просто смотреть киношку. Наблюдать в роли зрителя, какие события подключились в жизни деда до нашего с ним воссоединения. С другой, таким макаром я вообще перестану слышать его мысли. А это не облегчит ситуацию. Наоборот. Запутает.

— Смотри, Алеша… испачкался…

Отец подошел ко мне, вынул из кармана носовой платок и вытер мою щеку. Потом опустил взгляд на белый кусочек ткани и покачал головой. Там, на платке, остался красный след, будто им не мороженое вытерли, а кровь.

— Тебя здесь не может быть, — ответил я, не до конца понимая, правда, чьи это мысли. Судя по всему, мне сейчас не больше шести-семи лет. Чисто теоретически, если мы не в детском доме, то значит, комната находится в Коммуне. Больше деда нигде не носило. Ок… Ладно… Рассуждаем дальше. Если я в Коммуне, то к чему она мне приснилась? Что такого значимого, кроме утопления, могло здесь произойти? Теоретически, вроде бы ничего. Но из прежних сновидений я выносил определённую информацию. Они были, в некотором роде, подсказкой. А теперь? Куда смотреть, на что обратить внимание?

— В жизни может быть даже то, чего быть не может, — высказался отец с улыбкой. Ну, вот. Говорю же… Полный сюр. — Не всегда нужно верить глазам, Алеша. Иногда лучше смотреть сердцем. А сердце у тебя…

Он подался немного вперед, а затем положил ладонь мне на грудь. Слева. Туда, где находится вышеупомянутый орган.

— А сердце у тебя, сынок, правильное. Настоящее. Оно само разберется во всем.

Отец, отстранившись, улыбнулся.

— Ты пришел за мной? — я снова повторил свой вопрос, а потом поднял выше руку, в которой была вазочка. Хотел показать ему. — Папа, подожди пожалуйста! Видишь, мороженое? Мне нужно быстрее его съесть. Иначе придут старшие и я буду вынужден драться. Понимаешь? Не хочу драться. Просто хочу съесть это мороженое. Оно такое же вкусное, как в Берлине. Ты покупал его мне… Вот там…

Я развернулся и ткнул ложечкой в стену. У-пс… не в стену. Стены больше не было. Она исчезла, растворилась в воздухе. Часть комнаты пропала. Вместо нее появилась площадь. Та самая. Я уже видел ее во сне, когда мы с отцом сидели за столиком и к нам подходил Леонид. Это — Берлин.

Чертовски странный сон… Кафешка по-прежнему находилась на положенном ей месте, только мы будто рассматривали ее с улицы. А точнее из комнаты… Черт… В общем просто со стороны.

— Да, Алеша. Помню… — отец, как и я, пялился на заведение.

Единственное… там должна быть вывеска. Точно должна быть. А ее нет… Как же всё-таки называлось это кафе… Мы же так часто туда ходили. Я ведь не мог просто взять и забыть. Вернее, не я, а дед, конечно. Мне оно вообще незнакомо.

— Главное, чтоб и ты помнил. Это очень важно, — отец оторвался от созерцания заведения и перевел взгляд на меня. — Алеша… Крыса нестрашна, когда ей есть, куда бежать. Но когда ее загоняют в угол, она становится смертельно опасной. Всегда оставляй крысе месте для побега…

Я хотел было поинтересоваться, при чем тут крыса, однако мое внимание привлекло какое-то постороннее движение. Я поймал его краем глаза.

Развернулся, посмотрел и…

— Вы издеваетесь? — спросил вслух. Сам не знаю, у кого. Сон же. И спросил именно я.

Просто… там была стена с окном, а возле окна стоял Цыганков. Реально Цыганков. Он положил обе ладони