Читать книгу "Шлак 4.0 - Олег Велесов"

class="p1">— Погоди, дай очухаться. Первый раз вижу, чтобы пёсо… вот так… Ну ты, паршивец, выдал. Рассказать кому — засмеют.

— Так ты не рассказывай.

Он кивнул:

— Да, пожалуй что… Ладно, идём.

Мы перебежали улицу и дальше двинулись дворами. Чем ближе подходили к дому, где засели рейдеры, тем чаще останавливались. На подходе разделились, Гвидон зашёл с торца, я, пригибаясь к земле, обогнул заросшую багульником игровую площадку и затаился напротив подъезда.

Дверь на входе отсутствовала, в глубине подъезда я разглядел силуэт человека. Он сидел на площадке, вытянув ноги, на коленях то ли винтовка, то ли ружьё. В окне второго этажа ещё один человек со скучающим видом наблюдал за двором. Рейдеры не сильно напрягались, похоже, сидели здесь давно, как минимум, со вчерашнего дня, успели расслабиться. На крыльце валялись обёртки от сухпая, пакеты, фольга. Сомневаюсь, что их нанесло сюда ветром.

От Гвидона прилетело сообщение:

Что видишь?

Один сидит в подъезде на лестничной клетке, дремлет, ещё один в квартире на втором этаже.

Конкретнее?

Боковая квартира слева, кухонное окно.

Через полминуты я увидел, как Гвидон крадётся вдоль стены ко входу. Положил ружьё на землю, вынул нож, посмотрел на меня многозначительно. Я как мог жестами показал, где и как сидит рейдер. Гвидон встал вплотную к косяку, заглянул внутрь, отпрянул, поднял нож на уровень груди и бесшумно скользнул в подъезд. Я видел только его спину. Мгновенье — тело рейдера расслабленно легло на ступени. Гвидон исчез.

Я перевёл взгляд на окно. Второй рейдер облокотился о подоконник, смотрел куда-то в сторону Обводного шоссе. Выпрямился, начал поворачиваться назад. Я тряхнул веткой, он обернулся. Позади как привидение поднялся Гвидон, перехватил его за шею, сдавил и потянул вниз. Рейдер забил руками, раскрыл рот и обмяк.

Выждав несколько секунд, я добежал до здания и прыгнул в подъезд. Сразу почувствовал запах чего-то знакомо неприятного. Под телом зарезанного рейдера скапливалась кровь и тонкой тягучей струйкой стекала по ступеням. Я переступил через тело, вскинул автомат и поднялся на второй этаж. Гвидон уже стоял на площадке. Прижал палец к губам и кивком указал наверх.

В ограниченном пространстве лестничной клетки послышался самодовольный смех и хлёсткий удар по голому телу:

— Ну, давай, давай, раздвигай… Что ты стонешь? Нравится? — и протяжно. — Нра-а-авится. Это только начало. Нача-а-ало. Ты, сучка, в зеркале себя не узнаешь, когда я закончу.

Говорили с акцентом. Каждую фразу сопровождали удары хлыста и женский стон. Гвидон, задрав голову, стал медленно подниматься по лестнице. Он по-прежнему сжимал нож. На лице кляксами расползлись капли крови, воротник рубашки и плечо тоже заляпаны.

Снова свистнул хлыст, женщина завыла, и другой голос произнёс по-немецки:

— Hey, komm schnell, ich habe etwas gesehen. (Эй, давай быстрее, я что-то видел).

— Was kannst du dort sehen? Schau hier. Welches, oder? Soll ich dir etwas hinterlassen? (Что ты там можешь видеть? Ты сюда смотри. Какая, а? Оставить тебе немного?).

— Ich esse keine Reste. (Я объедками не питаюсь).

Говорили двое из квартиры напротив. Гвидон обтёр нож о брючину, сунул в ножны и шепнул, доставая пистолет:

— По возможности берём живыми. Планировку знаешь?

В домах подобного типа я был много раз и планировку запомнил. Квартира перед нами однокомнатная. Сразу на входе короткий узкий коридор, слева санузел, прямо — большая квадратная комната-гостинка. Спрятаться противнику негде, разве что успеет юркнуть за диван или шкаф. Но никакая мебель не спасёт от автоматной очереди в упор. Тут же слева небольшая кухня, в ней поместиться от силы один человек, и спрятаться ему точно негде.

— Знаю, — кивнул я.

— Комната твоя, на мне кухня. Заходим. Ты первый.

Сначала я заглянул в коридорчик. Пусто. Справа на стене вешалка и зеркало, на полу старые тапочки, хозяйские, со стоптанными пятками. Дверь санузла приоткрыта, может быть, из-за этого в коридоре воняло человеческой жизнедеятельностью и ещё чем-то тревожащим. Смесь адская. Я сморщился и обернулся к Гвидону.

— Санузел чист, в смысле, нет в нём никого. Приготовься к химической атаке.

— К чему?

— Ща узнаешь.

Я шагнул в коридор, следом за мной Гвидон. Запах ударил ему по носу; он хватанул вонь полной грудью и закашлялся.

— Wer ist da? Bury, du? (Кто там? Бюри, ты?) — тут же крикнули из комнаты.

— Wer sonst? (Кто же ещё?) — имитируя кашель, ответил я.

— Warum zum Teufel kommst du hierher? Koppel, check! (Какого дьявола ты сюда прёшься? Коппел, проверь!)

Послышались шаги, я двинулся навстречу. Показавшемуся в проходе мужчине от души всадил прикладом в солнечное сплетение и бегом бросился в комнату. У широкого окна прикрытого занавеской стоял пшек. Без штанов, без трусов, только рубашка и берцы. Увидев направленный автомат, он замер.

Гвидон прошмыгнул за моей спиной на кухню и через мгновенье крикнул:

— Чисто!

Я осмотрел комнату, из мебели диван и стол. Поперёк стола лежала молодая обнажённая женщина. Голова опущена, руки раскинуты и прибиты к столешнице гвоздями. Спина, ягодицы, бёдра исполосованы. На полу валялись измочаленные прутья и небольшой топорик.

— Упал! Живо! — скомандовал я. — Руки за голову.

Пшек послушно лёг. Я подавил желание наступить ему на яйца, вместо этого надавил коленом на поясницу, проверил, нет ли кобуры под мышкой. Оружия при нём не было, только на диване возле большого рюкзака лежала штурмовая винтовка, ещё одна такая же стояла прислонённая к стене у окна.

— Ну что, Боб, снова встретились?

Пшек не ответил.

Я подошёл к женщине, заглянул в лицо. Малка. Ёперный попенгут! Ты какого хера тут позабыла? Губы разбиты в кровь, один глаз скрылся за набрякшим синяком, левое ухо отрезано. Пшек успел над ней потрудиться. Я вскипел, пнул его по рёбрам. Он хрюкнул, я добавил. Подошёл к окну, отвёл занавеску и призывно махнул рукой.

Гвидон подтащил второго. Тот лепетал: nein, nein — и нервно вздрагивал. Его уложили рядом с пшеком. Захотелось вдарить и ему. Он закрыл голову руками и снова заскулил: nein, nein.

На лестнице зазвучали шаги, в комнату вошли Алиса и Фломастер. Снайпер демонстративно прикрывал нос ладонью, увидев нас, хихикнул:

— А вы, оказывается, страшные ребята. Едва успели войти, а эти уже обосрались. Живые хоть есть? — увидел парочку на полу и хмыкнул. — О как, целых двое. Покуражимся.

— Слышь, куражильщик, — нахмурился Гвидон, — куражится будешь, когда я позволю, а пока на кухню к окну. Да не