Читать книгу "Человек: эволюция и антропология - Андрей Левонович Шляхов"

его теле. Без души тело существовать не может… Впрочем, нет, может, если душа покидает тело ненадолго, с намерением вернуться в него, как это бывает во время сна. Сон – это блуждание души в отрыве от тела и то, что человек видит во сне, на самом деле видит его блуждающий дух. «Понятие о личной душе, – пишет Тайлор, – или духе, у примитивных обществ может быть определено следующим образом. Душа есть тонкий, невещественный человеческий образ, по своей природе нечто вроде пара, воздуха или тени. Она составляет причину жизни и мысли в том существе, которое она одушевляет. Она независимо и нераздельно владеет личным сознанием и волей своего телесного обладателя в прошлом и в настоящем. Она способна покидать тело и переноситься быстро с места на место. Большей частью неосязаемая и невидимая, она обнаруживает также физическую силу и является людям спящим и бодрствующим, преимущественно как фантом, как призрак, отделенный от тела, но сходный с ним. Она способна входить в тела других людей, животных и даже вещей, овладевать ими и влиять на них».

Первобытного представление об одушевлении всего мира Тайлор сравнивает с понятиями маленьких детей. Первыми существами, доступными детскому пониманию, становятся люди, в первую очередь – они сами. Поэтому дети дают объяснения всему, что их окружает, с человеческой точки зрения, наделяя предметы личной волей, и вступая с ними в отношения, принятые между одушевленными существами. Все, наверное, хотя бы раз в жизни видели, как дети наказывают предметы, причинившие им боль. Точно так же могут вести себя и представители первобытных племен.

И не только первобытных. Достаточно вспомнить легенду о том, как персидский царь Ксеркс повелел бичевать Геллеспонт, пролив, ныне известный под именем Дарданеллы. Весной 480 года до нашей эры Ксеркс, готовивший поход на Грецию, приказал навести через Геллеспонт двойной мост, который должен был соединить азиатскую сторону пролива с европейской. Когда же работа была закончена, разразилась сильная буря, которая уничтожила мост. Ксеркс пришел в ярость и велел дать Геллеспонту в наказание триста ударов кнутом, а в открытое море бросить пару оков. А в Афинах в античные времена судили, словно человека, любой неодушевленный предмет, который причинил кому-нибудь смерть без человеческого участия, например – упавшее во время бури дерево. Если вина предмета доказывалась, то его «изгоняли из Афин» – торжественно выбрасывали за пределы города.

Способность человека к одушевлению неодушевленного Тайлор связывал с жаждой познания, стремлением создания логичной и понятной концепции окружающего мира. Но такое представление считается неполным. Да, разумеется, первобытный человек стремился наделить душой все в окружавшем его мире, чтобы мир стал понятнее. Но нельзя упускать из виду и такой фактор, как активные действия человека по преобразованию окружающего мира. Изготавливая что-то из дерева или, скажем, камня, человек овеществлял свой замысел, то есть вкладывал в продукт своего труда частицу себя, частицу своей души. С этого-то все и началось. Человек не «просто так» стал одушевлять неживую природу, а вследствие своего взаимодействия с нею.

Возможно вам в школе рассказывали, что первобытные люди в своем развитии ушли недалеко от животных. Отголоски этого мнения встречаются даже в речи – человека называют «первобытным», когда хотят подчеркнуть его невежество или невоспитанность. Что касается светских манер, то с ними у первобытных племен, хоть древних, хоть существующих ныне, дело и впрямь обстоит не самым лучшим образом. Они превосходно обходятся без столовых приборов, не умеют играть в теннис и совершенно не способны поддерживать светскую беседу «ни о чем». Но у людей, наделявших неживую природу душой или создававших наскальные рисунки была способность к абстрагированию, к оперированию абстрактными понятиями. А это, знаете ли, одно из важнейших особенностей нашей психики, можно сказать – главный признак разумного существа. Разумеется, первобытные люди уступают нам в развитии, но отождествлять их с животными или же называть «полуживотными» нельзя. У первобытных людей есть своя философия, объединяющая человека с природой, а разве «полуживотные» способны философствовать? Нет, этим достойным занятием могут заниматься только люди.

Важно понимать, что у первобытных людей примитивные верования могли существовать и до возникновения анимизма. Например – магические представления или отдельные магические ритуалы, не объединенные в какую-либо систему. Религиозные ритуалы первобытных людей вообще тесно связаны с магией, с колдовством, с гаданием. В развитых же религиях ритуалы являются компонентами сложной культовой системы, а колдовство и гадания чаще всего подвергаются осуждению.

Видный отечественный антрополог советского периода Сергей Александрович Токарев считал, что анимизм нельзя рассматривать как определенную форму религии, поскольку он является неотделимой составной частью всякой религии, в особенности наиболее сложных и развитых религий. А еще Токарев считал, что «вопрос о том, какая именно форма религии является наиболее древней, самой первоначальной… методологически неправилен. Формы религии никогда не развиваются сами по себе, одна из другой, как представляют это себе многие ученые-идеалисты и эволюционисты. Развивается земная основа религиозных верований, и изменения ее порождают новые и новые формы верований. При этом разные формы религии могут существовать и существуют и одновременно, в одном и том же обществе, у одного и того же народа. Они могут смешиваться и сливаться между собой, а могут существовать и порознь, независимо друг от друга. Почему? Да потому, что разные стороны сложного общественного бытия находят себе отражение в разных явлениях общественного сознания, в том числе и в разных формах религии»[78].

Сторонники версии единой первичной формы религии не могут подтвердить свою правоту ничем, кроме логических выводов. Но им можно возразить при помощи той же логики – неужели разнообразие мировых культур позволяет делать вывод о единой изначальной религии у всех народов? Кое-что в концепции Эдварда Тайлора, как и во всех прочих концепциях, нужно воспринимать критично, с поправкой на вариабельность.

Вопрос: «что было раньше – курица или яйцо» в антропологии религий звучит так: «что было раньше – миф или ритуал». Одни ученые рассматривают религиозные ритуалы первобытных людей как порождение каких-то мифов или верований, а другие считают наоборот, что ритуал порождает миф. Так и хочется сказать: «Какая, в сущности, разница? Значение имеет не столько первичность чего-то одного, сколько неразрывная связь одного с другим».

«Сказка – ложь, да в ней намек – добрым молодцам урок», говорят в народе. То же самое можно сказать и мифах первобытных людей. Мифы были поучительными. В них рассказывалось о том, как нужно себя вести, чтобы приобрести уважение, как нужно взаимодействовать с окружающими и т. д. Выдуманные истории не только помогали объяснить многое, но и учили правильному поведению. Можно с уверенностью предположить, что первыми